Ирина Курамшина - Антропочервизм

Лариса пыталась вставить хотя бы словечко в Риткин монолог, но подругу «понесло». А остановить говорящую Риту еще никому не удавалось. Хотя пытались многие. Покорно сняв сапог и удобно устроившись в кресле у телефона, женщина приготовилась внимать рассказам подруги об открывающихся перспективах изменения своей серой и скучной жизни.

– Мы с девчонками (ну, ты их знаешь), – продолжила Рита, – нашли новый способ снятия стрессов. Конечно, он не совсем новый, его во всем мире используют. Но для меня он очень и очень даже стрессоснимащий.

– Какие стрессы, Рита? – умудрилась встрять Лариса. – У тебя бывают стрессы?

Собеседница только шумно вздохнула в ответ (женщина даже представила ее удивленную гримасу) и завопила:

– А очереди в поликлинике? А грубиянки-продавцы? А кассирша на нашей заправочной? Кстати, она вчера опять залила мне 95-й вместо 98-го. Чем не стресс? – И вдруг, понизив голос, подруга почти зашептала: – Так вот. Слушай внимательно. У нас уже такой замечательный коллективчик сложился, но не хватает всего одной девочки. Вот я и решила, что этой девочкой будешь ты.

Лариса сидела ошарашенная, а Ритка, заручившись молчанием подруги и истолковав его по-своему, заверещала дальше:

– Собираемся мы на квартире у Стасика. Либо в субботу, либо в воскресенье. У него только в выходные никого дома нет. Так что готовься, тебе через час уже выезжать. Ожидается еще трое его друзей, все – потрясные ребятки, девочек ты знаешь, и мы с тобой. Четыре на четыре. Блеск! Сегодня будет чудный вечер: море любви и океан страсти!

– Что… все вместе? – с трудом выдавила из себя фразу Лариса.

– Эй! Не будь ханжой, подруга. Все стерильно. Стасик – доктор, и жена его чистюля. Квартирка всегда прибранная, вылизанная. Этой дуре невдомек, чем занимается муж в ее отсутствие. А ребята – его коллеги. Не тушуйся, смелее навстречу неизведанному. У него и хатка в удобном месте, у метро «Маяковская» – три минутки ходьбы, в тихом дворике. А хочешь, мы за тобой заедем? У Стасика иномарочка, не самая, конечно, крутая, зато новая. Чего молчишь?

– Я не молчу, я думаю, думаю, думаю, – нервной скороговоркой проговорила Лара.

Подруга не услышала, как изменился Ларисин тон. Или просто не придала этому значения.

– Вот и правильно – думай, а я пока расскажу какие– нибудь подробности. – Рита откашлялась и энергично зачастила: – Интереснее всего мы проводим время в ванной. У Стасика дом сталинской постройки, квартира большая, а ванная – так просто огромнейшая. И вся в рыбках – у него кафель такой, со вставочками…

– Стоп! – резко и даже слишком грубо оборвала рассказ подруги Лариса. – Хозяина, говоришь, зовут Стас?

– Да, а что?

– Иномарка у него цвета «мокрый асфальт»?

– Да! А в чем дело-то? – почувствовала подвох Ритка.

– И живет на Маяковке? В двухподъездном доме?

– В первом подъезде…

– На четвертом этаже? Да?! Да?! Говори! Не молчи, мать твою!.. – Лариса сорвалась на крик.

– Без лифта, – обреченно поддакнула Рита.

– И ванная, говоришь, в рыбках?

– Ага, в рыбках… А одна рыбка отплавалась и отвалилась… – попыталась сострить подружка.

– Знаю, над зеркалом, справа, – охрипшим внезапно голосом подтвердила собеседница, резко бросила телефонную трубку на базу, машинально потянулась за сигаретой, нервно прикурила, тут же затушила сигарету, взяла трубку снова и, немного поколебавшись, решительно набрала знакомый номер мобильного телефона.

– Людка, я тебе, как сестра сестре советую срочно возвращаться в Москву. Саньку оставь с матерью на даче. Это срочно! Срочнее не бывает, дура рогатая. Будем держать военный совет в отношении твоего драгоценного супруга. Стасу ни в коем случае не звони. Запомни это! Слышишь? Сначала ко мне! Никаких Стасиков! И бегом, бегом…

Сегодня мы решили не ходить в клуб, а заперлись втроем в тесной домашней парилке. Требовалось срочно посплетничать и принять важное решение.

Мы – это Вера, Надежда и Воля. Мы дружим давно, почти всю свою сознательную жизнь. С Надей я познакомилась в детском саду, а Олька влилась в наш союз уже в школе, во втором классе. С тех самых пор наша троица неразлучна. Чего только не было в наших отдельно взятых жизнях: неразделенные и разделенные любови, свадьбы, разводы, рождение детей, семейные ссоры, скандалы на работе, но между нами никаких раздоров никогда не происходило. Между нами лишь мир, дружба и взаимопонимание.

Домашняя сауна есть только у меня, изредка мы заседаем в ней, но предпочитаем все же собираться в клубе, где и места побольше, и мешать некому, так как мы обычно по пятницам снимаем сауну только для себя любимых.

Первой пришла Надежда. Она у нас тихоня, потому мы с ней мирно попили кофе и поговорили о детях. А потом появилась Воля, и сразу стало шумно и весело. Кто-то может подумать, что такого имени в природе не существует. Увы, мы с Надей видели Волькин паспорт, и не раз. Там черным по белому написано «Суворовская Воля Трудовна». Однако мы ее ласково зовем Олькой. Не виновата же наша подруга, что у нее не только дед с бабкой, но и родители оказались с «приветом». Я как-то спросила Олькиного отца (он – сторонник коммунистических идей, в свободное время разгуливает по Невскому, размахивая красными знаменами):

– Труд Иванович, зачем вы девочке такое чудно́е имя дали? Ведь ей с ним всю жизнь жить.

– Волечкино имя как раз самое нормальное, а вот твое – Вера, отдает церковным запашком. Так что послушай старшего товарища, сейчас поменять что имя, что отчество – нет проблем.

Можно подумать, что у коммунистов нет никакой веры. Одна голая правда. Спорить с упорствующим коммунистом – дело бесперспективное, да и бесполезное. Мы с Надькой плюнули и больше к Волькиному отцу не пристаем. А Воля сейчас как раз занимается вопросом смены имени, а заодно и отчества. Мы посовещались и решили, что «Суворовская Ольга Тимуровна» звучит значительно приятнее.

Сегодняшнее мероприятие не запланированное – у всех троих одновременно образовались романы. Это требовало срочного обсуждения. Мы все трое – свободные от обязательств перед противоположным полом женщины. Кто раньше, кто позже – все трое побывали замужем и благополучно развелись. Воля примерила узы брака трижды. Однако это не оттолкнуло ее от дальнейшего поиска спутника жизни.

– Моя коммунистическая мамаша сосватала мне такого женишка – убиться веником три раза. Кстати, его Венечкой зовут. Ве-ни-а-мин… – смакуя и как бы пробуя на вкус, пропела Воля. – Он профессорский сынок. Мамашка его с моей маман в одной больнице работает. Его мать по женской части – гинеколог. А вот папа Венечки – светило ядерной физики. Венечка по стопам родителей не пошел, он – пианист. Видели бы вы его руки!..