Михаил Комаров - Повелитель блох

– Клад старый, – небрежно отмахнулся Джузеппе. – Горшок с золотыми монетами, сотни четыре. Ничего интересного. Очень, помню, обидно было.

– Да, в вашем деле без разочарований тоже не обходится, – не совсем искренне посочувствовал Ганц.

И все трое уставились на предмет последнего разочарования, мирно лежащий на платочке.

– Пиромана бы сюда, – неожиданно вздохнула Арра.

– Кого? – рассеянно спросил Джузеппе.

– Пиромана. Это приятель мой. Пироман – не настоящее имя, конечно, просто кличка у него такая. Мы в один год в Эсмеррскую школу поступили, так он сразу там кричать начал: «Я пиромаг, я квалифицированный пиромаг», в смысле, что по огню специалист. Ну, ясное дело, ребята его после этого Пироманом прозвали. А как его на самом деле зовут, я, честно говоря, даже не помню.

– И что? – холодно поинтересовался Ганц. – Ты думаешь, он смог бы найти выход из положения?

– Думаю, да. Спалил бы этот амулет и все!

– Арра, такие амулеты не горят, – тон у Джузеппе был укоризненный.

– У Пиромана все горит, – хихикнула она.

– Могучий маг, выходит? – Ганц поднял брови. – И каким же по списку он стал выпускником, первым?

– Не-ет, что ты! Он даже первого триместра не продержался. Понимаете, его же кроме работы с огнем, ничего больше не интересовало, а это программа третьего курса. На первом только общемагическую подготовку читают, вот он и заскучал.

– Хулиганить начал? – довольно сурово спросил Джузеппе. Ему подобные гении тоже в свое время немало крови попортили.

– Скажем так, шутить. А у Пиромана, известно, какие могут быть шуточки…

– Что поджигал? – судя по тону, каким был задан вопрос, Ганц почувствовал к незнакомому Пироману некоторое расположение.

– Да так, всякое. – Арра снова захихикала. – В основном, директорскую персональную уборную.

– Уборную зачем? – не понял Джузеппе.

– Протестовал против привилегий. Почему, дескать, все ходят в общую уборную, а господин директор посещает персональную. Вот и стал караулить. Директор только зайдет, а Пироман тут как тут. Красиво горело, с фейерверками, огнями цветными… вся Эсмерра сбегалась смотреть.

– То-то директор радовался! – в отличие от магистра, Ганц явно завидовал жителям Эсмерры.

– Не, он не оценил. Знаешь, когда ты оказываешься со спущенными штанами посреди фейерверка и при этом собирается толпа зрителей… В общем Пиромана поймали и выгнали.

– И правильно сделали, – сухо заметил Джузеппе. – Подобная безответственность в стенах уважаемого учебного заведения не ведет ни к чему хорошему.

– А где он сейчас, чем занимается? – если бы по какой-нибудь несчастной случайности Ганцу пришлось стать студентом уважаемого учебного заведения, он продержался бы там не дольше Пиромана.

– Понятия не имею. Мы и не видимся почти, он только иногда залетает, деньжат перехватить.

– А, вот видишь! – обрадовался магистр. – Когда человек, вместо того, чтобы честным трудом…

– Да что ты! – перебила его Арра. – Он ведь вообще-то, славный парень, Пироман, просто в смысле работы немного… бестолковый. Ему бы все поджечь что-нибудь, – она помолчала немного и, снова загрустив, добавила: – Вот я и говорю, он бы этот амулет запросто спалил…

Джузеппе подергал свою бороденку, проворчал сердито:

– Глупость какая-то! Неуничтожимых амулетов не бывает. Решение должно быть, надо просто сосредоточиться, хорошенько все обдумать и найти его!

Несколько минут все трое сосредоточенно думали. Потом Ганц осторожно заговорил:

– Не уверен, что это имеет отношение, но работал я как-то с одним магом, так он ловушку со взрывом на меня поставил. Мне потом объяснили, как она действовала. Я, конечно, не очень хорошо все понял, но смысл был такой, что в момент взрыва там схлопывалось какое-то поле, ну вроде экрана или крышки… одним словом, энергия взрыва оставалась внутри. А раз выхода у нее не было, то все, что под этой крышкой… в общем, что-то вроде мелкой пыли там получилось. Ну очень мелкой пыли.

– Как же ты жив остался? – округлила глаза Арра.

– Так что я, сопляк что ли какой, в ловушки лезть, – удивился Ганц. – Я его туда пихнул. Но шандарахнуло тогда здорово, – добавил он, почти мечтательно.

– А что, идея интересная, – Джузеппе смотрел не на него, а на Арру. – Если накрыть пологом…

– Простой полог не удержит, – качнула она головой, – если только соединить с…

– Знаю! – вскочил Джузеппе на ноги. – Надо сделать так: сначала закатить его в хипсо-сферу…

– А как ты его закатишь? – перебила Арра, – туда только сунешься, руки до локтей сожжешь!

– На платке можно. Если ползком, то он выдержит.

– Не доползет, площадь маленькая. Слушай, а зачем нам полная сфера?

– Умница! – Джузеппе даже в ладоши хлопнул. – Полусферы над амулетом вполне хватит, а ее можно аккуратненько опустить, и ползти никуда не придется. Ты когда-нибудь с ней работала?

– Только в паре с преподавателем, – неуверенно призналась Арра. – Самим, без присмотра, нам не разрешали, так что я не знаю…

– А я тебе кто? С магистром, между прочим, дело имеешь! Так что, под моим руководством… Только снизу как-то подстраховать надо, а то амулет уйдет в землю, откапывай его потом.

– Колевку разлить, – Арра засмеялась, – ее ничем не прошибешь!

– Точно! И полусфера намертво к ней приклеится. Так и сделаем, – он обернулся Ганцу, с полуоткрытым ртом слушавшему всю эту тарабарщину и с силой хлопнул его по плечу. – Спасибо за идею! Теперь точно получится. Ты бы залег там, ближе к деревьям, на всякий случай. А мы сейчас.

Ганц послушно затрусил к краю поляны, добежав, плюхнулся на живот и приподнявшись на локтях, стал смотреть, чем занимаются его товарищи-маги.

Зарик с трудом приоткрыл глаза и тут же снова зажмурился – солнце стояло прямо над ним и ослепительный свет отозвался резкой болью в голове. Впрочем, голова продолжала болеть даже когда глаза были закрыты. В горле пересохло, вкус во рту… нет, об этом лучше не думать. Что же, все-таки, произошло?

Сначала он осматривал свой дворец, тогда все было в порядке… потом фонтан, прекрасно… потом… потом… эти трое?! Кто они такие? И почему Местифуфель позволяет… рука безуспешно попыталась нашарить медальон. Пришлось, все-таки, снова открывать глаза. Сощурившись, сквозь ресницы, Зарик скосил глаза на грудь, но там ничего не было. Ограбили. Трое негодяев ворвались в его новенький дворец, избили его до полусмерти и ограбили, отобрали самое ценное, медальон! А Местифуфель ничего не знает и не придет на выручку. Надо что-то делать самому.

Он с трудом повернулся на бок и тут же увидел двоих грабителей. Девица и тот, что с кривой бороденкой, склонились над чем-то, лежащим на траве. Зарику не было видно, что там у них но он ни секунды не сомневался, что это его медальон. И так же ясно ему было, что они хотят сделать с ним что-то нехорошее.