Сана Миллер - Проверка на реальность

– Надолго?

– До конца каникул. Ты хоть звони мне, ладно?

– И ты мне.

Новость меня не обрадовала. Хоть Мия и справедливо негодовала на мою молчаливость, один факт её присутствия рядом делал мою жизнь в разы лучше. А упоминание родителей подняло внутри волну непонятного раздражения, за которое мне тут же стало стыдно. Я не должна так думать, это некрасиво и глупо, но воображение было не остановить: Мия с мамой и папой жарят шашлыки во дворе своего загородного домика у моря, вечером к ним приходят бабушка с дедушкой и пара друзей семьи, все разговаривают, смеются, играют в игры… Вместе.

Простая, хорошая жизнь, которой у меня никогда не будет.

– Ешь, это твоя половина.

– Я наелась, помогай.

– Я тоже наелась.

Наша любимая забегаловка уже почти опустела, а я всё собиралась с мыслями. Давай, Рау. Начни с происшествия последних дней. Невысказанное настойчиво рвалось наружу, но при этом стоило набраться воли и открыть рот, как голосовые связки отказывались работать, а мозг не желал составлять хоть сколько-либо осмысленные предложения. Это начинало порядком раздражать. Я отключила всевозможные речевые намерения, словно лампу, и пока сознание металось в темноте, бросила:

– Тут неделю назад случилось кое-что.

Над нашими головами раздался хлопок, и на стол посыпались искры и тонкие осколки стекла. От неожиданности мы синхронно подскочили на стульях.

– Вот блин! – воскликнула Мия и принялась вытряхивать из волос крошечные блестящие осколки.

К нам уже спешила официантка. Суетливо извиняясь, она собрала стекло салфеткой и осведомившись, не хотим ли мы пересесть и заказать что-нибудь ещё, удалилась с чувством выполненного долга.

Прищурившись, я смотрела на рванувшую лампочку.

– Ну просто по натуре победительница, – проворчала Мия, закончив вытряхивать стеклышки из волос. – Так что там случилось-то?

– А? Да так… Натолкнулась на одно странное место. Представляешь, еду себе в лифте, как обычно, и тут он резко тормозит, двери отваливаются, а там…

Есть вещи, которые просто не хотят, чтобы о них говорили.

Пора бы наконец вернуться к делам насущным, а то так недолго и форму растерять. Сегодня мы довольно поздно завершили наши праздношатания, так что когда я явилась домой, было уже немного за полночь. Меня встретил тёмный провал за порогом. Надо бы завести привычку оставлять какую-нибудь лампу перед уходом, а то даже как-то жутковато. Будто бы и правда за обычной дверью притаился космос. Я ввалилась внутрь, нащупала выключатель и с каким-то особым упоением принялась запирать дверь. Это, пожалуй, мой любимый каждодневный ритуал. Каждый заветный оборот ключа означает, что ты надёжно защищён от любых нежелательных вторжений извне, и ничто тебя больше не потревожит. Впереди ночь, вкусный ужин, книги, видеоигры, охота и ничего лишнего.

Сегодня на повестке дня стандартный заказ. «Баловство», – думала я, устраиваясь под одеялом, но вопреки этому сердце было не на месте. Как будто что-то забыла. Впрочем, целая неделя без практики, и не такое покажется. Списав всё на долгий перерыв, я бросила последний взгляд на потолок и ощутила знакомую рябь на ткани Мира-0. Диван подо мной колыхнулся, а тело начало растекаться – сначала по поверхности кровати, затем по полу, чтобы пролиться дождём прямо в сон.

Я на сто процентов уверена, что что-то не так. Но что? Легко же меня выбить из привычной колеи. Я пришла в себя в лифте. На этот раз мне досталась тесная металлическая коробка с исписанными чёрным маркером серыми стенами. На одной из них висело треснувшее зеркало. Мне не очень хотелось смотреть на то, что оно отражает, поэтому я встала лицом к дверям, закрыла глаза и прислушалась. Столько частот, невозможно сосчитать. И среди них одна – принадлежащая клиенту. Чтобы настроиться на необходимую частоту, мне нужна пара вещей.

Первая – виртуальный портрет. То, чем человек становится, входя в состояние Онлайн, его поведение и реакции в Сети, а также то, что он читает, смотрит и слушает – это важный пласт данных, позволяющий получить краткое, но точное резюме вне зависимости от расстояний. Поэтому предварительно я всегда провожу небольшое исследование по открытым источникам.

Иногда информации находится преступно мало, и приходится работать по одному лишь имени.

Имя – основной инструмент. Не паспортное. Оно даётся родителями человеку, которого ещё не существует как личности. Меня же интересует имя, приобретённое в процессе становления этой самой личности, то есть, то, которым человек назвал бы себя сам, зная себя изнутри. Странно, но многие даже не задумываются о таких вещах, пока не спросишь. Проанализировав смысловой и звуковой состав такого имени и переведя в частоту, можно безошибочно найти его обладателя.

Это можно было бы назвать истинным именем, но звучит как-то уж чересчур фэнтезийно. Моя внутренняя база данных предлагает вариант «глобальное имя», в противовес или в дополнение к обычному, «локальному».

Впрочем, иногда бывает и так, что паспортное имя безупречно подходит человеку, и тогда остаётся за него только порадоваться.

Вооружённая этими нехитрыми знаниями, я нажимаю нужную кнопку и жду.

Кабинка движется вправо. У неё расшатана одна дверь, так что я могу видеть, как мелькает подъезд, выкрашенный синим и белым, как он сменяется тёмным туннелем и как, наконец, мы приезжаем на место.

Первое, что бросилось в глаза – асфальт. Я сделала шаг вперёд и оказалась посреди аэродрома. Стоял летний день, всё было залито слепящим солнечным светом. Небо с хаотично разбросанными одинаковыми облаками, как с детского рисунка, раскинулось над полем, словно купол. Разметка на асфальте почти стёрлась, кое-где пробивалась трава. Чуть дальше в ряд расположилось пять огромных пассажирских самолётов, их полированные бока отражали свет так, что было больно смотреть.

– Ну и что? – спросила я.

Я шла по взлётной полосе, покручивая компас в кармане и прислушиваясь к частоте. Силуэты «боингов» в золотом сиянии завораживали. Возможно, когда дело будет сделано, я смогу вернуться сюда и взять напрокат один? С управлением как-нибудь разберусь, это же всё-таки эфир.

Частота привела меня в здание аэропорта, совершенно пустое. Лучи солнца пробивались сквозь крышу, плясали на пустых стойках, вывесках закрытых кафе, отражались на погасших экранах банкоматов.

Я ощутила присутствие, своеобразный конденсационный след. По нему и направилась, попутно сосредотачиваясь на правой руке.

Минуточку.

Ещё раз.

Оружие никак не желает материализоваться. Очевидно, ранение в лесу не прошло бесследно.

След становится различимее, похоже, уже не я преследую, а наоборот.