Полина Матыцына - Ирэна Линди

–Не вертите головой, – сурово сказала мисс Ламберт. – Благовоспитанной даме не подобает вести себя, словно необразованной провинциалке.

«А мы и есть провинциалки, – хотелось засмеяться Ирэне. – И в этом нет ничего плохого». Но она промолчала, принимая правила поведения. Почему-то именно провинциальность казалась Ангелине Ламберт страшнейшим из грехов, и именно так она обозначала любое проявление невоспитанности.

Вздохнув, Ирэна покорно опустила глаза на сложенные на коленях руки в тоненьких перчатках. Какой смысл приезжать в незнакомое место, если ты не можешь его осмотреть? Свои руки она и дома преотлично изучила.

Улица повернула вправо, и на открывшемся проспекте ветер подхватил соломенную шляпку девушки. Ирэна не успела и ахнуть, как шляпка, колыхая пёстрыми лентами, взмыла в воздух и отправилась изучать мир.

Ирэна от всей души ей позавидовала. Ей тоже хотелось быть свободной.

–Вы не завязали ленты? – холоду в голосе мисс Ламберт могли позавидовать арктические ледники.

Ну… Ирэна, вроде, их завязывала, когда выходила из поезда. Но шёлк был такой скользкий, а вокзал такой интересный, что, возможно, узел получился недостаточно крепким. Поэтому она предпочла промолчать.

–Ирэна Линди. Дама всегда отвечает на вопросы.

–Я завязала, правда, завязала ленты, мисс Ламберт!

–Тогда как вы объясните произошедшее?

–Ветер очень уж сильный.

Действительно, ветер дул так, словно намеревался снести с лица земли всё, хоть сколько-то выступающее над её поверхностью.

–Но почему-то моя шляпа на месте. Ирэна, я пообещала вашим родителям заботиться о вас и вашем поведении, и…

Дальше Ирэна не слушала. Нужно лишь вовремя кивать. Главное – она в Рамонде. Месте, которое обязательно приведёт её в мир театра!

2.

Довольно скоро роскошные районы сменились маленькими, чистыми и опрятными улочками, заставленными низкими разноцветными домиками, окружёнными жасмином, шиповником и сиренью. Выглядели эти улочки очень мило и уютно, но настолько не по-городскому, что в первый момент Ирэна даже немного испугалась, решив, что извозчик заблудился. Но мисс Ламберт объяснила, что они просто покинули центральные, так сказать, выставочные районы, и теперь едут по небогатым жилым кварталам. Поразмыслив, Ирэна решила, что эта местность нравится ей, привыкшей к деревне, гораздо больше шумного и застроенного центра.

Мисс Ламберт, а точнее – нанятый ею извозчик, – уверенно довезли Ирэну до дома родственницы. Та считалась достаточно дальней, чтобы не смущать даму бесплатным проживанием, но все же родней, что обеспечивало пусть и совершеннолетней, но ещё слишком юной девице соответственный присмотр и компанию.

Домик миссис Дансхилд, перед которым остановилась карета, оказался ярко-розовым, с палисадником, в котором благоухали цветы всех оттенков красного и розового. Смотрелось это здание, с его белыми кружевными занавесками на окнах и полосатыми салфеточками на подоконниках, удивительно кукольным.

Ирэна шагнула за калитку и постучалась в темно-розовую дверь, перед которой лежал такой же полосатый, как салфеточки, коврик, только из другой ткани. Дверь была увита бело-розовым вьюном, и от количества розового цвета у девушки начала болеть голова. За её спиной нерушимой скалой возвышалась мисс Ламберт, намеренная сдать подопечную с рук на руки.

–Кто там? – послышался дребезжащий голос, но прежде чем девочка успела ответить, дверь отворилась, и перед Ирэной предстала высокая худая дама в бледно-коричневом одеянии, с седыми волосами, заколотыми в строгий пучок.

–Здравствуйте… Миссис Дансхилд? – растерялась Ирэна, представлявшая себе родственницу совершенно иначе.

–Мисс! Мисс Эмери, юная дама, – резко поправила её женщина, видимо, одна из пансионерок. – Здравствуйте. Зачем вам угодна миссис Дансхилд, могу я узнать?

–Ну зачем ей может быть нужна наша милая Джен, – послышался серебристый голосок из глубины дома, и в крохотной прихожей появилась другая пожилая дама, одетая в лиловое платье, кругленькая, с добрым лицом в обрамлении непослушных кудряшек, частью седых, а частью всё ещё рыжих. – Это, конечно, смена нашей дорогой уехавшей Лилии, новая соседка. Ирэна, верно, милая? Джен предупреждала о твоём приезде. Здравствуйте, миссис?

–Мисс Ламберт. Здравствуйте, – поклонилась учительница. – Я – временная компаньонка мисс Линди.

–Проходите, пожалуйста! Чаю? У нас изумительные ватрушки!

–Да, пожалуй, – мисс Ламберт явно проголодалась. Ирэна, умиравшая от голода, предпочла бы что-то посущественнее ватрушек и чая, но обрадовалась и этому предложению.

Снимая перчатки, дамы прошли в прихожую, везя за собою чемоданы, немедленно заполнившие всю комнатку. Гостьи переобулись в сменные туфельки и проследовали за пансионерками на розово-золотистую кухню. Скоро появилась и сама миссис Дансхилд, не слышавшая стука в дверь, так как находилась в саду. Ирэна под присмотром мисс Ламберт оплатила жилье на полгода вперёд и на законных основаниях протащила чемодан по коридору в дальнюю комнату, с жёлто – зелёными обоями, пятью горшками с геранью и морским пейзажем над кроватью.

Всего в доме имелось четыре комнатки, кухня и маленькая мансарда, выполнявшая роль чердака. В одной комнате, рядом с кухней, дверью в садик и лесенкой на чердак жила миссис Дансхилд, хозяйка, а три комнатки напротив занимали жильцы – мисс Эмери, миссис Нилден и сама Ирэна. Все дамы, кроме Ирэны, были пожилыми, очень милыми. Различались они только ростом и полнотой: мисс Эмери была самой худой и высокой; миссис Нилден – самой низкой и пухленькой, если не сказать полной; миссис Дансхилд же оказалась во всех отношениях средней личностью – и по росту, и по внешности, и по характеру. Единственной особенностью миссис Джен – "просто Джен, мы же родня! – была непомерная страсть к розовому цвету.

Простившись с мисс Ламберт, Ирэна разложила вещи и радостно закружилась. Новая жизнь казалась ей удивительно прекрасной, и ожидания от будущего были самыми светлыми.

Рамонд оказался совсем непохож на провинциальный городок, около которого прошла вся жизнь Ирэны. Длинные дни в новом городе казались девушке вязкими, растянутыми и мрачными. Бесчисленные облака и тусклый свет газовых фонарей поначалу изрядно подавляли жизнерадостную от природы Ирэну. Только возвращаясь на Липовую улицу, где не было ни одной липы, зато было множество жасмина, сирени, шиповника, боярышника, жимолости, калины и бузины, Ирэна попадала в другой, гораздо более уютный и тёплый мир, постепенно заменявший для неё родной дом.

Здесь, где однотонные, нависающие над широкими мощёными улицами, дома центра сменялись яркими и жизнерадостными красками частных домиков, живыми изгородями и палисадниками, становилось уютно. Тёплые свечи, освещавшие крыльцо каждого дома, напоминали девушке собственный дом. Пожалуй, будь в этом жилом районе хотя бы один театр, Ирэна ни за что не стала ездить в центр на официальных городских каретах, с трудом вмещавших в себя всех, заинтересованных в проезде.