Раиса Сысоева - Нейроны льда

– Скоро узнаешь, – пробормотал Фрол. Домна не удивилась и не обернулась возразить ему, в горле у неё стоял ком.

***

Средняя общеобразовательная школа №13 со стороны напомнила Виталию поделку из трёх обувных коробок, выкрашенных в разные цвета и расставленных относительно друг друга кое-как. Асфальтовая лепёшка сильно подержанного школьного двора бывшая некогда добротной, сегодня беспощадно растрескалась. Во многих трещинах виднелись щётки жёлтой или серой травы.

Он медленно припарковался, и не сразу решился выйти. Посмотрел на часы и остановил взгляд на выпуклом ободке обручального кольца, оттенок платины и мирная тишина в салоне автомобиля успокаивали его. Всю жизнь Виталию сопутствовал успех и он стремился многократно его усилить. Где бы он ни оказался и во что бы ни вкладывал деньги, его решения отражали оптимум, невидимый для многих. Первое время это серьёзно бесило Фрола. Но работа гончих не предполагает бешенства. Они поладили. Хороший юрист и успешный предприниматель, Виталий зажигался только от работы связанной с опасностью. Без угрозы и риска ему не думалось, не жилось, не дышалось. Загвоздка лишь в том, что сегодня он перегнул палку. Защищать дочку Аскольда будет, естественно, сложнее, чем кажется на первый взгляд. И посёлок этот напичкан наркоманами и криминалом в достаточной мере, чтобы ему как заместителю начальника охраны было о чём почесаться. Более того, это последнее дело Фрола. И вот здесь обязательно бывают осложнения, неучтённые моменты и опасность там, где в рядовой ситуации её не бывает. Вообще говоря, его собственная жизнь не имеет фрагментов называемых «рядовая ситуация»: сколько раз, раненый ржавой железкой, с воспалёнными от воздействия сыпучего яда (тонко нанесённого на подлокотник самолётного кресла) глазами, с дичайшей аллергией на шерсть ехидны или полуживой после заплыва в ледяной воде, Виталий мирно являлся к своей супруге, опрятно одетый и рассеянный наподобие автора доклада по способам применения изохорного и изобарного процессов. Белокурая чаровница Лада не была довольна его частыми отлучками по долгу службы, но не могла она и заподозрить в нём человека, способного голыми руками свернуть шею или успешно посадить самолёт на одном двигателе. Они с Фролом были самыми первыми. Они набрали и обучили армию Аскольда Киевлянина. Из подобного рода профессий нет выхода, в лучшем случае передышка.

Проблема Виталия Сухарёва заключалась в его любимой жене. Их чёткие гармоничные отношения предполагали полную прозрачность, и вот он скрыл от неё, что в этот раз взял дело, территориально привязанное именно к этой захудалой жалкой школе №13… Умная, обманчиво-хрупкая Лада Сухарёва работает именно здесь, и, он точно знает, она придёт в ярость от пригляда мужа. Им обоим по тридцать пять, Лада всю жизнь отдала профессии психолога, активно упирая на практику и в этой школе директор идёт ей навстречу, позволяет внедрять авторские программы занятий, курсы для старшеклассников и прочее. И тут как раз Фрол берётся за последнее задание, оно у всех бывает с подвохом, как слышал Виталий – он твёрдо намерен помочь, он уже помогает. Но вчера вечером ему отчего-то не хватило смелости объяснить Ладе всё это… непроходимая трусость с его стороны. Лада в последние дни чем-то расстроена, больше молчит, и порой так по-детски к нему прижимается, что Виталию трудно заставить себя говорить.

Вчера он слушал её рассказ про деревенское детство, гладил длинные льняные волосы ожившей русалки и понимал, что момент уже не станет подходящим до наступления нового дня.

Его забавляла цифра тринадцать, но мерзейшая погода и поселковое безлюдье просто раздражали – стряхивая с себя крошки неуверенности, Виталий вышел из машины и направился вперёд, наслаждаясь волнами густого холодного воздуха, пахнущего яблоками и дымком.

Медленное спросонок солнце перевернулось с боку на бок и несколько по-настоящему ярких лучей принялись меланхолично согревать продрогшую за ночь землю.

Виталий преодолел ступеньки и вошёл в главное здание. «Отличный лабиринт для пейнтбола» – первое, что пришло ему в голову. Высокий невозмутимый элегантный, Виталий редко вызывал подозрение, вот и сейчас вахтёрша сфокусировалась на телосложение вошедшего мужчины, начисто забывая осведомиться о цели визита.

– Где директор? – Строго спросил Виталий.

Ему указали на дверь в приёмную. Он представился. Милая глупенькая секретарша предложила чашечку дешево чая, а потом… собралась, взяла сумку и ушла. Дверь кабинета директора нараспашку.

«Даже вот так вот, – подумал Виталий, отодвигая нетронутый чай. – Безалаберные дети, обучающие других безалаберных детей».

Ёрзая на неудобном стуле, Виталий потратил какое-то время, отвечая на письма по мобильному приложению электронной почты, но в конце концов ему надоело терять время на незапланированные действия.

«Эта школа на селе просто создана для ампутации хороших манер».

В холле пахло тушеной капустой и средством для мытья пола. Мимо прошествовали две блёклые женщины с обвислой грудью и беспрецедентными филейными частями, весь их педагогический вид говорил о том, что вялая попытка «Здрась-сь-сьте» карается полным желчи игнором: ты нас не знаешь, и мы тебя не знаем – иди мимо и молчи.

Из высокого окна солнечный свет подмигнул Виталию и он чуть не столкнулся с молоденькой учительницей, несущей у сердца стопку тетрадей. Худые напряжённые плечики и затравленные (всё ещё доверчиво распахнутые) глаза её сказали ему всё: «старшие коллеги меня уже укусили, но для полной мутации следует дождаться полнолуния». Вскоре после девушки появился молодой физрук, на удивление живой и спокойный. «Чаще бывает на свежем воздухе, наверное», – подумал Виталий.

– Эй, милок, где тут у вас директор?

– В актовом зале. Это там, – махнул рукой парень.

Двенадцать ступеней вверх. Смотровая площадка, судя по густому аромату супа, располагается прямо над столовой. А вот и дверь, за которой отчётливо слышны гулкие крякающие голоса. Цитадель общего образования пахнет дешёвыми душками и пылью старых книг. Утренний педагогический совет.

– Геннадий Алексеевич, милый, – намеренно громко произнёс Виталий, распахнув двери.

Со студенческих времён Виталий терпеть не мог застёгивать пуговицы на пиджаке, вот и сейчас, джинсы, кожаные ботинки на толстой подошве, футболка и распахнутый пиджак надетые им в совокупности придавали ему сходство с преуспевающим футбольным тренером – целеустремлённым, скорым на решения человеком, уместным в этой чахлой школе не более кузнечного молота в руках прима-балерины Большого. Он приехал точно в назначенное время и полчаса ожидания вывели его из себя. – Эй, директор! У меня к вам дело.