Михаил Комаров - Повелитель блох

Понятно, что на него, на Зарика, давно никто не обращает внимания: ну лежит себе и лежит, никого не трогает. Их интересует только медальон, а до его законного владельца дела нет. Тем лучше, значит, если броситься неожиданно, то можно успеть схватить медальон и сразу вызвать Местифуфеля, а там… только где же третий? Может он все-таки следит за ним? Как бы не помешал в решительный момент.

Зарик осторожно обвел поляну воспаленными глазами. А, вот и третий! Лежит в стороне, почти под деревьями, только голова над цветами торчит. «Вызову Местифуфеля, велю всем троим головы поотрывать и на колья насадить», – поймал он себя на мстительно-радостной мысли. Снова прикрыл на секунду глаза, представляя себе эту пленительную картину – три головы на кольях возвышаются над сплошным ковром цветов.

Но сначала надо было заполучить обратно медальон. Он снова пошевелился, разминаясь, приготовился резко вскочить на ноги. Двое, около амулета встали, отряхивая руки и глядя вниз. Между ними набухал, пульсируя, безобразный лиловый купол. Зарик испугался, что сейчас произойдет что-то страшное и, спрыгнув с лежанки рванулся вперед. В тот же момент, мужчина и девица тоже побежали, но не к Зарику, а в сторону деревьев, к своему третьему соучастнику. А тот вскочил и замахал руками. Кому? Зарику? Двое бежавших оглянулись и тоже начали махать руками.

– Назад! Ложись! Назад, дурак!

Кто это кричит? Какая разница! Грабители снова бегут к нему, но они не успеют, Зарик уже совсем рядом с амулетом, скрытым отвратительной, волнующейся пеленой.

– Мое! – торжествующе заорал Зарик, падая на колени. – Сейчас я вас всех!

Он погрузил обе руки в лиловый туман…

– Мама! – успела взвизгнуть Арра, падая лицом в траву и зажимая уши руками.

Сначала была вспышка. Потом грохнул раскат грома. Дрогнула земля, с деревьев посыпались зеленые листья. Грохот прокатился над съежившимися, ослепленными вспышкой, крохотными людьми, вминая их в землю. А потом наступила тишина.

Первым пошевелился Ганц. Неуверенно сел, стряхивая с себя листья, быстро, профессионально, ощупал, все ли цело, повертел головой.

– Арра, Джузеппе, эй! Вы как, в порядке?

– Разумеется нет, – слабым голосом ответил Джузеппе. – Мы живы?

– Разумеется, да, – нетерпеливо подтвердил Ганц и, поднявшись на ноги, подошел к ним. Присел на корточки рядом с Аррой, продолжавшей лежать зажмурившись и зажимая уши, потряс ее за плечо. – Арра, хватит, поднимайся!

– Что? – она подняла голову и посмотрела на Ганца круглыми от страха глазами. – Все уже кончилось?

– Откуда я знаю? – проворчал он. – Это вы тут специалисты. Может оно еще раз бабахнуть?

– Не должно, – Арра села, посмотрела не неподвижного Джузеппе. – А чего он лежит?

– Не решил еще, жив он или нет. Слушай, магистр, ты если хочешь, продолжай лежать, скажи только, можно уже подойти посмотреть, что у вас получилось?

– Что надо, то и получилось, – ответила вместо магистра Арра.

– А ты уверена? Откуда знаешь?

– Уверена. Дышать легче стало, – объяснила она.

– Действительно, – немного удивленно подтвердил Джузеппе и, кряхтя стал подниматься. Выпрямился, потянулся, оглядел зачем-то ближайшие деревья и только потом кивнул:

– Пошли, посмотрим.

Собственно, картина была не самая приятная. Гибель человека, пусть даже незнакомого и враждебно настроенного, вызывает тягостное ощущение. Тем более такая гибель…

Арра, Ганц и Джузеппе стояли над обугленным телом Зарика и ни один не знал, что теперь сказать. Наименее сентиментальный из всех, Ганц, наконец кашлянул и почесал в затылке.

– Ну ладно, с этим ясно. А что амулет?

