Анна Ванина - Держись от них подальше. Часть первая

Алекс погружался в какое-то отстраненное состояние. Словно со стороны наблюдал свой тупеющий мозг и не мог остановить бешено скачущие мысли. В груди все сдавило. В нем сломался воздушный кран, и он завис, лишенный воздуха. Жизнь ударила под дых. Хотелось рычать от боли, вонзившейся в душу.

Он пил, не пьянея. Пытался думать. Хотел подключить логику, даже к матанализу примерился. Но, то ли с логикой у него возникли проблемы, то ли высшая математика свалила в отпуск. Кусочки фактов не складывались в мозаику. Алекс сидел и вспоминал рассказы Александры. Ускользало нечто важное. Тревожные моменты не желали выстраиваться в четкую линию.

Он вылил остатки янтарной жидкости в низкий, пузатый бокал. Поставил пустую бутылку под кривоногий столик к ее опустевшей соплеменнице. Наборная столешница завалена упаковками от нарезки. Остатки сыра, ветчины и копченой колбасы небрежной кучкой лежали на круглом масляном пятне, пропитавшем белый лист офисной бумаги. Рядом с неаккуратной кучкой, на краю листа, покоились кружочки лимона. Бумага под ними промокла от сока, впитавшегося неровной лужицей в целлюлозу.

Алекс не пошевелился, когда дверь открылась. Он не ошибся, узнав отца по шагам, уверенным и едва слышным.

– Хоть бы окно открыл. – Включив в библиотеке свет, Николай Петрович недовольно поморщился. Подошел к большому, высокому окну. Открыл. Широко распахнул его и вернулся к крайнему книжному шкафу. Достал толстую черную папку с надписью: “Символ Рода”. Не отрывая взгляда от папки, проворчал: – М-м-м-да, ленивому всегда праздник.

– Шило вылезло из мешка? – спросил Алекс, не скрывая язвительности. Глядя на отца, он щурился от яркого света.

Тот едва заметно приподнял бровь.

– Ты знаешь, у тебя есть дочь? – Алекс отвернулся к стене с фотографиями. Та, что в центре, манила неразгаданной тайной.

– Скверная шутка. Ты это сам придумал? – Николай Петрович раскрыл папку, начал листать, выискивая нужный текст.

– Она сказала. – Алекс не мог оторваться от фотографии.

Николай Петрович помрачнел, отрываясь от бумаг. Внимательно глядя на сына, спросил с явной озабоченностью:

– Ты хорошо себя чувствуешь?

– Почему, как только случится хорошее, так сразу мордой в дерьмо? – Алекс снова повернул к нему небритое лицо. – Молчишь?! – Он смотрел на отца совершенно трезвыми глазами. Замолчал, понимая: ответа не будет. Через долгие секунды продолжил громко и сбивчиво: – Со мной все хорошо… – запнулся словами: – то есть не хорошо, просто отвратительно… – Усмешка получилась кривой. Глубоко вдохнув, он произнес увереннее: – Ты зна-а-ал. Если знал, почему ты ее бросил?

– Ты о чем? До чертей допился? – С силой захлопнув папку, Николай Петрович нахмурился, шагнул к сыну.

– У нее такая же висит на стене. – Подняв со столика полный бокал, Алекс указал им на фотографию в центре.

– Доблудился. Пора тебе на службу. Почти месяц без дела небо коптишь. – Николай Петрович с трудом сдержал раздражение, проводив осуждающим взглядом бокал в руке сына.

– Не хочешь спросить “где?” или опять про долг перед родом напомнишь? – Алекс сделал глоток из бокала. Во взгляде его читалась злая насмешка.

– И где же? – спросил Николай Петрович, стараясь выглядеть спокойным.

– На Ахматовской, дом тридцать пять. – Одним глотком осушив бокал, Алекс внимательно смотрел на отца, следя за его реакцией.

– Где? – спросил тот внезапно охрипшим голосом. Но тут же возмутился, тряхнул головой. Утвердив голос, возразил: – Ерунда какая-то. Это невозможно.

