Ярослава Осокина - Прорехи и штопальщики. Сборник рассказов

***

Во всем был виноват ветер.

Айниэль не учла его при составлении метеопредсказания и провалилась на практической части экзамена – то есть не добрала нужных баллов. Поэтому она не попала в общую группу по летней практике.

– Это конец, – сообщила она подруге, рыдая у нее на плече.

Все разъедутся по городу, а она будет кормить комаров в палатке рядом с какой-нибудь замшелой каменной бабой в степи.

И ведь еще за день до экзамена было предупреждение. Перед Оранжереей столкнулась с одной девчонкой, и та схватила ее за рукав и начала что-то обморочно шептать. Айниэль сначала хотела возмутиться, но поняла, что девчонка – провидящая, и находится в трансе. Полезного она, правда, ничего не сказала – это тогда Айниэль так подумала, дура, ох дура… а девчонка очнулась, поморгала зелеными глазищами, извинилась и ушла.

Айниэль расслышала только две фразы: «Мертвые камни ждут тебя. Ветер принесет погибель».

Вот всегда так с этими провидящими: сами не понимают, что говорят, да и другим ничего не разобрать. Сказала бы четко: не забудь на экзамене про ветер – и все было бы хорошо… наверное…

Про мертвые камни тоже быстро выяснилось: на распределении.

Основной группе досталась пачка направлений в городские музеи. Только завидовать можно: там уже все вдоль и поперек исследовано, и вся эта практика – только формальность, появиться несколько раз, составить отчет и подписать у начальства. И все. Свободен на лето.

А вот Айниэль досталась «путевка» к тем самым мертвым камням. И честно говоря, сначала даже от души отлегло, когда она поняла, что предсказание касается всего лишь руин древнего города.

Очень уж зловеще звучали эти слова. Ну, а руины… все ж не каменная баба посреди степи.

Подруга, правда, обзавидовалась. Что ты понимаешь, возмущалась она, какие камни, зациклилась ты на камнях, что ли, это же море, море!.. мы тут в городе торчать будем, а ты бесплатно на море поедешь, и будешь там купаться, сколько захочешь, знаем мы эту практику.

Айниэль не стала спорить, будто их городская практика – это что-то серьезное. Сама она уже не могла воспринимать свое направление, как наказание. Море! Южное теплое море, – и вовсе не те холодные свинцовые воды, до которых от Гражина было два часа езды. Работать вот наверняка придется: выдали целую пачку заданий, дневники практики, только чтоб заполнить их несколько дней нужно.

***

Как всегда опоздала. С этим своим свойством всегда опаздывать она ничего поделать не могла, и даже если удавалось вовремя по будильнику встать, то потом обязательно что-нибудь случалось: то на подготовленной заранее одежде обнаруживалось пятно, то волосы вдруг никак не укладывались, то терялась сумка или документы важные… в общем, Айниэль практически никогда не приходила вовремя.

В этот раз ее задержали дома: отец на всякий случай повторял правила безопасности и ответственного поведения, чтобы она не забыла, мама зачем-то взялась перекладывать ее вещи в чемодане, бабуля погадала на кофейной гуще и теперь пыталась перебить отца, чтобы рассказать о погоде, которая будет во время поездки.

Айниэль торопливо перецеловала всех и убежала, оставив маму с одним из своих сарафанов в руках подавлять назревающую ссору тещи с горячо любимым зятем.

Автобус отправлялся от Эллинского дворца – административного корпуса Института. Остановка трамвая, на котором ехала Айниэль, была довольно далеко, так что ей пришлось бежать, волоча за собой тяжелый чемодан на колесиках, который так и норовил перевернуться.

Староста группы, стоявший у входа в автобус со списком в руках, едва увидев ее, развернулся и зашел внутрь.

Запыхавшейся девушке тут же показалось, что сейчас они уедут без нее, а ведь ей и чемодан еще в багажное отделение как-то надо уложить. Путаясь в длинной юбке, она прибавила шагу, с тоской представляя, какое зрелище открывается тем, кто уже в автобусе: красная, взмокшая и лохматая студентка, которая едва не падает, поспешая.

Почти у самого автобуса ее нагнали: видимо, тоже опоздавший. Она успела сложить ручку чемодана, как мимо ее лица просвистела, плюхаясь среди багажа, красная спортивная сумка, потом ее чемодан кинули туда же, а саму девушку бесцеремонно ухватили за талию и поволокли в автобус, она только успевала перебирать ногами.

– Давай, поторопись, – хмыкнул кто-то, обжигая шею дыханием, – а то этот му… чудак может и без нас автобус отправить.

Ее рывком поставили на ступеньки – сразу верхние – и потом подтолкнули дальше.

Красная как вареный рак – если бы от бега не перехватило дыхание, она бы давно уже наглецу высказала все, что она думает, – Айниэль прошла через весь автобус, неловко кивая знакомым. Парень позади нее громко здоровался, перебрасываясь шутками и пожимая руки. Знакомых у него было явно больше.

Места были только сзади, самые последние. Сразу два из них занимал парень, который спал, закрыв лицо книгой.

Айниэль, наконец, пришла в себя и порывисто развернулась, чтобы… чтобы ойкнуть.

Нет, она, конечно, хотела хорошенько пихнуть непрошенного помощника и поставить его на место, чтобы никогда больше не лез к ней… но столкнулась взглядом с темными насмешливыми глазами.

– Привет, – сказал Артур, широко улыбаясь. – Ты садиться-то будешь? Сейчас отправляемся, мы последние были.

– Д-да, – неловко сказала Айниэль, теряя весь запал.

Села к окну, сложив руки поверх сумочки. Артур мимоходом пнул спящего по голени и плюхнулся рядом с ней.

***

Он бы и вовсе не поехал на эту практику, но чертов доставала Сезар просто оборвал телефон с утра пораньше, напоминая, что ему надо прийти вовремя. И только у самого автобуса, углядев, что за девчонка пытается поднять свой чемодан в грузовой отсек, Артур приободрился.

Сел рядом с ней, отметив про себя, что удивительно удачно вышло, и с местами, и вообще.

– Прости, – сказал он. – Я тогда нагрубил тебе.

Она резко повернулась, заморгала.

– Нет, ты что! – воскликнула она. – Это я… нет, не так… я просто неправильно поняла и не должна была… это ты прости, короче говоря.

Она вздохнула, наморщив тонкие темные брови. Артур наклонился поближе, убрал прядь волос, выбившихся из ее прически, за ухо. Она вздрогнула, не ожидав этого.

– Все-таки больше зеленые, – удовлетворенно сказал Артур. – Еще тогда не мог понять, какого цвета у тебя глаза. Меня зовут Артур, а ты?..

Она несколько мгновений ошеломленно смотрела на него, никак, видимо, не в состоянии понять его логику – она о серьезном, о том, что ее мучило после того вечера, о смерти его товарища, а он…

– Вы – не могли бы – пересесть? – вздернув подбородок и чеканя слова, произнесла она.

Артур усмехнулся, но девушка не ответила на эту усмешку, оскорбленно отвернувшись к окну.