Ксения Райза - Кошачье семейство. Эмпат

По прямой от столицы до Порт-Лаона было около двухсот пятидесяти миль. Но, учитывая оживленность и густонаселенность земель Первой Линии, нечего было и желать держать здесь скорость больше 20 миль в час, особенно в выходной. После пересечения Первой Линии дороги станут посвободнее, там уже можно разогнаться до сорока. Теоретически кар может выдать и пятьдесят, правда, значительно увеличив расход энергии, но этой крайностью мало кто пользуется. Летний день в этих широтах довольно длинный, и у нас есть приличный шанс успеть до ночи в Порт-Лаон, если сменять друг друга за рулем кара каждые несколько часов.

Мы въехали в Порт-Лаон, когда солнце коснулось горизонта. Золотистый закат отбрасывал блики разных оттенков на стены строений, подсвечивая их непредсказуемым образом. Безликие коробки складов на окраине вдруг заиграли загадочным перламутровым отсветом, а величественный приземистый храм почти растворился в серебристо-серой дымке.

Я с интересом скользила взглядом по улицам и фигурам редеющих прохожих и едва заметно улыбалась, впитывая атмосферу города, так непривычно раскрашенного закатом.

– Ты впервые здесь? – поинтересовался Даэн, уверенно направлявший наш кар к центру города.

– Нет, – коротко ответила я.

– С таким интересом рассматриваешь все, что кажется, ты вообще впервые за пределы столицы выбралась, – усмехнулся с заднего сиденья Релат.

– Не впервые, – столь же коротко отозвалась я и почуяла недоумение, которым явственно потянуло от спутников.

Оно мешало мне чувствовать город, поэтому пришлось пояснить:

– Я просто стараюсь увидеть то, что отличает это место от других. Любое место, куда я попадаю. Да, по большому счету все города и поселения похожи друг на друга, и люди везде одни и те же, с одинаковыми проблемами и желаниями. Но мне не нравится такой серый и однотипный мир, с таким подходом скучно и однообразно будет везде.

Недоумение ушло, а оставшаяся в мужчинах легкая нотка скепсиса мне уже не мешала.

Порт-Лаон в свое время был крупнейшим портом на побережье Мелара, да и сейчас еще играл заметную роль в торговой жизни страны. Однако по мере развития портов Третьей Линии он постепенно сбавлял обороты грузопотока, и, как ни странно, это пошло ему на пользу.

Из шумного, суетливого, никогда не спящего перекрестка торговых маршрутов он превращался в неторопливую столицу степенных купцов, привыкших на длительных морских переходах к размеренности жизни. Снизившийся поток кораблей в порту позволил властям наладить работу таможни и вытеснить отсюда практически всех контрабандистов и авантюристов, для которых вечно спешащий порт был неизменным источником быстрых заработков, от полностью легальных до грозивших вечной каторгой.

Сейчас Порт-Лаон привечал лишь солидных торговцев с караванами судов из закатных стран и исследовательские экспедиции, снаряжаемые короной все чаще в поисках разных знаний чужих народов и племен. Из города ушли сверхприбыли незаконной торговли, но и нищета вечно голодных трущоб, жители которых готовы были на любой риск ради куска хлеба и исчезали при первом звоне каблуков стражи, постепенно сменилась достоинством небогатых ремесленников, обосновавшихся в городе надолго.

Мы почти прибыли к месту нашей ночевки, когда мою расслабленную негу, навеянную сытым городом, вдруг сменила звериная тоска и бессильная ярость загнанного зверя.

– Останови! – резко бросила я Даэну, распахивая свою дверь кара.

Надо отдать должное оперативнику, отреагировал он мгновенно, кар встал посреди улицы.

Сальер и Релат выпрыгнули на мостовую вслед за мной.

Я вернулась на десяток шагов назад и нырнула в узкий проход переулка, в котором сумерки уже сгустились настолько, что очертания предметов лишь угадывались.

В десятке шагов от перекрестка, прижавшись к запертой решетчатой калитке входа во внутренний двор, яростно скалил зубы крупный темный зверь. Его окружали трое не самого опрятного вида парней, двое из которых держали в руках короткие клинки, а третий навел на зверя арбалет.

Странно, что они его так легко поймали, мелькнула мимолетная мысль. Но тут зверь переступил с лапы на лапу, и раздался характерный звук погремушки. Я присмотрелась и увидела, что одну из его задних лап опутывает гремучее боло.

Эти связанные между собой колючей проволокой небольшие пустотелые жестяные кубики очень любили охотники. Были мастера работать с боло, метать его они могли чуть ли не на дистанцию арбалетного выстрела. Арбалеты все еще оставались довольно дорогой игрушкой, да и широкое распространение получили не так давно, а с помощью гремучего боло охотились издавна.

При удаче боло спутывало две лапы зверя, и убежать он уже не мог, равно как и выпутаться самостоятельно. Этому повезло, боло зацепилось только за одну лапу, но темп передвижения оно ему явно обрезало прилично, да и погремушка выдавала его маршрут половине района.

– Что здесь происходит? – рявкнула я.

Один из обладателей клинков обернулся на мой голос с явным желанием послать любопытную незнакомку куда подальше, но вид мрачных мужчин за моей спиной сразу отбил у него это желание.

– Идите своей дорогой, добрые люди, – насколько мог вежливо, ответил он. – Эта собака совсем отбилась от рук, и это только наше дело.

Собака? Теоретически в темноте оскаленный зверь еще мог бы сойти за волка, непонятно как оказавшегося на городских улицах, но с собакой его перепутать было невозможно.

Видимо, мои ребята думали так же, потому что секунду спустя я услышала два щелчка взводимых арбалетов за спиной.

– Собака? – уже почти спокойно усмехнулась я. – Что-то не похож он на собаку.

Встретив недоверчивый взгляд зверя, добавила:

– Если ты меня понимаешь, иди к нам.

Зверь сделал шаг вперед, заставив попятиться того, кто перекрывал ему путь, и парой быстрых прыжков, сопровождаемых оглушительным грохотом железа о камень мостовой, преодолел расстояние между нами. Я присела на корточки перед ним, чтобы не перекрывать сектора стрельбы своим ребятам, и вновь внимательно посмотрела ему в глаза.

– Ты оборотень?

Зверь оскалил клыки и уселся на задние лапы в шаге от меня.

– Не можешь вернуть свой облик?

Зверь зарычал, по-прежнему не делая попыток двинуться с места.

Зажавшие его парни повернулись к нам и с интересом следили за этим своеобразным диалогом.

– Натворил что-то, и теперь они на тебя обижены?

Зверь коротко проскулил что-то и опустил морду.

– Понятно, – улыбнулась я и протянула к нему руку. – Разберемся.

Он недоверчиво посмотрел мне в глаза и осторожно потерся головой о ладонь.