Катерина Чистова - Голос вечности. Полночь

– Идем домой. Нам еще домашнее задание делать, – Оксана состроила страдальческое лицо.

Мы направились к выходу со школьного двора. Затем тепло попрощались и разошлись в разных направлениях, условившись встретиться в пять часов у дома Славы.

Как уже сказано, погода стояла далеко не осенняя. Воздух был пропитан теплом, солнышко ласкало кожу. Но настроения, как такового, не было. Оно не испортилось от того, что со случайной девушкой произошла такая трагедия. Да, это было ужасно, но это не касалось меня настолько, чтобы грустить. И уж, конечно, я была подавлена не из-за двух красивых людей – слишком глупо. Покопавшись в себе, я не нашла причины, по которой мое настроение было пасмурным, и бросила это дело. Думая непонятно о чем, я не заметила, как оказалась дома.

Квартира снова был пуста, хотя Ангелина побывала здесь в мое отсутствие. На столе меня ждала записка.

«Обед в холодильнике.

Не скучай.

Лина.»

– Веселюсь как могу, – проворчала я записке и отправилась в свою комнату.

Перед встречей с Оксаной мне предстояло заняться уборкой, что делать я ну просто ненавидела. Мне было жалко затраченного времени, которое можно было бы посвятить чему-то более интересному.

Я оглядела свою комнату, намечая задачи по уборке. Возле левой стены, под окном, стояла кровать с разворошенной постелью. Я перевела взгляд вправо. Письменный стол ломился от учебников и тетрадей. Всюду валялись листы, исписанные моим торопливым, но элегантным почерком. Это я так выражала свое вдохновение, набрасываясь на бумагу и создавая различные отрывки, чаще всего с описанием пейзажа. Из-под кровати торчала пара гантелей – когда-то я решила, что неплохо позаниматься спортом, но быстро сочла это бесполезным занятием и снова погрузилась в писательство и чтение.

Глубоко вздохнув, я шагнула за порог комнаты прямо в лапы нудной уборки.

Смеркалось. Шел всего шестой час, а тени упрямо сгущались, поглощая все больше и больше пространства. Холодным светом загорались фонари. Воздух становился другим на вкус. Вечером он всегда меняется, включая в свой аромат нотку тьмы. Было нечто чарующее в сумеречной атмосфере, нечто, побуждающее желать остаться в этом промежутке времени навечно.

Мы с Оксаной расположились в тени дерева перед домом Ярослава. Я видела, как сильно переживает подруга. Она нервно постукивала каблуком сапога и кусала губу, не отрывая взгляда от подъезда Славы. В один момент глаза ее расширились, она дернула меня за рукав и пальцем указала на открывающуюся дверь.

Слава вышел из подъезда и быстрыми шагами направился в неизвестном направлении. Нас с Оксаной он не заметил. Мы быстро последовали за ним. Я думала, что Оксане сложно будет заниматься слежкой на каблуках, но она опровергла мои ожидания: я почти не слышала ее шагов, а скорости она совсем не сбавляла.

Мы старались держаться чуть поодаль на случай, если Слава решит обернуться, но он двигался решительно. Мне даже показалось, что он в любой момент готов сорваться с места и побежать, лишь бы быстрее достичь цели.

Стемнело. Мне стало страшно. Желание бросить это, как мне начало казаться, гиблое дело, росло во мне с каждой секундой. Я хотела убедить Оксану развернуться и пойти в обратном направлении, пока помнила дорогу. К тому же, мое почти безразличное отношение к убийству девушки угасало, сменяясь опасениями и тревогой. Но, бросая взгляд на лицо Оксаны, я видела на нем отчаяние и решимость одновременно. Ее доставала неизвестность. А меня беспокоил тот факт, что поведение Ярослава может угрожать подруге. Поэтому мы шли дальше.

Поднялся ледяной ветер. Дороги было уже не разобрать, ночь стремительно захватила город. Чем дальше мы шли за Славой (еще ни разу не потеряв его из виду), тем меньше в домах становилось окон, в которых горел свет.

Тут-то мое львиное сердце окончательно обволокла трусость, и я решила, что немедленно возвращаюсь домой.

– Это была плохая идея… – шепотом обратилась я к Оксане.

– Я уже тоже так думаю, – испуганно ответила подруга. Ее глаза метались из стороны в сторону: ей было очень страшно. – Ладно, идем обратно.

Я с облегчением развернулась на сто восемьдесят градусов, чтобы направиться в сторону дома, но не ступила и шагу. Мы с Оксаной в изумлении осматривались по сторонам.

Оглядевшись вокруг, я осознала ужаснейшую вещь: я понятия не имела, где мы находимся. И судя по лицу подруги, ее мучала та же проблема. Тьма сделала свое дело, и мы не могли разобрать даже название улицы, написанное на разваливающейся пятиэтажке кривыми буквами. Да что уж тут говорить: мы никогда не бывали в этом районе ранее.

Раздался звук бьющегося стекла и голос пьяного мужчины, произносящего такие бранные слова, каковых я даже никогда не слышала. Похоже, даже если мы сумеем найти дорогу домой, мы до него просто не доберемся.

Мы застряли в самых что ни на есть трущобах, и ничего хорошего ждать не следовало.

Я поискала глазами Ярослава: он был нашим единственным спасением. Мой план теперь заключался в том, чтобы догнать Славу и попросить его проводить нас до дома. Отчаянно и жалко, учитывая, с какой целью мы его преследовали. Но у нас больше не оставалось выбора.

Ярослав едва не растворился прямо на моих глазах в следующем дворе, но, к счастью, я успела выловить из тьмы его силуэт и бегом, схватив за руку Оксану, уже не боясь, что он нас увидит, а лишь надеясь на это, понеслась к нему.

– Я сейчас позвоню Владу, и все будет хорошо, – я попыталась обнадежить Оксану. Подруга лишь кивнула.

По пути я достала из кармана телефон и увидела, что заряд батареи близится к нулю. Но это не голливудская кинокартина, и мне должно было хватить на звонок. К тому же, телефон был и у Оксаны, так что паниковать не стоило. Набирая номер лучшего друга, я не сводила взгляда с единственного маяка в непроглядной тьме – с мужской фигуры.

Слава уходил дальше и дальше, быстрее и быстрее, мимо домов, которые, казалось, вот-вот рухнут. Да что он там забыл?

Местность наводила на меня ужас. Казалось, что данную часть города ночь окутала основательно, ее не разбавлял даже свет горящих окон, потому что он попросту нигде не был зажжен. Мурашки ползли по коже не только оттого, что холод окутывал меня с ног до головы, но и когда я едва бросала взгляд на окружающие предметы. Пятиэтажный дом, выложенный кирпичом цвета костей, молчал. Такое ощущение, что здесь все вымерло. Наполовину дырявая крыша отбрасывала на верхние этажи мрачную тень (насколько это было возможно ночью).

Да здесь самое место для ночных чудовищ!

Качели на детской площадке, прямо как в фильме ужасов, противно скрипели. Детский домик давно развалился, и сейчас, при внезапно потемневшем небе, казалось, что он вот-вот растворится в земле. Бордюры, некогда белые, были похожи на выросшие из-под земли булыжники. Картину довершало высоченное дерево. Серое, пожухлое, без листьев, раскинувшее свои острые корявые ветви, похожие на щупальца, во все стороны.