Ирина Вольная - Небеса. Близнецы-2

Я отошла в сторону, скрывшись в темном углу комнаты, а взгляд был прикован к мужчине. Значит это и есть Верховный Приам… Отец Томаса! Сердце сжалось, всматриваясь в его лицо, я находила схожие черты лица, красивый нос, четкий контур губ, я почему-то уверена, что и цвет глаз у них одинаковый.

О, нет! Я ошиблась!

Мужчина открыл глаза, и смотрел на Фейерию, так как меня он не видел благодаря темному углу. Его глаза были янтарного цвета. Он ничуть не удивился присутствию Фейерии.

– Приветствую Вас, Богиня! – и подбородок Фейерии взмыл вверх, – позвольте представиться, Виттарион – Верховный Приам Небесного Пантеона, – его вкрадчивый баритон подействовал на девушку достаточно положительно и ее взбудораженное эго мгновенно успокоилось.

– Виттарион, мое появление оказалось не особо радостным, и по пути домой я столкнулась с некоторыми неудобствами. Но раз уж я тут, позвольте мне воспользоваться всеми подобающими мне по статусу преимуществами, – ох, как видимо давно она этого хотела.

– Конечно, Богиня! – мужчина осматривался, его глаза кого-то искали, – но насколько я знаю, Вы прибыли не одна, с Вами должна быть спутница?!

– Ах, да, – вдруг рассмеялась Фейерия, но мне уже было не удивительно, что та забыла про меня. Я не так давно познакомилась с ней, и впечатление от описания Фейерии Просвещенным, рассеялось после реального с ней знакомства, – Ева?!

Наблюдать за всем со стороны меня куда больше устроило бы, но выходить из своего скрытого убежища все же пришлось.

Виттарион и я с любопытством рассматривали друг друга. От его пристального взгляда мои щеки вспыхнули, но глаз я не отводила. И ненависти я тоже не чувствовала. А ведь я помнила, что именно он жаждал нашего с Томасом расставания и если бы не он, мы были бы вместе. А вместе с тем, зачем лгать себе – благодаря нему Томас жив и здоров, и это во многом сыграло свою роль в моем к нему отношении.

– Ты ранена?! – его взгляд застыл на обмотанной окровавленным платком руке, – Авель, отправь за Нюр, пусть поспешит.

Я благодарно кивнула, и… промолчала.

Голова же Фейерии была занята совершенно другими заботами.

– Первым делом, я хочу вернуть себе свои покои. Я слишком устала, и мне нужен отдых, – заявила Фейерия.

– К сожалению, дворец претерпел некоторую перепланировку и вот уже триста лет ту часть занимает супруга Верховного Приама. На данный момент это моя супруга Сафия, и она будет рада разделить с Богиней эту часть Дворца.

Я ахнула про себя. Мать Томаса? Кто же знал, что я вот при таких обстоятельствах познакомлюсь с ними.

– Вы меня не поняли, Виттарион, – приторно-сладким, но повелительным тоном пропела Фейерия, – это мой Дворец и своё делить я, ни с кем не намерена. Пусть в течение часа освободят левую часть Дворца для меня и моей помощницы. Все-таки это Ваша жена, Виттарион, Вам с ней и делить вторую часть. Скажите спасибо за это.

Взор Виттариона нахмурился.

– Постой, так же нельзя, – слова Фейерии настолько возмутили меня, что я не сдержалась. Это было уже слишком. Выгонять людей только для удовлетворения собственных амбиций, было верхом высокомерия, – дворец большой и места хватит всем, не надо никого выгонять!

При одной мысли, что эта из-за них мать Томаса выгонят из дома и прилюдно унизят, лишат удобств, меня начинало трясти. Действия Фейерии выходили за рамки разумных.

Но неожиданно…

– Хорошо, Богиня, я распоряжусь, – Виттарион согласился.

***

Он вернулся один.

Для него праздник был закончен.

Он тихо открыл дверь и зашел в комнату, давая себе возможность наконец-то расслабиться, ботинки остались у двери, пиджак полетел в сторону, а пуговицы рубашки разлетелись в стороны одновременно с тяжелым выдохом. Всегда оказываясь в этой комнате, он предавался воспоминаниям. Это было единственное место, где ему не надо было сдерживаться, мнимо улыбаться и вести себя как будто все прошло.

Ничего не прошло.

Каждый день ему давался все труднее и труднее. Школа, тренировки, друзья, Орден. Школа, тренировки, друзья, Орден. И все по новой. Всегда такой сильный, собранный, решительный, внушающий страх врагам. Он не мог иначе. Но это была маска.

И лишь в этой комнате он ее снимал.

Потому что это была ее комната.

Одной рукой откинув пудровое покрывало в сторону, он бросился на кровать, уткнувшись носом в подушки и сцепив пальцы над головой. Глубоко вдохнул запах белья и громко выдохнув, перевернулся на спину, уставившись в потолок.

Все здесь напоминало о ней.

Томас вспомнил самый первый раз, когда он по просьбе Глории переехал в этот дом и переступил порог этой комнаты. В ту ночь он совсем не спал. Ее запах был повсюду и он готов был не спать еще ночь и еще, лишь бы ощущать его, дышать им.

Осознание, что Евы больше нет в этом мире, было сродни смерти, и любой другой так бы и думал, не зная об иной стороне мироздания.

Мыслями он снова и снова возвращался в то место, где они виделись в последний раз, где сердце, подсказало ему лишь один верный способ быть с любимой, не смотря ни на какие угрозы, где их первый поцелуй, сметающий все остальные чувства, кроме как желания быть с ней и любить, был жестоко прерван коварным провидением.

В ту ночь он понял, что снова судьба-злодейка, сделавшая его лишним не только в этом мире, но и в том, требующая справедливого равновесия, не пропустила его, ведь для нее он просто напросто не существовал.

Он чувствовал свою вину, не сумел, не сберег, не нашел выхода. И при всем при том, когда все окружающие уверены, что Томас Бредли никогда не проигрывает.

Впервые, он действительно чувствовал себя лишним. Лишним между Аланом и Лаурой, которым его присутствие мешает быть вместе, лишним в Ордене, так как рядом с друзьями он становится легкой мишенью для шантажа Юлиана и тот уже почувствовал это.

Что его держит в этом мире? Томас и сам не знал, лишь с каждым днем чувствовал, что терпение его на исходе.

То, что произошло сегодня на балу, окончательно поставило точку в его сомнениях. Его присутствие в жизни друзей принесет им только больше проблем, постоянный шантаж, угрозы и неминуемые потери. Он не мог этого допустить.

Он ушел из Ордена, чтобы сохранить свою неприкосновенность, чтобы огородить себя от той самой слабости, что зовется близкими.

Появление Евы дало трещину в его убеждениях, эта девушка задела его самое защищенное до того момента место – его сердце.

Ради нее он готов был вступить в схватку с любым врагом, и он был уверен, что победит.

Но не сейчас.

Поэтому он должен сделать то, что должен.

Томас закрыл глаза, он знал, что это его последняя ночь в этой комнате.

-Ах, Ева, – Фейерия подняла глаза вверх, – вот видишь, как все хорошо складывается. У нас свой Дворец, удивительные силы, мы с тобой создадим тут собственную сказку и всем покажем, кто здесь хозяин, – Фейерия была так воодушевлена своим высоким положением, что не видела ничего вокруг себя.