Наталия Шитова - Наследники Беспределья

Стерко напрягся, пытаясь выбросить из памяти всё то, что мучило его. Глаза Лэри, ласковые и томные, руки Лэри, сильные и тёплые, губы Лэри, нежные и горячие… Вспоминать всё это – нет мучительней пытки. Так некстати через резкую боль, через напряжение наполненных желёз, распирающих грудь, начало просачиваться настоящее вожделение, которое давным-давно стало недоступным, а воспоминания о нём – запретными.

– Зачем ты пришёл, Лэри? – буркнул Стерко. – Ты что, простейших вещей понять не в состоянии?.. Избавь меня от своего присутствия!

– Да, пожалуй, – Лэри встал. – Так тебе будет легче. А о том, каково мне, можно, разумеется, и не думать.

Стерко взглянул на его высокую, сухую фигуру, и сердце Стерко снова стало болезненно сжиматься.

Стерко и Лэри долго проработали бок о бок. Несколько последних лет до эмиграции Стерко два хаварра были неразлучны, они нежно любили друг друга. Стерко все разрушил. Он первый без всяких объяснений порвал их отношения, потом оставил службу, и наконец забрал детей Миорка и ушёл из своего родного мира. Ушёл и бросил Лэри. А Лэри за все это время ни разу не потребовал от своего друга объяснений.

Стерко устыдился своей грубости.

– Извини меня, – пробормотал он.

Старый друг отвернулся, запахнул пальто и зябко поёжился. Потом он снова повернулся к Стерко и сказал с горькой усмешкой:

– Почему ты тогда ушёл так поспешно? Даже не удосужился проститься со мной…

Лэри отвернулся, с силой ударил ногой по холмику песка, разметав его, а потом сделал шаг прочь.

Стерко испугался и торопливо заговорил:

– Я считал, что делаю всё правильно. Рассказывать тебе о подробностях и ждать твоего решения – тогда это означало поставить под угрозу твою жизнь… Я не мог подвергать опасности твоего… нашего ребёнка!

Лэри опустил голову.

Стерко впервые с момента их встречи подумал о ребёнке. Конечно, он хорошо помнил, в каком состоянии оставил Лэри. Беременность друга была уже довольно заметной, она делала далеко не юного хаварра, решившего стать родителем, просто замечательным…

– Как поживает малыш? – неловко улыбнулся Стерко.

– Он не родился, – спокойно ответил Лэри.

Такого ответа Стерко не ожидал. И такого ледяного спокойствия тоже.

– Что, Лэри, такова твоя месть? – горько уточнил Стерко.

– Вскоре после того, как ты ушёл, я серьёзно заболел. Ребёнок погиб во мне почти сразу, – Лэри совсем побледнел, но говорил ровным спокойным голосом. – У меня никогда больше не будет детей.

Стерко молча закрыл глаза.

Лэри неуверенно проговорил:

– Прости меня. Я должен был смолчать.

Когда Стерко решился посмотреть ему в лицо, столкнулся с сухим строгим взглядом. Лэри холодно улыбнулся:

– Ты прав. Нам обоим ни к чему ворошить наши личные дела. Лучше вспомнить о том, что сыновья вершителя рано или поздно объединятся, и тогда нам не сносить головы. Идя на эту встречу, я рассчитывал на твою профессиональную помощь.

– Увы, я отупел среди людей. И я категорически отказываюсь что-либо делать для департамента, – резко сказал Стерко. – Прощай, Лэри.

Лэри вздохнул и замолчал.

– Ты уверен, что поступаешь правильно? – наконец уточнил он.

– Как всегда, – выдавил из себя Стерко.

– Что ж, прощай, – бросил Лэри и быстро пошёл прочь. Он больше не обернулся, и его фигура исчезла за зарослями густого шиповника.

Почти сразу же из-за кустов выехал и устремился по шоссе микроавтобус с тонированными стёклами.

Стерко вернулся на стоянку и забрался в машину. Он чувствовал странное оцепенение, словно прямо сейчас потерял что-то совершенно бесценное, вот только что держал в руках и потерял навсегда.

Стерко сидел совершенно без сил, уставившись в лобовое стекло, которое уже снова вовсю заливали дождевые капли.

Вспоминая Лэри, Стерко нередко представлял у него на руках крошечного хавви с тёплыми золотыми глазами. Стерко был твёрдо уверен в том, что ребёнок жив и здоров.

Нащупав телефон, Стерко вытащил трубку и сделал вызов. Долго никто не отвечал: когда Шото случалось воевать с больным братом, он мог и вовсе не сразу расслышать звонок. Наконец, трубку взяли:

– Слушаю, – бесцветным голосом произнёс Шото. Люди считали акцент Стерко забавным. Но у Шото акцент был почти не заметен.

– Это я, Шото, – отозвался Стерко на родном языке. – Как вы там? Как Зого?

– Как обычно, – тускло ответил сын. – Неужели тебе это интересно?

– Не хами, малыш. Я через полчаса буду дома.

– Да? – удивился Шото. – Тогда зачем звонишь?

Стерко растерялся. Он обычно не звонил, даже когда задерживался, а уж тем более тогда, когда собирался домой. Но Шото раздражённо хмыкнул в трубку в ответ на молчание отца, а потом сказал тревожно:

– Стерко, там в дверь звонят.

Стерко и сам расслышал настойчивый дребезжащий звонок. Никто и никогда за шесть лет не бывал у Стерко в доме, потому что хаварр не позволял себе приглашать кого бы то ни было. А это значило, что звонить мог только тот, кому делать в доме Стерко было совершенно нечего.

– Не вздумай открывать! – поспешно сказал Стерко.

– Я знаю, – ответил Шото. – Но они все звонят… Пожар у них там, что ли?

– Даже если пожар, Шото, не вздумай даже подходить к двери!

– Ладно, – Шото беспокойно вздохнул и вдруг взмолился: – Слушай, Стерко, если ты и вправду едешь домой, так приезжай побыстрее! Честное слово, мне почему-то очень страшно. Они все трезвонят…

– Еду, малыш, еду, – Стерко повесил трубку.

Всякие звонки в дверь – это, конечно, чепуха. Но паренёк действительно нервничает и чувствует себя брошенным. А Стерко сейчас был настолько выжат и растерян, что совершенно неожиданно ощутил потребность немедленно оказаться в доме, который за годы стал если и не родным, то привычным и спокойным местом. Неплохо будет денёк-другой посидеть дома, прийти в себя, побеседовать с Шото, поиграть с Зого…

Может быть, все само собой и успокоится.

До дома он доехал довольно быстро.

Обезлюдевший дачный посёлок в этот ранний час продолжал дремать под дождём. За то, что вокруг было мало любопытных глаз, Стерко и облюбовал этот небольшой посёлок в пригороде. Старый дом, в котором хаваррам пришлось поселиться, не очень нравился Стерко: он был совершенно бестолково построен, имел множество дверей в самых неожиданных местах, огромные коридоры и маленькие комнаты. Но жизнь трех хаварров казалась на удивление спокойной. Стерко чувствовал себя в безопасности, и с неудобным жилищем пришлось смириться. Дом обошёлся дёшево, и дети к нему привыкли, даже Зого, разволновавшись на улице, успокаивался, едва попав в свою комнату.

Пройдя калитку, Стерко двинулся к крыльцу, но, взглянув под ноги, остановился, поражённый. На влажной бетонной плитке были размазаны комья земли, словно кого-то тащили по бетону… Земля по обе стороны тропинки была чуть взрыта, будто кто-то елозил ногами и развёз грязь.