Нина Запольская - Прочь с Земли

Морозов с чемоданами в руках первым спустился со ступеней крыльца на улицу, и свежий снег звучно и вкусно захрустел под его ногами. За Морозовым посеменила Шурочка со спящим котиком в переноске, следом двинулась напряжённым шагом невестка с чемоданом, а дети пошли самыми последними и норовили всех обогнать и вырваться вперёд. Ниссан, – заиндевевший, в клубах выхлопного газа, – уже прогревался. Возле него крутился Миша, стряхивая скребком-щёткой последние остатки снега с капота.

– Как стеклоомыватель, сын? – тихо спросил у него Морозов.

– Долил. Должно хватить, папа. Масло и бензин проверил, – так же тихо отозвался тот и, посмотрев вправо и влево, вороватым движением открыл багажник.

Морозов быстро покидал туда свои чемоданы и принял чемодан из рук невестки. Леночка небрежно бросила в багажник рюкзачок, а Борька осторожно положил на свободное место сумку и пилу в чехле. Морозов закрыл багажник, обернулся и внимательно оглядел подъезды дома, тротуар и проезжую часть. Было тихо. Безлюдно. Свет горел в редких окнах.

Всё так же молча они стали рассаживаться, и автомобиль, заполненный телами в зимней одежде, сразу стал маленьким и тесным. На переднем сидении должны были ехать супруга Шурочка, сын Миша и сам Морозов – за рулём. На заднем – внуки и невестка Галя: ей поручалось приглядывать за детьми и котиком – во избежание чего, всё-таки путь неблизкий. Мотор урчал приятно и ровно.

Морозов расстегнул дублёнку, повёл плечами, устраиваясь удобнее в кресле, проверил зеркала и покосился на жену. Спросил:

– Ну что? Трогаемся потихоньку?

– Давай, Гаврилыч, – сдавленно отозвалась та.

Морозов заблокировал двери, снял машину с ручника и нажал педаль газа. Со скрипом промёрзших шин она тихо стронулась с места, прокатилась несколько метров по нечищеному снегу, потом поехала быстрее, а выехав на улицу, плавно стала подниматься в воздух. Скоро Морозов поднял машину над тусклыми городскими фонарями, и та скрылась наверху, во мраке. Всё произошло быстро и почти неслышно.

Но он всё же поинтересовался:

– Нас никто не видел?

– Кажется, нет, – ответил Миша и спросил: – Пап, ты фары выключать будешь?

– Да, уже можно, – согласился Морозов, он выключил фары и прибавил газу.

Машина полетела быстрее и почти вертикально вверх, резко набирая высоту. Морозов глянул в зеркало заднего вида на внуков и невестку, потом скосил глаза и посмотрел на жену и сына, проверяя, хорошо ли им. Ведь он, неутомимый странник, задержался так надолго здесь из-за них, своих любимых. Их здоровье и покой для него было – главное.

– Гаврилыч, давай над городом пролетим, – тихо попросила Шурочка. – Я никогда Москву сверху не видела.

Остальные потрясённо, настороженно молчали.

Морозов пошёл на поворот – холодный руль опять поворачивался туго, со скрипом. Сказал, чтобы подбодрить притихших родных:

– Сейчас выберемся в центр и будет светлее.

Скоро их, в самом деле, охватили огни мегаполиса – города, который никогда не спит.

Впереди и внизу, в море огней, ясно читались графические силуэты небоскрёбов Делового центра и золотые от шпиля до основания сталинские высотки, и голубая с зелёным архитектура Кремля с рубинами алых звёзд на башнях. Здание Гума выделялось иллюминированным силуэтом, от него раскалённой лавой растекались окружающие улицы и магистрали, и широкой матово-ледяной петлёй извивалась река, заснеженная река без отражений… Шеренгами жёлтых фонарей обрамляли реку набережные, и под их фонарями снег смутно светился, а между этими жёлтыми смутными берегами северным сиянием вспыхивали мосты, фиолетовые, лазурные, густо-малиновые… От полосато-пылающих гиперболоидов градирен ТЭЦ клубился в небо сизый пар, и только лесные массивы и парки казались чёрными пятнами провалов, но и они тонули в окрестных огнях – огни струились на дорогах, огни поднимались сияющими лентами по фасадам, огни мерцали на новогодних елях, огни огромными буквами рекламы серебрили припорошенные крыши.

– Как жаль, что над городом опять тучи… Звёзд не видно, – подала голос невестка с заднего сидения.

– Сейчас поднимемся выше и увидим звёзды, – пообещал Морозов.

Он послал машину вверх, и скоро сияющий город внизу уменьшился, съёжился и затуманился, скрывшись за облаками. Какое-то время они летели в этом тумане, и Морозов опять включил фары, а потом на бархатной черноте неба проступили звёзды. Морозов выровнял зеркало заднего вида и прибавил скорость.

Скоро Шурочка сказала:

– Не гони, Гаврилыч. В твоём возрасте уже вредно лихачить. И осторожно… Сейчас справа будет спутник-шпион. Возьми от него подальше! Как бы чего не вышло.

– Шурочка, – только и смог сдавленно, с упрёком пробормотать Морозов, не рискуя отвлекаться от управления.

Этот участок маршрута, действительно, был сложным. К тому же приходилось контролировать стабильность своей внешней оболочки. Но, кажется, голова его всё же пару раз отделялась от туловища, потому что Леночка за спиной радостно хихикала. Вот и сейчас она подавила смешок, и Морозов стиснул зубы и выпрямился в кресле, приказывая себе сконцентрироваться и быть внимательнее.

– Бабушка, не волнуйся. Деда сам всё знает, – заступился за него Борька. – Всё-таки он – пришелец.

Шурочка только вздохнула с плохо скрытым недоверием, и в её вздохе Морозов распознал невысказанную мысль: «Ох, уж эти мужики – знаю я, чего от них ждать».

Он улыбнулся и взял правее.

****

Метель свалила его.

И он заснул, а может, потерял сознание, и его занесло снегом, который под ветром заледенел и стал твёрдым, как камень, и он долго спал в этой ледяной заструге и, наверное, не проснулся бы никогда. Ему снилось горячее дыхание солнца, что вышло оно из-за облаков и разбудило его, лежащего на мягком песке на берегу моря, и это было прекрасно, пока он не разлепил глаза – на него смотрел и дышал, раздувая ноздри, белый медведь: тот разгрёб снег когтями и всунул голову в его убежище.

Он закричал на медведя. Медведь ушёл.

Он отрыл себя из-подо льда ножом, висящим на поясе, и побрёл дальше.

****

«Пиво – самый популярный в мире напиток, и это ещё не все характеристики у мозга со всеми вытекающими», – зло подумал Роман.

Торговля и в древние века являлась делом трудным и опасным… А с виду – обычный подросток! В какой-то момент он из интернета переходит в устную речь. Отсюда и пошла поговорка: «Что с воза упало, то пропало». Удивительная чушь!.. Уровень – как на отрывном календаре. А где остальное? Дюбель Крик?.. Этот опыт проводили множество раз и всё повторялось. Как стишок в тему!

– Где Дюбель Крик? Где он? – возмутился Роман уже вслух: он стоял перед кассой в супермаркете и не мог сдержать потрясения.