Арра сделала шаг, присела перед застывшей, словно стекло прозрачной лужицей в которую намертво вклеилась расплавившаяся серая клякса.

– Я же сказала, все в порядке. Амулет больше не существует.

Мужчины тоже полюбовались несуществующим амулетом, потом Джузеппе потянул Ганца за руку:

– Хватит. Пора отсюда убираться.

– Как это? – не понял тот. – Надо же похоронить, что ж мы, нелюди какие…

– Ты не понимаешь, Ганц, – Арра уже тянула его за вторую руку. – Магистр прав, надо сматываться.

– Да что случилось-то!

– Пойдем, Джузеппе тебе по дороге объяснит.

Они торопливо шли к воротам и Джузеппе говорил, стараясь строить фразы покороче, чтобы не сбивать дыхания.

– Это чужая магия, не нашего мира. Она попала к нам, только благодаря амулету. Очевидно, это что-то вроде проводника. А теперь, когда он перестал работать, она тоже, как тебе сказать, выдыхается. Арра, рассказывай ты, я тоже выдохся, – все-таки магистр был человеком кабинетным, к физическим нагрузкам не привыкшим.

– Все это, и дворец и фонтан и деревья эти с цветочками, по сути являются остаточными явлениями действия в нашем мире явно посторонней магии другого мира, широко шагающая девушка никаких затруднений с дыханием не испытывала. – Поскольку амулет, перекачивающий энергию из их мира в наш, уничтожен, все, что создано посредством той магии, потянется обратно, в свой мир. Трудно сказать, каким образом это произойдет и через какой срок, но если мы будем находиться здесь в это время, нас всех вполне может затянуть туда, вместе с цветочками.

– Подожди, – Ганц даже остановился. – Ты хочешь сказать, что вся эта усадьба, в любой момент может свернуться и с нами внутри отправиться неизвестно в какой мир?

– В общем, да, – мило улыбнулась она. Джузеппе тоже утвердительно покивал.

– Так чего же мы еле ползем? – заорал Ганц и схватив под руки своих соратников рванул к показавшимся в конце дорожки воротам.

На опустевшей поляне было тихо. Эта тишина была абсолютной и давящей – ладно, пусть не слышно птиц и кузнечиков, но хоть бы лягушка квакнула! Нет. Даже ветер затих, перестав шелестеть листвой, даже струи фонтана, постепенно опадая, исчезли совсем. И все-таки, среди этой тишины и неподвижности, что-то начало происходить.

Около фонтана, на высоте примерно метра над землей, воздух стал сгущаться и, через некоторое время, образовался тускло мерцающий оранжевым светом прямоугольник. С каждой минутой он пульсировал все сильнее, потом поляну осветила яркая вспышка и на этом месте открылся портал. Курчавая голова с острыми рожками, едва заметными в густых черных волосах, высунулась в появившуюся дверь, маленькие черные глазки быстро осмотрели поляну. Потом голова повернулась и раздраженно крикнула кому-то невидимому:

– Я же тебе говорил, что высоко берешь! На метр над землей поднял, придется теперь скакать, как кузнечикам, – волосатые руки оперлись о мерцающий нижний край портала, черт опустил ноги с копытцами и, подняв хвост вертикально, чтобы не зацепиться, спрыгнул на траву.

За ним сразу полез еще один, очень похожий на первого, только копытца у него были покрыты золотой краской. Задержавшись на краю портала, он перегнулся назад и потащил за собой большую коробку. На боку у нее была приклеена аккуратная, чертежным шрифтом выполненная этикетка: «Ликвидационный комплект». (Красивыми, четкими этикетками был снабжен весь упаковочный инвентарь центрального отдела утилизации. [4]Искренне считая это делом особой важности, их изготовлением и приклеиванием, не доверяя никому, лично занимался заместитель начальника отдела, старший демон Совок). Золотокопытый черт, без всякого почтения, швырнул коробку на поляну, потом спрыгнул сам. Точнее, даже не спрыгнул, а мешком свалился на траву и остался сидеть отряхивая ладони.