Марина Эльденберт - Невеста поневоле

Наверное. Впитала.

Или волчонок не хочет, чтобы его нюхали, и чтобы я оставался здесь на время уборки.

Хитро.

Но я не собираюсь никуда уходить.

– Продолжай, – говорю я, и располагаюсь в массивном кресле. Оно еще пахнет прежним владельцем, но не думал, что когда-нибудь это признаю – вонь Августа приятнее ядреного лимона.

– Ты будешь здесь? – Алиша складывает руки на груди. – Будешь смотреть, как я убираюсь?

– Да.

– Тебе разве не надо заниматься делами? Делами альфы или личными?

– Мне нужно проверить эссе студентов, – я достаю смартфон из кармана и стилус, чтобы сразу делать пометки, – но я вполне могу сделать это здесь. Заодно прослежу за твоим наказанием.

Судя по ее лицу, Алиша в «восторге». Но она быстро вспоминает о своей роли и сдернув повисшую на одном честном слове портьеру, направляется к столику с остальной дурно пахнущей гадостью.

– Студентов? Ты преподаешь?

– Да. Историю в Крайтонском историческом институте.

Бах!

Хорошо, что эта гадость в пластиковой упаковке, иначе бы лимона в моей жизни стало бы больше.

– Поосторожнее, волчица, иначе комнату придется проветривать недели две, а у меня на это нет времени.

– Не может быть! Ты не можешь преподавать в моем институте!

Я оторвался от чтения письма, которое успел открыть, и посмотрел на Алишу. Она же сверлила меня убийственным взглядом, будто я был повинен во всем мировом зле.

– Очевидно, что могу.

– Но мы ни разу не встречались!

– Большое упущение. Впрочем, КИИ – одно из самых огромных заведений в стране, у тебя другая специальность и факультативы, а я преподаю здесь всего лишь с начала учебного года.

Крайтонский исторический было старинным названием, присвоенным институту восемьсот лет назад. Помимо самого исторического факультета там изучают экономику, право, физику, математику и даже медицину.

– Бичэм, – пробормотала Алиша. – Вот почему твоя фамилия показалась мне знакомой.

Я приподнял брови.

– Я популярен в твоем институте?

– Среди девушек, – процедила она и вернулась к уборке, а я, немного понаблюдав за ней, продолжил чтение.

Сосредоточиться на котором было достаточно сложно, учитывая, что волчица постоянно крутилась рядом, то наклоняясь за чем-то и показывая мне упругие ягодицы, затянутые в джинсы, то потягиваясь, тем самым позволяя рубашке натянуться на груди. Не будь вчерашнего поцелуя и такого напуганного им волчонка, решил бы, что все это часть игры.

Сексуальной игры.

Но она действительно старательно делала вид, что меня здесь нет.

Убиралась Алиша достаточно быстро, но качественно: помыла окна изнутри, протерла каждую поверхность, даже не забыла про стены. Теперь уже моя спальня была огромной, и работы здесь было как для целой команды уборщиков, но я не услышал от нее жалоб. То ли вошла в роль послушной волчицы, то ли уже делала это.

– Прежний альфа часто наказывал тебя уборкой? – интересуюсь я, закрыв очередное эссе, которое так и не смог дочитать до конца.

Кажется, я сам себя перехитрил, затеяв эту игру. Но вместо истории вервольфов я думал исключительно о девушке.

– Как будто ему нечего было делать! – фыркнула Алиша, протирая каминную полку, и тут же спохватилась: – В основном нас строит моя тетя Сесиль.

– Она тоже наказывала тебя уборкой?

– Как только ни наказывала, но этим никогда. Я самостоятельно убираю свою комнату, просто эта спальня в разы больше моей.

Хм, интересно.

– В особняке есть слуги.

– Да, но это слуги Сесиль. В смысле, теперь твои, конечно же. Они убирают общие комнаты, а мы с Мег и Таей и так пользуемся добротой Прайеров и живем за их… то есть теперь за твой счет.

Родители Алиши ничего ей не оставили?

– Учишься ты тоже за счет стаи? – спрашиваю я, и мне действительно интересно. Алиша для меня девушка-загадка, хотя после боя с Августом первое что я сделал – это узнал ее имя и кто она. Ответ был таким: она сирота на обеспечении стаи. Как бы Сесиль ни распиналась за ужином, что Алиша плохая волчица, приняли ее в Черную долину, чтобы потом подороже продать какому-то вервольфу для продолжения рода.

Вопрос про обучение простой, но девушка вдруг бледнеет и прекращает полировать деревянный столик. Смотрит на меня настороженно, если не сказать – испуганно.

– Да, альфа Хантер. Сесиль позволила мне учиться, потому что я очень этого хотела.

Все, что я успел узнать о матери Августа – она ничего не делает просто так.

– Это похвально.

– Похвально?

– То, что ты решила получить высшее образование.

Алиша расслабляется и направляется к следующему этапу уборки – кровати. Стаскивает покрывало и простыни, а мое воображение уже рисует ее распластанной на этой кровати. Подо мной. Возбужденной, стонущей мое имя.

Картина такая яркая, что воображаемое возбуждение превращается в мое настоящее. У меня встает, но к счастью, Алиша на меня не смотрит. Иначе сбежала бы. Или нет?

Посмотрим, есть ли пределы у ее послушности!

Я поднимаюсь одним мягким, бесшумным движением, и подхожу к девушке, которая снимает наволочки с подушек. Чтобы заключить ее в объятия и прижать спиной к себе. Алиша дергается, но тут же замирает. Не расслабляется, нет. Просто заставляет себя стоять на месте.

– К тому же, – продолжаю я наш разговор, склоняясь к ее уху, – когда у нас будут совпадать занятия, я как твой жених смогу отвозить тебя в институт.

– Благодарю, альфа. Но у меня есть собственная машина.

– Собственная? Тоже подарок Сесиль?

– Августа. На совершеннолетие.

Еще интересней. Откуда у сиротки, которую никто ни во что не ставит, и которая считает себя серой и незаметной, такие бонусы? Но сейчас меня гораздо больше интересует вкус ее кожи, по которой я провожу языком.

Сладкая.

Какая же она сладкая.

– Что ты делаешь? – Голос Алиши слегка подрагивает, выдавая ее волнение.

– То, что делает со своей невестой любой жених.

Я поглаживаю ее живот кончиками пальцев, слегка забираясь под рубашку. Кожа у Алиши мягкая, бархатная и горячая.

– Ты сказал, что поцелуи не наказание.

– Поощрение, да. В данном случае за качественную уборку.

– Я еще не закончила, – сдавленно шипит она.

– Я тоже, – я смеюсь и прикусываю мочку уха. Ладонью скольжу выше, обхватывая холмик груди через тонкую ткань белья и слышу рычание.

– Ты что-то сказала, волчонок?

Рычание тут же прекращается, если можно застыть еще сильнее, Алиша это делает, а я будто читаю ее мысли: послушная волчица вовсе не хочет быть послушной. Она хочет вырваться и покусать меня.

Но сделка есть сделка.

Прижимаю ее к паху, позволяя почувствовать насколько сильно я возбужден нашими объятиями, и продолжаю исследовать ее грудь. У Алиши она небольшая, но упругая с маленькими, стоячими сосками. Я сжимаю один, перекатываю между пальцами, и волчица рвано выдыхает.