Диминэя Ан - Инфо

– Алиночка… ты такая красивая, – выдохнул Игорь, отпустив на мгновение рот Алексея.

Мазнул слюной по скуле, щеке, веку. И снова вернулся к губам.

Леша задыхался, дрожал пойманным зверем. Ошеломленный и растерянный, он не замечал, как поддается грубым ласкам. Мысли и ощущения разбились на цветные осколки калейдоскопа, которые кружили в вихре мужской страсти. Голос благоразумия потонул в шуме закипающей крови. Игорь оказался воплощением безудержной силы, тайфуна, сопротивляться которому Алексей не смог.

Жанна все не появлялась.

Игорь спустился поцелуем ниже, одной рукой потянул с Лешиной шеи шелковый шарф. Вторая рука все так же беззастенчиво оглаживала ногу, норовя скользнуть под юбку. Туда, где стало уже очень горячо.

Алексей хватанул воздух ртом, невидяще распахнул глаза. Зрачки уцепились за жирную надпись на противоположной стене. Кажется, ее раньше там не было, иначе почему Алексей не заметил? Неровные черные буквы складывались в короткий посыл: «Беги».

Шероховатые пальцы Игоря пересекли кружевную границу резинки чулка и коснулись белья. И того, что под ним скрывалось.

Удар обрушился так быстро, что Алексей не успел даже зажмуриться. Его бросило на бетонные ступени. Он не успел выставить руки, ударился щекой и плечом. До хруста и багровых пятен перед глазами.

– Ах ты ж… ах ты ж блять! – только и смог выдохнуть Игорь и ударил поверженного каблуком, сверху вниз.

Алексей закричал и сжался в комок, инстинктивно закрывая голову и поджав ноги. Удары посыпались градом.

– Не надо… – смог простонать он в минуту, когда Игорь приостановился перевести дух. – Жанна…

– Я те ща покажу, Жанну, – парень еще раз пнул его в бедро.

Леша коротко вскрикнул.

– Фу, блять, бить тебя и то – противно, – дышал запыхавшийся Игорь над почти беспамятным, ослепшим от боли Алексеем. – Пидор… Ноги об тебя вытирать… Ты грязь, ты ничто. Еще раз тебя здесь увижу – в асфальт закатаю.

Жанна не появилась.

На самом деле, в каждой черной кляксе он видел узор собственной крови на грязном полу, следы помады на бетонном крошеве, растоптанные окурки и грязь. И много чего еще. Но он помнил, что нужно отвечать, чтобы получить зачет…

– Алексей, – позвал психиатр, напоминая о своем присутствии.

Леша медленно моргнул.

– Меня нет. Я ничто. Информация стерта.

За маминой спиной стояла тумбочка, а на ней – пластиковая бутылка с водой. Леша тяжело сглотнул, не в силах оторвать взгляда от туго завернутой голубой крышечки. От белой керамической кружки, словно бы случайно оказавшейся там же, на тумбе.

От принятых полчаса назад лекарств тошнило, немело лицо и пересушивало горло. Язык становился сухим и ломким, как пергамент, а на его корне поселялась саднящая, зазубренная игла, мешающая даже дышать. В принципе, Леша уже давно привык и спокойно бы переждал недомогание в палате, если бы его не привели в эту комнату с нежно-оранжевыми стенами и не усадили напротив этой тумбочки. И напротив мамы. Чьи жалобные, встревоженные и одновременно стыдливые взгляды иссушали душу сильнее препаратов. Но он не смотрел на маму. Вид холодной воды сводил с ума…

Хотя, о чем это он? Он ведь и так сумасшедший. Иначе, как бы он здесь оказался?

Он ведь псих. Ненормальный.

Мама пыталась заглянуть ему в глаза.

– Леша? Алеш… ты меня слышишь?

Он слышал.

– Леша, ты с нами? – тонкий, ухоженный брюнет по прозвищу Эрик щекотнул задумавшегося Алексея по боку.

Тот щекотки не боялся, но вздрогнул, вырванный чужим прикосновением из сумрака мыслей.

– А? Да… я здесь, – Леша изобразил на лице улыбку.

– Что-то ты какой-то смурной, – Эрик глянул неодобрительно, придвинул коктейль. – Болит что-то?

Алексей отрицательно мотнул головой. Нет, срощенные в травматологии кости еще порой напоминали о себе ноющей болью. Но сегодня дело было не в этом.

– Расслабься, все будет пучком, – подмигнул Эрик, кажется, догадавшись о причинах скованности однокурсника.

– Я уже – пучком, – напиток неприятно горчил и пузырился на языке, но алкоголя в нем было столько, что с первого же глотка в голове начало основательно позванивать.

– Ага, пучком, сачком и наскоком, – Эрик замахал кому-то в танцующей толпе. – Э-эй, а вот и наши ребятки подошли. Эй, мы тут! Жека!!! Васёк! Йу-ху!

Алексей не успел обернуться, а вокруг уже засуетились, загомонили, начали хлопать по спине и плечам, тянуть и трясти ладони. Кто-то из новых знакомых словно бы невзначай огладил его по бедру – Леша было сжался. Но тут же одернул сам себя. Разве не за этим он пришел в гей-клуб в компании тусовщика Эрика? Разве не за тем, чтобы развеяться, расслабиться и забыться, окунувшись в чужое веселье, чужие отношения – новый для него мир, где все может получиться и встать, наконец, на свои места.

Разве не здесь его место? Ведь Жанна права в том, что ни одна женщина не захочет иметь дело с таким, как он – слабым и податливым. Зато мужчинам с Алексеем будет хорошо. Он красивый – слишком красивый для юноши – эти белокурые волосы, эти ресницы и серый бархат глаз больше подошли бы девушке. Так что пора было признать ошибку природы и не пытаться идти против судьбы. Именно поэтому он поддался на уговоры Эрика и пришел сегодня в этот клуб.

У Алексея даже получилось, на какой-то миг, отстраниться от самого себя. Под воздействием алкоголя с подозрительным привкусом химии, под давлением музыкальных басов на барабанные перепонки, под обаянием молодых юных горячих парней, которые кружили вокруг него – Леша расслабился и начал улыбаться.

Ему улыбались в ответ, шутили, кричали комплименты в самое ухо, пытаясь перекричать музыку, угощали напитками, норовили обнять и прижаться. Чужое тепло неприятно напоминало о событиях двухмесячной давности, об агрессивных ласках Игоря и о том, что произошло сразу за ними. Алексей то и дело цепенел – тело, не привыкшее к такому массиву тактильных ощущений, паниковало, – и тут же встряхивался, стараясь меньше думать и больше шевелиться. Благо адреналин и алкоголь создавали из крови взрывоопасную смесь.

– Пойдем, подышим! – крикнул кто-то рядом (Леша не услышал, но успел прочесть по губам) и поволок его к выходу.

Ночь дышала бензиновыми парами, табаком и сыростью грязного снега. Алексей съежился от холода, предрекая себе неделю простуды и больного горла, но мысль о том, что нужно бы вернуться в клуб, не казалась пока стоящей внимания. Парень, вытащивший его на мороз (как его звали – Женя? Вася?), прикурил тонкую сигаретку, придерживая фильтр большим и указательным пальцами. Протянул пачку Алексею.

– Я не курю.

– Да лааадно, – протянул парень, глянув недоверчиво и малость снисходительно. – Что, папик не велит?