Анна Морион - Одержимые сердца

– Мило, очень мило. Так что скажете? – пробормотал Бернар, все еще созерцая каждую деталь фотографии.

– На что? – переспросила я, терпеливо ожидая, пока восторг мистера главного редактора уляжется и начнет работать его мозг.

– На выставку.

– Вы не шутите? – изумилась я. Вот это поворот! Своя выставка в Лондоне!

– Ваши работы чертовски хороши, мисс Мрочек, и я не желаю, чтобы вы шли искать признания в другой журнал.

– Я вся ваша, мистер Аттик, – шутливо сказала на это я. – В какие сроки?

– Пока что наша галерея занята выставкой Наяды Оливецкой. На тему отцов и детей. Знакомы с ее работами?

– Еще бы! Насколько я знаю, она признана самым влиятельным фотографом Восточной Европы.

– Ее выставка завершается через две недели. Оформление вашей займет около недели.

– Значит, три недели ожидания. Не так уж плохо!

– Но мне нужно показать ваши работы нашему спонсору. За ним будет последнее решение, – вдруг сказал мистер Аттик.

Я усмехнулась. Черт. Так всегда – только успеешь обрадоваться, как твою радость убивают всего одной фразой.

– И кто же ваш спонсор? – поинтересовалась я. – Тот же, кто спонсирует Наяду Оливецкую? Тогда у него отличный вкус. Кстати, не подскажете, где я могу встретить саму Наяду… – И в этот момент в моей сумочке громко зазвонил смартфон. – Черт, прошу прощения. – Я вытащила смартфон из сумки. – Я отлучусь на минуту, это важный звонок.

– Не стесняйте себя, мисс Мрочек, – благодушно улыбнулся Бернар.

Я улыбнулась в ответ и вышла в коридор.

– Да, мам, привет, – тихо сказала я в трубку. – Я сейчас занята, это срочно?

– О, прости, не хотела беспокоить тебя. Просто ты не звонишь, а я хочу знать, как дела у моей девочки.

– Дела у твоей девочки лучше не бывает. Я в Лондоне, и главный редактор «Colour world» хочет организовать выставку моих работ! – с ноткой счастья в голосе сказала я.

– Вот это да! Мои поздравления! И когда? Я и папа обязательно прилетим на открытие!

– Это здорово. Но давай пообщаемся позже, я перезвоню, как буду свободна.

– Да, конечно. Но это прекрасная новость! Поздравляю!

– Спасибо. Созвонимся позже.

– Да. Целую.

Я улыбнулась. Нет сомнений – сейчас мама обзвонит всех родственников.

Вернувшись в кабинет мистера Аттика, я застала последнего за составлением контракта.

– Я созвонился с нашим спонсором. Он приедет через пару часов, чтобы ознакомиться с вашими работами. – Мистер Аттик широко улыбнулся. – Но, между нами, мисс Мрочек, я абсолютно уверен в позитивном решении.

– Было бы восхитительно, – тоже улыбнулась я, все же недовольная, что мои работы нуждаются в одобрении какого-то смертного.

– Поэтому, если вы не против, я попрошу вас оставить ваши фотографии до вечера, а в шесть часов вы сможете забрать их.

– Что ж, если таковы условия вашего спонсора, то, конечно, я приду за ними позже.

– Я в свою очередь обещаю, что все ваши тридцать снимков будут в целости и сохранности. И, естественно, я был бы рад и доволен сотрудничать с вами, мисс Мрочек.

Мы пожали друг другу руки, и мистер Аттик вдруг сконфуженно улыбнулся.

– О, прошу простить мою оплошность! Мне следовало заказать для вас кофе или чай…

– Нет, что вы… Мне не холодно, поверьте, – поспешила перебить его я.

Он по-джентльменски посчитал, что холод моих рук – дело, как ни банально, холода.

Милый смертный, не поспоришь. Таких мало.

– До свидания, мистер Аттик, я зайду в шесть. – Я забрала свою сумку и шерстяной кардиган и направилась к двери.

– До вечера, мисс Мрочек.

Впереди меня ожидали три часа ожидания, а возвращаться в отель мне не хотелось. Я поймала такси и отправилась на выставку Наяды Оливецкой. Вдоволь надышавшись ароматом репортажной фотографии, которую я бы назвала «социальной», так как работы этого молдавского фотографа отражали в себе быт и конфликт поколений, и, представив, как именно я оформлю свою выставку, я вернулась в офис «Colour world», чтобы узнать свой приговор.

– Ваши работы пришлись ему по вкусу. Поздравляю. – Мистер Аттик улыбнулся, но я заметила, что он явно что-то скрывал, и это что-то доставляло ему душевный дискомфорт.

– Что ж, я рада. Значит, самое время подписывать контракт? – спросила я. – Но вы чем-то встревожены. Видимо, при ознакомлении с моими работами у вашего спонсора возникли какие-то вопросы?

Моя прямота не смутила Бернара. Еще бы – он двадцать семь лет проработал в этом журнале, на посту главного редактора и повидал многое.

– Нет, все прошло гладко. Ему очень понравились ваши работы. Это правда. Но он согласен организовать вашу выставку лишь при одном маленьком, я бы сказал, ничтожном условии.

– Что за условие? – нахмурилась я.

– Он желает купить одну из ваших работ, и с условием, что вы больше никогда ее нигде не опубликуете. Все варианты, все файлы.

– Хм, интересное условие! – усмехнулась я. Это мне даже льстило. – Ему так понравилась моя работа?

– Когда он дошел до этой фотографии, то рассматривал ее минуты три. Обычно, он просматривает каждую работу секунд за десять.

– Какая именно фотография? – Меня съедало любопытство.

– Вот эта. – Мистер Аттик протянул мне фотографию. – Она не будет объектом выставки.

А 4. Девушка, ждущая трамвая. Десять лет назад. Один из не самых благополучных районов Праги. Признаться, не самая моя любимая работа. Я сфотографировала эту девушку случайно, потому что меня восхитили ее длинные густые волосы, слегка растрепавшиеся от ветра. Была осень, и эта девушка была одета в длинное черное пальто. Руки спрятаны в карманах. Выразительные карие глаза прищурены. Хм. И этот снимок настолько поразил «великого и ужасного» спонсора, что он готов был выкупить на него все права?

– Если ему так нравится эта фотография, я не могу лишить человека радости обладания ею, – серьезным тоном, но с ироний, сказала я. – Так, как вы сказали, имя вашего спонсора?

– Мистер Брэндон Грейсон.

Мой рот приоткрылся, но из него не вылетело ни звука. Я впала в ступор.

– Вот как. – После долгой паузы все же выдавила я.

– Все в порядке? – слегка обеспокоенным тоном спросил мистер Аттик.

– Да. Просто… Я знакома с ним. Это один из друзей моей семьи. Не знала, что он занимается выставками, – непринужденно сказала я. – И давно?

– Это будет седьмая. Мистер Грейсон очень щедр и поддерживает молодые таланты. Такие, как вы, мисс Мрочек.

Я усмехнулась. Про себя. Назвать меня молодой мог бы только смертный.

– Я польщена. Так что насчет контракта? Если мы все выяснили, и я готова отдать все права и все файлы на эту работу, я готова поставить свою подпись и поехать в отель, – улыбнулась я.

Все прошло без лишних слов. Контракт был подписан. Официальная дата открытия выставки была назначена на десятое октября.