– Почему невозможно? Вчера видел, сам, своими глазами, вот как тебя сейчас. Р-р-р-амочка такая пр-р-ростенькая на стене висит. Над ее подушкой! – Рыкнул он на выдохе и грохнул на столик пустой пузатый бокал. Тот рассыпался мелкими, прозрачными брызгами.

– Отставить пьяную истерику. Рассказывай. Все. По порядку, – грозно, отрывисто приказал Николай Петрович, с трудом сдерживая желание встряхнуть сына.

И сын рассказал, подробно. Промолчал только про птицу с головой дракона. Не хотелось Алексу выглядеть совершенным идиотом в глазах отца. Тот и так на него посматривал с неодобрением.

– Вы увидели симпатичную женщину и поспорили из-за нее с Константином? Я ничего не перепутал? – буравя сына колючим взглядом, Николай Петрович сухо выделил заинтересовавшую его часть рассказа.

– Кто же думал, что все так получится? – Алекс беспомощно развел руками. Выглядел он подавленным, даже несчастным.

– Я знал. Глупость заразна. Но чтобы та-а-ак… Восхитительный идиотизм. Ты не переутомился, отдыхая? – возмутился Николай Петрович, не скрывая раздражения.

– Ты не ответил. Ты знал? – не обращая внимания на обидные слова, Алекс снова задал волнующий его вопрос.

– Нет, но я разберусь, – ответил Николай Петрович, понизив голос, и угрожающе прищурился.

– Ты не посмеешь… – прошипел Алекс, приходя в бешенство. Вскочил, глядя отцу в глаза. – Если хоть один волосок с ее головы… – дошипеть не успел.

– Сдурел?! – зарычал Николай Петрович. Бросая папку в пустое кресло, шагнул к сыну. Навис над ним всей своей властью.

Алекс замер, сверкая яростным взглядом. От напряжения желваки на его скулах задвигались. Несколько секунд он бодался с отцом взглядом. Потом опустил голову, до боли сжал кулаки.

– Хоть есть из-за чего страдать? – Николай Петрович прищурился, глядя на сына.

Не поднимая головы, Алекс произнес с тоской и мечтательностью:

– Не встречал я таких. Светлая она, неземной чистоты. Глаза у нее… Просто не передать словами какой взор незабываемый.

– Влюбился? Опять?! – Николай Петрович даже руками всплеснул.

Взгляд Алекса стал виноватым и беспомощным.

– Беда-а-а. Вот что мне с тобой делать? – Николай Петрович помолчал, хмурясь и что-то обдумывая, как бы взвешивая мысли. Поглаживая старый шрам на виске, продолжил добрым, душевным голосом: – Я-то думаю, кому доверить сибирскую командировку. Займешься делом, вся дурь пройдет. Утром получишь документы.

Алекс вскинулся. Николай Петрович предостерегающе взмахнул рукой.

– Лейтенант Орел, это приказ, – понизив голос, властно перебил он вновь закипающего сына.

Николай Петрович вернулся в свой кабинет. Подошел к письменному столу, остановился, глядя в окно. Сел в кресло и замер, скрестив руки на затылке. Казалось, он даже дышать перестал. Шумно выдохнул. Потер кривой шрам на левом виске. Взял телефон, нашел и вызвал нужного абонента.

– Ты мне нужен. Срочно. И Костю с собой прихвати, – не здороваясь, произнес он спокойным, но твердым голосом. Предстояло понять причину случившегося: глупость ли это, или хитро спланированная провокация.

Злясь на себя, Алекс отправился в свою комнату. Отношения с отцом всегда были откровенные. С детства сын доверял отцу тайны, как старшему товарищу. Но теперь все перевернулось с ног на голову. Привычными движениями Алекс укладывал вещи в походную сумку. Руки действовали автономно, в голове творился бардак. Внешнее спокойствие давалось с неимоверным усилием. Отчаянно хотелось выматериться и что-нибудь сломать.