Эльвира Смелик - Ловцы чудовищ

Хотя сидящая за столом вряд ли разделяла подобное мнение. Она уничижительно посмотрела на Толкодумову номер один и продолжала нарочито вежливо:

– Если у вас какое-то дело ко мне, то, конечно же, заходите. А если вы пришли только затем, чтобы постоять в дверях истуканом, то, пожалуйста, не тратьте напрасно времени. Ни своего, ни моего.

– Вы кто? – огорошенная небывалой наглостью, только и смогла произнести Ариадна Борисовна.

– Да вы что? Шутки пришли шутить? – Толкодумова номер два поджала губы. – Идёте и сами не знаете куда? Могли бы хоть табличку на двери почитать. Там же ясно написано: «Завуч по учебной работе». Толкодумова Ариадна Борисовна. Если вы до сих пор не знаете.

– Кто?

Номер два нахмурилась.

– Дамочка! Я недостаточно ясно выражаюсь?

Дурацкое обращение «дамочка» окончательно добило Ариадну Борисовну.

– Самозванка! – выкрикнула она, срываясь на визг.

Номер два не смутилась, приподнялась, упёрла руки в боки, осуждающе качнула головой.

– Нет, ну чего только эти родители не придумают! Каких только претензий! Это надо же! Я – самозванка! Да вы соображаете, что говорите? Лучше бы за своим обормотом повнимательней присматривали. А то распустят совсем, а потом заявляют, что школа виновата.

– Каким обормотом? Какая школа? – прорычала окончательно выведенная из себя Ариадна Борисовна и решительно захлопнула дверь кабинета.

Тем временем школа потихоньку просыпалась, размеренно ухала открываемыми дверями, словно делала лёгкую зарядку. Появлялись первые ученики, обычно младшеклассники, провожаемые спешащими на работу добросовестными родителями.

Парочки, состоящие из взрослого и ребёнка, стекались к небольшому крыльцу в торце здания. У начальной школы вход был свой и гардероб отдельный. Так получалось меньше путаницы, больше порядка и над младшими не висела угроза быть затоптанными высокорослыми старшеклассниками, никогда не смотрящими под ноги.

Дверь очередной раз ухала, пропуская входящих, а дальше уверенный топот ног сменялся странными звуками и совсем нетипичными вскриками:

– Вжих! Ой! Мамочка! Держите меня! Бумс! А-а-а-ах! Е-е-ех! Какого чёрта! Бам!

Пол вестибюля покрывал слой полупрозрачной беловатой слизи. Стоило ступить на неё, и ноги разъезжались в разные стороны. Или устремлялись в одну, но гораздо быстрее всего остального тела.

Поэтому вновь прибывшие по большей части сидели, но не все. Некоторые лежали. Третьи, цепляясь за скамейки или друг за друга, пытались подняться или, осознав тщетность подобных усилий, обречённо отползали к краю слизистого моря. Только там, выбравшись на сушу, можно было нормально встать на ноги, чтобы заняться ещё одним бесполезным делом – чисткой себя, своей одежды, а также одежды своего чада от мерзкой липучей гадости.

– Да что здесь такое происходит? – мало кто не задавался сейчас этим вопросом.

Взволнованная гардеробщица, имени и отчества которой почти никто не знал, сбегала за охранником дядей Пашей. Дядя Паша сбегал за главной блюстительницей порядка в школе Ариадной Борисовной, но вернулся разочарованный и расстроенный.

Кабинет Толкодумовой оказался заперт, а ведь завуч непременно должна была находиться на месте. Дядя Паша прекрасно помнил, как впускал её в здание.

Положение спас директор Александр Константинович. Вовремя появившись, он озадаченно оглядел море слизи, потом обвёл взглядом вестибюль и гардероб, остановился на двустворчатых дверях, скрывающих проход в мир всей остальной школы.

Немного подумав, директор отправил дядю Пашу длинным путём через улицу к боковому крыльцу, сообщать прибывающим, что этот вход закрыт и им придётся идти через центральный. Временно перевёл гардеробщицу на должность регулировщика, бдительно следящего за движением и за тем, чтобы никто снова не угодил в слизь. Разрешил пострадавшим сходить домой помыться и переодеться. А сам занялся мобилизацией скрытых резервов, то есть направил дежуривший в этот день восьмой класс срочно собирать с пола вестибюля начальной школы склизкую дрянь.

В ходе уборки выяснилось одно обстоятельство, важное или нет, поначалу никто не разобрал.

Слизь располагалась вовсе не морем и уж никак не мерзкой лужей, несмотря на заявление некоторых. Словно внезапно свернувшаяся молочная река, скользкая дорога тянулась от бокового крыльца до дверей подвала. Или наоборот – от подвала до крыльца. Убирающим гадкое липучее желе восьмиклассникам, в общем-то, было не до определения точного направления. Знаете, какая противная досталась им работа! Хорошо хоть домой потом отпустили. Потому что как ни старались ребята, но остаться чистыми им не удалось. А ходить по школе, блестя и капая слизью, как какие-нибудь жуткие насекомообразные инопланетяне – кто же им позволит?

Пока восьмиклассники отскребали вестибюль младшей школы, уроки шли своим чередом.

Например, пятый «Б» сидел в кабинете биологии, и молодая симпатичная учительница Елизавета Аркадьевна вводила его в мир естественно-научных предметов.

В данный момент она рассказывала о том, как развивалась жизнь на Земле, и тыкала указкой по развешенным на доске красочным плакатам, на которых ползали по океанскому дну трилобиты, плавали зубастые динихтисы и осваивали сушу первые амфибии – стегоцефалы.

Пятиклассники внимательно слушали. Загадочные, труднопроизносимые и не менее труднозапоминаемые наименования завораживали. Симпатичная Елизавета Аркадьевна в строгом чёрном костюме походила на фокусницу, произносящую волшебные заклинания, и казалось – вот прозвучит хотя бы ещё одно такое же чудное слово, и нарисованные существа непременно оживут и полезут из плакатов прямо в класс.

Когда учительница многозначительно сообщила ученикам о том, что слово «динозавр» в переводе с греческого означает «ужасный ящер», в дверь постучали. Но вовсе не в ту дверь, которая вела в рекреацию, а в ту, за которой пряталась маленькая комнатушка под названием «Лаборантская».

Обычно такие комнатки есть в кабинетах физики, химии и биологии. В них хранят наглядные пособия, лабораторную посуду, приборы и разные нужные и не совсем нужные вещи. И, в общем-то, стучать там некому. Особенно в дверь. Поэтому Елизавета Аркадьевна немного удивилась. Потом решила, что это кто-нибудь из учеников, скажем, постучал по парте. Вроде бы незачем, но мало ли. А Елизавета Аркадьевна просто неправильно определила направление.

Пятиклассники тоже поначалу озадаченно уставились на дверь лаборантской, а потом стали переглядываться. Может, подумали о том же, о чём и учительница.

Елизавета Аркадьевна с её энтузиазмом и горячей любовью к предмету умела заинтересовать и настроить учеников на рабочий лад.