Марта Льян - Чай со звездным сиянием. Книга 2

Со стороны это напоминало спорт с мячом – Кадер легко мог сойти за футбольного вратаря или форварда в баскетболе – только с возможным летальным исходом. Лепрекон зажмурился и инстинктивно закрыл голову руками, словно надеясь спрятаться.

Все произошло почти мгновенно. Джинн не успевал добежать прямо до тумбочки: он был буквально в двух шагах, когда горящий шар почти достиг цели. Но его ловкость стала спасением: вытянув правую руку, он зацепил огненный сгусток кончиками пальцев, оставив маленький воздушный карман между кожей и пылающей поверхностью – чтобы не было взрыва.

Безопасные заклинания мало кто ловил и уничтожал – не было смысла, ведь разрушений они почти не несли. Но в случае Кадера подобная стратегия виделась единственным выходом.

Если он направит огонь обратно – все равно случится пожар, в котором могут погибнуть и нападающие, и он с лепреконом. Оставалось одно: нейтрализовать.

«Схлопнуть» атакующее заклинание мог далеко не каждый арикъялн – некоторым просто не хватало на это сил. Исправлять-то всегда труднее, чем разрушать, да и противодействие на такое страшное действие должно было быть равноценным. Но Кадер, будучи джинном, располагал немного бо̀льшими возможностями, чем остальные. Да, сил он потратит прилично: будто бы уже несколько раз сложную магию использовал, но что такое силы, когда речь идет о жизни?

И джинн, подтянув сгусток поближе к себе, схватил его обеими руками, не забывая о воздушном кармане, и резко сжал.

Пальцы онемели от мощного колдовства, от огненного жара и напряжения на лбу выступили капли пота. Несколько секунд, задержав дыхание, Кадер боролся с пылающим шаром, который так и норовил разжаться обратно. Ему казалось, что он слышит только потрескивание пламени и стук своего сердца. Оба бандита словно вросли в землю от изумления, а Дирка, уже наполовину выбравшегося из-под завала, заколотила крупная дрожь.

Наконец, шар схлопнулся – почти беззвучно, но создав приличную ударную волну. В Кадера словно врезался велосипедист – его отбросило в сторону, и он упал навзничь, проехав по полу еще сантиметров двадцать. От места, где было погашено заклинание, разлетелись клубы дыма: самые густые повалили в сторону того, кто швырнул огонь. Дирк и оба нападавших закашлялись.

Кадер, заново осознав себя в пространстве, не стал лежать и прохлаждаться. Кое-как поднялся, настолько быстро, насколько позволяла боль в ушибленных конечностях и голове, и ринулся обратно к Дирку, на тот момент уже освободившемуся. Протянул ему руку, помогая встать – ладонь с черными пятнами копоти встретилась с исцарапанной, в маленьких каплях крови – и резко бросил:

– Бежим отсюда.

– Но… – жалобно начал было лепрекон, посмотрев на дорогу к выходу, которую преграждал уже поднявшийся на ноги громила, напавший на Кадера.

Джинн не ответил: был слишком сосредоточен на колдовстве. Он боялся ошибиться, недотянуть, подвести себя, Эсси с Уиллом и даже Дирка, который, хоть и лгал долгое время, сейчас нуждался в помощи даже больше остальных. Нельзя позволить себе сдаться. Терпеть, пока они не будут в безопасности. До последнего терпеть!

Мягкий свет в ладони Кадера превратился в кольцо, постепенно ставшее больше среднего человеческого роста. Портал!

Он с радостью бы сейчас очутился у Эсси, но на такое далекое расстояние его бы точно не хватило. Джинн лихорадочно перебирал в памяти места, встреченные им сегодня: улицы, магазины – все не то! Побезлюднее бы что-то…

Перед глазами вспыхнул мост через канал, мимо которого он проходил буквально час назад, и тропинка под ним. Времени на размышления больше не было: протиравший слезящиеся от дыма глаза бандит сквозь застилавшую взгляд пелену увидел их и, пошатываясь, направился наперехват. Второй, превозмогая боль в ноге, тоже двинулся в их сторону. Кадер, в очередной раз удивившись тому, что он еще стоит на ногах, схватил трясущегося Дирка за ворот куртки и шагнул в портал. Лепрекон, сообразивший, что происходит, собрал волю в кулак и последовал за ним. Кольцо тут же схлопнулось, оставив после себя несколько искр, а маленький источник света, сотворенный джинном, погас мгновение спустя, оставив двух мерзавцев в кромешной тьме.

Уилл сердито сопел, сидя на краю кровати и пытаясь впихнуть в себя шоколадный батончик. Он потерпел поражение примерно на середине, отложив недоеденную сладость в сторону: от волнения кусок в горло не лез.

Никакие обещанные Дирком бандиты за ним пока не охотились: ни тут, ни на улице, и это немного ободряло. Молодой человек уже успел поостыть, сунув ладони под кран и умывшись – часто эта процедура помогала ему привести в порядок происходящее в голове. Услышав, наконец, здравые мысли за пронзительными воплями обиды, он перестал суетиться и вспомнил, что кроме собственных проблем имеются и чужие.

В пустой комнате на него водопадом обрушилась тишина: ледяная, седая, страшная. Он теперь снова был один, как и в те октябрьские вечера. Только тогда ему пришли на помощь, а сейчас что?

Сейчас ему никто не помогал, потому что помочь должен был он.

Наспех вытеревшись и намотав около пяти кругов по комнате, он бросился набирать Кадера, в надежде выяснить, где он. Джинн-то ему не угрожал и не бросался неоднозначными фразами, так что зла на него Уилл не держал. Как и у остальных, его попытки не увенчались успехом, и, взъерошенный и уставший, он рухнул на кровать, стараясь успокоиться.

Однако Уилл никак не мог понять, что ему делать дальше: идея уехать из города казалась уже далеко не такой прекрасной. У него все равно поезд послезавтра, а сейчас Эсси, возможно, места себе не находит. Дирк-то явно сбежал, тут Уилл готов был поспорить на что угодно. Еще больше он хотел помочь Кадеру, но не знал, как.

Вдруг вспомнился дурацкий эпизод из детства – Уилл до сих пор стыдился его.

Уиллу было десять – возраст беззаботности и ярких впечатлений, а впереди ждал последний месяц лета и фестиваль воздушных змеев в Портсмуте, на который отец пообещал отвезти сына еще весной.

В тот выходной он проснулся очень рано: какая-то настырная чайка долбила клювом по стеклу в его комнате. Попытки игнорировать стук не помогли, и Уилл, поворочавшись немного, поднялся и направился к окну. Помахав рукой прямо перед желтым клювом и даже шикнув на незваную гостью, мальчик сердито сложил руки на груди. Птица, располневшая на объедках в порту, еле держалась на карнизе, цепляясь за железо грязными лапами, но улетать не собиралась.