Сана Миллер - Проверка на реальность

– Сколько раз повторить, что ты не виновата?

– Забей, короче, просто забей, зря я это. Вернёмся к тому, с чего начали. Я вот что подумала: вдруг это связано с тем, что… Ну, происходит.

– А что происходит? – напряглась я.

– За себя не скажу, но мне уже три подруги пожаловались, что чувствуют себя подвешенными на грани сна. Будто мир… ненастоящий. М-да, вслух звучит как дичь.

Я скептически подняла бровь, а пальцы непроизвольно дёрнулись.

– В смысле ненастоящий?

– Да фиг его знает, они сами не могут толком объяснить. Дана рассказывала, что ей постоянно кажется, что она вот-вот упадёт и проснётся. Из-за этого старается не двигаться резко, говорит, что её от таких движений будто по инерции дальше тащит и размазывает. Похоже на бред, но три человека – уже статистика.

Три человека на один курс небольшого факультета – это не статистика. Это аномалия. Когда разгребу все заказы, обязательно наведаюсь к Дане и другим.

– А ты что-нибудь чувствуешь?

– Моя чувствовалка сейчас примерно как рука, которую отлежали. Или вообще ампутировали. По крайней мере, пока я на таблах.

Что-то происходит. Значит, бардак добрался не только до моей головы.

– Ты ведь попробуешь снова? – как ни в чём не бывало спросила Мия.

Самолётик на мгновение застыл в воздухе, перевернулся и спикировал вниз.

– Да. Столько, сколько понадобится.

Щелчок выключаемого света – символ окончания очередного дня, приятно похожего на предыдущий и, с большой вероятностью, на следующий. Меланхолично пройдясь по каналам и убедившись, что программе передач сегодня нечем меня порадовать, я выключила кабельное, но оставила питание телевизора, позволив тусклому экрану немного освещать комнату. Лучше любого ночника. Едва различимое потрескивание тока, оживляющего старую коробку, будет приятной колыбельной. Немного пошатавшись в потемках, я рухнула на кровать. Пружины жалобно скрипнули. Растолкав гору одеял и подушек, я развалилась посреди импровизированного гнезда и закрыла глаза.

Сколько бы мне не довелось пережить по ту сторону бодрствования, я, наверное, никогда не перестану удивляться тому, как за закрытыми веками может помещаться целая вселенная. Но сегодня из всех возможных координат меня интересуют лишь те, что ведут в Дом.

Пространство будто скомкали, как лист бумаги, а затем распрямили обратно. Получилось не так ровно, как было, но на ногах стоять можно. Переждав эти метаморфозы, я обнаружила себя в совершено обыкновенной квартире. Я подошла к окну и отдёрнула занавеску. Улица была залита солнцем, по широкой дороге пролетали машины. Когда-то я это уже видела. Я осмотрелась. Похоже на квартиру пожилого человека. На подоконнике уютно теснились горшки с цветущей геранью, подголовники кресел украшали вязаные салфетки. В углу стоял небольшой старенький телевизор, у стены – массивный шкаф с поцарапанными лакированными дверцами. Рядом коричневая дверь, видимо, ведущая в другую комнату. Я села в кресло, устроилась поудобнее и направила на неё сосредоточенный взгляд.

В мгновение ока дверь разделила надвое чёрная полоса, и половинки разъехались с характерным звуком.

Каждый раз радуюсь как впервые.

Лифты попадаются разные, и количество кнопок в них тоже разное. Но неизменно есть две: «Стоп» и «Вызов диспетчера». Нажатие на «Стоп» заставит проснуться. А если нажать на «Вызов диспетчера», то кабинка отправится в совершенно особое место.

«Вызов диспетчера».

Спустя пару минут дверцы разъехались, и я вышла в коридор.

Коридор – артерия Дома, в углах его притаилась бледно-зелёная мгла, а стены убегают на многие метры в высоту и поддерживают потолок, полностью спрятанный в темноте (хотя насчет наличия потолка у меня всё же некоторые сомнения). Обычно взгляду доступна лишь небольшая освещённая часть, а что там, за пределами видимости – отдельная тема. И ты снова идёшь, озираясь по обе стороны, изучая ряды дверей, постоянно разных и ведущих в новые локации – за каждой из десятков дверей притаились миллиарды облаков, которые постоянно перемешиваются, словно карты в колоде.

Попадаются и открытые двери, но за ними облаков нет, лишь комнаты, похожие на абсурдную склейку случайных предметов и интерьеров. Слишком заставленные, слишком пустые, слишком тёмные, слишком светлые, дерево, стекло, металл, пластик, бетон… В каждой – разное освещение и цветовая гамма, но практически все подёрнуты туманом, в котором рассеивается электрический свет. Солнечного здесь нет, а то, что могло бы сойти за окна, напоминает скорее тускло светящиеся экраны.

Уже и не помню, как так повелось, что Код чаще всего является мне в виде дома. Наверное, потому что технически он для меня именно этим и является. Вот и вся связь между означающим и означаемым. Дом не облако. Не думаю даже, что здесь применимо понятие «облако». Это точка пересечения всех существующих облаков и всего сущего в принципе.

Иногда Дом назначает встречу первым, каждый раз представая в новом облике. И каждый новый раз, случайно натыкаясь на него где бы то ни было, я его узнаю. Он может быть одним из множества таких же, выстроившихся в ряд на залитой дождём английской улочке викторианских времён, которая приснилась кому-то сто лет назад и не даёт покоя до сих пор, может нелепо вписаться серой причудливой громадиной между миниатюрными белыми квадратами какого-нибудь оживлённого восточного городка, а может стоять особняком посреди чистого поля. Кирпичный или деревянный, высокий или низкий, с несчётным количеством балконов и окон или же простая коробка из стен и крыши – я всегда его узнаю.

Я провела рукой по стене, чувствуя шероховатость обоев. Стены были увешаны картинами и фотографиями людей, чьи лица размывались, стоило начать вглядываться. Кое-где теснились журнальные столики, старые шкафы и комоды, прямо на полу валялись газеты и книги. Вперёд, мимо всего этого, в самый конец коридора. Каждый шаг как движение ластиком по карандашному рисунку. Это не вопрос расстояния – ведь на самом деле нет ни комнаты, ни коридора, по которому до неё надо добраться, всё это просто срыв покровов, а преодоление расстояния – лишь символ. Карандашный рисунок будет стёрт, и останется белый лист. Нужно просто идти прямо и до конца.

Постепенно стены растворяются в темноте, растворяюсь и я. Где-то вдалеке, на горизонте, белым по чёрному, бежит матричный код. Сквозь ощущение собственной необъятности и в то же время отсутствия всякого размера я вижу свою комнату, где лежит моё тело. А то, что осталось от меня здесь, больше не похоже на человека. Честно говоря, это вообще ни на что не похоже.

На что похож пучок электронов, бегущий по проводам?

На что похож ветер?