Анастасия Барабошкина - Гоша

– Леш, а Лена? У тебя она есть, помогает тебе, приносит для тебя смысл в это все.

– Кстати, а где она?

– В доме осталась. Наверное, помогает родителям со стола убрать.

Леша достал вторую сигарету. Гоша сделал последние тяги и остановился с бычком в руках, в раздумии, куда его бросить.

– Постой со мной немного еще. Постоять вот так хочется, на воздухе, в темени. На. – Леха протянул Гоше сигарету.

– Спасибо, – Гоша закурил.

– Устал я, Гош, очень устал. Куда я иду? Все бегаю, верчусь, пытаюсь придумать новые цели и оправдания, нервы трачу на друзей, лишь бы они были, как у всех. Жену завел, купил, Гош, я ее купил!

– Да ну, не загибай. Ленка тебя любит.

– После шести лет жизни хочешь – не хочешь, полюбишь, надо же как-то мозгу оправдание придумать, почему ты резко свою судьбу начал с каким-то чужим человеком делить. А тут вроде как чувства. Ну и привыкаешь. Человек начинает нравиться тем, что ты его уже привычки знаешь, обычаи, он собственностью твоей вроде даже становится. А кому собственность не нравится? Всем нравится что-то иметь.

– Главное, чтобы ты имел, а не тебя. – Добавил Гоша. Хотя хотел он сказать совсем иное, про то, как еще с эпохи классицизма, Джона Локка, частная собственность становилась обязательной составляющей полнокровной личности. Но Гоша этого не сказал. Эти слова все равно уплыли бы в сумерки, не принятыми и тихими.

– Да-а-а-а-а… – Выдохнул Леха и посмотрел себе под ноги. – Как твоя писанина? Точнее, сценарий. Пишешь?

– Не много написал – времени не было. На этой неделе, как и ожидалось, завал был, заказчик на объекте воду мутил. Ничего нового. Вот приедем домой когда, в Москву, в воскресенье – лягу, настроюсь и напишу побольше.

– Вот смотрю я на тебя и думаю – хорошо, что хоть ты из нас творческий. Мне не хватает этого простора разума, я, вроде, тоже творческую профессию выбрал, а таких идей не генерирую. Каким бы странным твой замысел ни был, ты все равно молодец. – Леха толкнул плечом Гошу и улыбнулся. Гоша тоже улыбнулся:

– Ага, стараюсь.

На втором этаже дома зажглись огни ламп. На соседней улице кто-то топил баню, и дым из ее трубы смешивался с туманом, окрашивая округу своим запахом. Тявкнул соседский пес. Закат ушел за овраг, и серые облака с высоты купола неба скатились к горизонту, обнажая звезды. Если бы не фонари, их было бы видно лучше. Гоша стоял, задрав голову, позабыв и про сигарету, и про Леху, и про другие свои невзгоды.

Дорожка, ведущая к дому, зашуршала гравием. К двум фигурам в темноте шла Лена, кутаясь в свитер Светланы Петровны.

– Вы куда пропали? Родители ваши уже волнуются. Пошли в тепло, потом покурите еще.

– Да мы уже закончили, так-то. – При этой фразе Лехи Гоша опустил голову и заметил, что в руке у Лехи уже нет сигареты, а бычки лежат затушенными у его ног. – Пойдем?

– Да. – Гоша нагнулся, подобрал окурки Лехи, добавил их в кулак к своим, замахнулся и бросил их через забор на соседский участок. Соседская собака отрывисто загавкала. Трое пошли в дом.

Гоша лежал на раскладушке и смотрел в потолок. Он спал на веранде, Леха с женой на втором, а мать с отцом на первом этаже. Было настолько тихо, что слышалось их еле уловимое дыхание, да и поскрипывание дома от ветра или иных неизвестных Гоше сил. Вдруг на втором этаже раздался сдавленный шум, и кто-то начал спускаться на первый этаж. «Ленка, наверное» – подумал Гоша и отвернулся лицом к стене, чтобы она не видела, что он не спит. Но через пару секунд над Гошей раздалось прерывистое дыхание, и Лехин голос тихо произнес:

– Гош, спишь? Не спишь же наверняка. Я это, знаешь, что тут подумал? Давай отпуска возьмем и сюда, к родителям, приедем на неделю?

Гоша перевернулся на спину и посмотрел в нависшие очертания Лехи:

– Лех, ты чего? Ложись спать, а то несешь не пойми что. Ты лунатишь что ли?

– Да я серьезно, Гош. Просто как-то жизнь неслась на глубине этого болота – работы, рутины, – а сейчас мы вынырнули с тобой на поверхность, здесь. Я вздохнул наконец-то спокойно и понял, что хочу еще в этом состоянии побыть.

Гоша приподнялся на руке, потом все-таки сел и протер глаза руками. Леха сел на край раскладушки. Судя по его оживлению, он тоже явно не спал все это время.

– Ладно, предположим. Но как ты себе это представляешь? Как ты собираешься в отпуск уходить, когда на работе откровенно провал? Кто тебя отпустит вообще?

– Да сдался я им сильно! – Леха все же напоминал ребенка, кроме всего прочего, даже позой – он сидел на краю раскладушки, как мальчишка на заборе – это неуловимое сходство Гоша ощутил интуитивно и после реплики Лехи только укрепился в своем мнении. – Давай я попробую отпуск взять, и ты тоже попробуй. Через недели три. Приедем сюда в субботу и через раз уедем.

– Хорошо.

Гоша уволился. Отпуск ему не дали, конечно же, но хоть выплатили аванс. Он стоял по середине круглосуточного гипермаркета и смотрел в неопределенность. Вокруг него сновали люди, изредка случайно или не очень пиная его тележками. Гоша сжимал в руке бутылку виски, в другой держал шампунь, хлеб и почему-то яблоки. Он не делал вид, что потерялся в отделах или потерял кого-то – ему это было не нужно, так как факт того, что он потерял сам себя, был на лицо. Гоша тоже просто устал.

Спустя полчаса Гоша спускался на вход в метро. Мимо него проплывали баннеры рекламы, которые изгибались под дугой потолка. Гоша подумал, что странно ради сохранения облика метро отказываться от размещения в нем голограммных баннеров. Реклама же, как не облеки, все равно реклама. На одном из них была очередная реклама Рибуса. Но Гоша не проводил ее взглядом. Он обернулся на нее всем корпусом, чуть не сшибив женщину в бардовом платье за его спиной. Он подумал, что сейчас это последнее и единственное, что он может себе позволить – игрушка нового мира и забава. На время безработицы. «Перед поездкой надо Игорю позвонить. Может, устроит меня все-таки к себе. Главное, не от родителей звонить – им эта информация ни к чему. Я до сих пор работаю, и все хорошо.»

Пока Гоша ехал от метро в маршрутке, ему позвонил Леха. Подтвердился, что взял отпуск, возьмет Лену и свои намерения, и готов стартовать в оговоренные даты. Гоша тепло пообщался с ним, после окончания разговора засунул телефон в пакет с продуктами и пересел на сиденье, подальше от водителя, – благо из-за позднего часа маршрутка была полупустой. Ему досталось место у окна, но прямо над колесом. Чтобы уместиться, Гоша свернулся, немного поджав ноги и поставив пакет на колени – ему не хотелось занимать собой много места. Проехали еще две остановки. Гоша сглотнул и уверенно достал бутылку виски. Аккуратно открыл ее и рывком отпил как можно больше. Тяжелый запах пошел по салону, мужчина, сидящий спереди по диагонали, повел носом и прикрыл глаза. Гоша тоже закрыл глаза.