Гай Северин - Избранники вечности. Книга 1. Смерть – это лишь начало

– Ну, что же, коллега, вынужден признаться, что действительно поторопился давать вам советы. Надеюсь, вы также понимаете, что почивать на лаврах я вам не позволю.

***

Через год я имел первый автомобиль, купленный, конечно же, в салоне у Золтана по его рекомендации. Друг за это время неплохо развернулся, почти полностью выплатил кредит, и дела пошли в гору.

Неплохо устроился и я – снимал жилье в престижном районе, имел приличный счет в банке, а вместе с ним росла и гордыня. Продолжая общаться с мамой и Ноэми, я упрямо отказывался сделать первый шаг и помириться с отцом.

Флор, видя мое растущее благосостояние, рассталась с перезрелым женихом и все чаще заговаривала о возможной свадьбе. Мне, конечно, это льстило. Приятно было осознавать, что я доказал всем, и в первую очередь ей, на что способен, фактически завоевал ее, ведь прежде женщины сами падали в мои руки. Наверное, именно это, плюс собственническое чувство привели к тому, что я почти готов был сделать официальное предложение, но почему-то колебался.

Возможно, образ светской львицы Флор не вполне соответствовал моим представлениям о той, которую я хотел бы видеть матерью своих наследников, продолжателей рода Ансело. Я осознавал, что семья – это не только общая постель и совместные выходы в свет. Пожалуй, в тот момент мне не помешал бы родительский совет, поэтому я вознамерился познакомить с потенциальной невестой маму.

Я надеялся, что ее мнение поможет принять окончательное решение и развеет сомнения. К тому же, я не сомневался, что она непременно расскажет о своих впечатлениях и отцу, что тоже в данной ситуации было нелишним. В то время мне еще не исполнилось двадцати пяти, а Флор двадцати одного года. Следовательно, в соответствии с Гражданским кодексом, я обязан спросить согласия Гаэтана на брак, а также заручиться ответом родителей Флор.

Впрочем, это лишь формальность. Я не сомневался, что, если решусь жениться и проявлю настойчивость, несмотря ни на какие ссоры, отец не встанет на пути моего счастья. А месье Серайз и так давно поглядывал на меня, как кот на сметану.

Я организовал встречу в ресторане, сняв отдельный кабинет, чтобы нам не мешали. На первый взгляд, все прошло успешно. Впрочем, мне сразу показалось, что на фоне моей утонченно-изысканной мамы, всегда имевшей отличный вкус, Флор выглядит простушкой, нацепившей массу ювелирных безделушек. Странно, что я не обращал на это внимание раньше. Впрочем, она всегда была неравнодушна к драгоценностям. Мы пили молодое Пти Шабли с мягкими сырами – Бри и Камамбером и неспешно общались. Потом подали отборные бургундские улитки с теплым хрустящим багетом и нежный луковый суп. А я впервые наблюдал девицу словно бы со стороны, как-то отстраненно.

Трудно было сказать что-то конкретное, но именно рядом с мамой я почувствовал во Флор что-то неуловимо-вульгарное, хотя, пожалуй, никак не смог бы это обосновать. Это как одежда от кутюр и ее подделка. Разницу не всегда можно заметить. Девица, конечно же, понимала, насколько важной может оказаться эта встреча, поэтому из кожи лезла вон, пытаясь произвести на возможную свекровь самое лучшее впечатление. Она старательно демонстрировала достоинства, хотя, на мой взгляд, переигрывала, что можно было объяснить волнением.

По окончании вечера мы завезли Флор к ней домой, а потом повернули в сторону Бельвиля. По дороге мама молчала, очевидно, обдумывая, как выразить мнение, но возле набережной Сены попросила остановиться. Мы вышли из машины, мама взяла меня под руку, и мы неторопливо двинулись вперед.

– Мой мальчик, – мягко обратилась она, остановившись у парапета и глядя на огни ночного города, отражающиеся в воде, – раз ты решил познакомить меня с девушкой, полагаю, это не просто одна из твоих знакомых. Очевидно, ты имеешь на нее определенные виды и, возможно, строишь планы на будущее. Поэтому, как твоя мать, позволю себе поделиться мыслями, возникшими после сегодняшней встречи.

Это именно то, что я хотел услышать.

– Конечно, мама! Твое мнение для меня очень важно.

– Хорошо, сынок. Вероятно, одна беседа не может дать полного представления о человеке, – осторожно начала она. – Но, все же, первое впечатление у меня сложилось. Бесспорно, Флор – девушка видная, яркая и модная, вполне сформировавшаяся, ее можно даже назвать красивой. Несомненно, она получила воспитание и знакома с этикетом. Наверняка, у нее найдется масса других достоинств, раз ты обратил на нее внимание. Однако, Джори, я вынуждена сказать, что она не та невестка, о которой мечтали мы с Гаэтаном.

Не слишком-то приятно слышать такое даже от любимой матери, хотя она, конечно же, не станет навязывать свои взгляды. Словно безупречность моего вкуса ставилась под сомнение, хотя я мог предполагать, что услышу подобное.

– И что тебе в ней не понравилось? – уточнил я. – Или что, по-твоему, должно быть у моей избранницы, чего нет у Флор?

– Я не увидела с ее стороны главного, Джори, – взяла меня за руку мама, грустно заглянув в глаза, – любви, того истинного уважения к тебе, как к будущему главе семьи, которое я всегда испытывала к твоему отцу, желания сделать тебя счастливым. Конечно, иногда семьи создаются по велению, скорее, разума, чем сердца, и лишь со временем приходят чувства – привязанность и даже любовь. Такие браки тоже нередко бывают счастливыми. Но мне показалось, что сердце у этой девушки эгоистичное и холодное, не знаю, сможет ли она по-настоящему полюбить. Да и в твоих глазах я не заметила того особенного чувства, с которым смотрел и до сих пор смотрит на меня Гаэтан.

Конечно, мы хотели, чтобы ты остепенился, порадовал нас внуками, но ведь это на всю жизнь, а она у тебя еще впереди. Так есть ли необходимость именно сейчас и именно с Флор строить серьезные отношения, ведь тебе только двадцать три года? Придет время, и ты непременно встретишь ту единственную. Ты взрослый и сам вправе решать, как поступать, доказал, что можешь не зависеть от родителей, и я не сомневаюсь, что хорошенько подумаешь и сделаешь правильный выбор, – закончила она.

Я отвез маму домой, осознавая, что вместо того, чтобы разрешить сомнения, разговор с ней, наоборот, усилил их. Конечно, во многом она права, но не говорит ли в ней женская ревность, как нередко случается? Да и способен ли я полюбить кого-то так же сильно и преданно, как мои родители? И как назвать те чувства, которые я испытывал к Флор? Скорее всего, мама права, следует отложить этот вопрос, – подсказывал рассудок, хотя дух противоречия толкал на авантюру. В конце концов, это моя жизнь.

Тем не менее, я решил еще раз все обдумать и внимательнее присмотреться к Флор. Просто оставить ее, отказаться от плотских утех, на которые она неистощима, я не готов. К тому же, не давал покоя последний оплот ее девственности. Уж если и без этого она умудрялась дать фору другим девицам, что же ждет того, кто, наконец, преодолеет барьер? Словно Буриданов осел, сам себя не узнавая, я никак не мог на что-то решиться.