Юля Лемеш - Хранитель времени

– Красивые, красивые. Посмотри у меня какие, – приговаривал женский голос.

– У меня лучше. Гляди, какие блестящие. Видишь, да?

– Давай меняться. Вот этот беленький на синенький.

Пришлось уцепиться за плечи коротко стриженому парню и буквально подтянуться на нем, чтобы увидеть, чем тут кто занят. Тетеньки делились впечатлениями от содержимого моей шкатулки с украшениями. Ржаво-седой дед рылся в моем шкафу, бесцеремонно выбрасывая одежду. Которую мигом расхватывали руки незнакомцев. Деда волновали вешалки. Панамка держал в руках мой ремень с видом ценителя.

– Обои похожие. Бумажные обои, – тихо рассуждал совсем рядом со мной приличного вида мужчина.

Он пытался подцепить шов маленьким перочинным ножиком и ему это удавалось. Обрывки обоев падали на плешь соседу, который не мог ничего взять или обсудить и смирно откручивал пуговицу у себя на рубашке.

Если их не остановить – они квартиру вмиг выпотрошат. Сделав несколько фоток, я посмотрела на экран. Никто бы не понял, чем заняты изображенные люди. Не то они в магазине, не то в сумасшедшем доме. Много голов с одинаковым выражением лица.

– Эй! Народ! Вы что творите? – в отчаянии выкрикнула я.

Они меня не слышали. Все были заняты своим делом и даже на секунду не отвлеклись на мой голос.

Взбешенная и удивленная я попыталась проникнуть в ванную. Там есть ведро. Вот как сейчас полью их холодной водой – вмиг очухаются. Но шансов протолкнуться сквозь плотную массу у меня не было. Зато я пока еще могла выбраться из квартиры. Хотя за мной уже толклись другие желающие порыться в моих вещах.

– Бред! – на лестнице было не так многолюдно, но народ прибывал.

Действительно – ну на кой черт им Эрмитаж? Они там все уже видели. Им теперь была нужна моя квартира. И они растаскивали ее на сувениры.

Вру. Они просто смотрели, трогали, уничтожали. И все это творилось с нежной бестолковой радостью.

Теперь настал мой черед стоять под окнами и смотреть, надеясь догадаться, что вообще, собственно, происходит. Когда-то давно, когда я была совсем мелкая, я вот так же стояла, глядя на свои окна, изредка вопя «Мама!». Наверное, меня тогда все соседи ненавидели.

В моих окнах мелькали чужие лица.

Меня грызла мысль о прогуле.

– Ну, приду я на занятия. Меня спросят – почему опоздала. А я в ответ эту хрень расскажу. И меня сдадут в дурдом. Нет, не сдадут, но не поверят.

Рядом, на уровне моего локтя, маячила голова незнакомого мальчишки. Он смотрел на меня как на неодушевленный предмет и все пытался потрогать.

– Ты что? Отстань, а!

Мальчик замер. Но потом начал нюхать воздух как охотничья собака.

Слегка испугавшись, я отошла от него. И уперлась в чей-то массивный живот. Меня успели окружить. Толпа стояла не сплоченно, а каждый сам по себе. Ожидая неведомо каких явлений. Мне показалось, что они счастливы оттого, что я рядом. Ну прям как дети в детсаде жмутся к воспитательнице. Точно! Они мне напоминали именно детсадовских детей. А я типа – взрослая и главная, почти как бог.

На фотке получилась толпа взрослых детей в ожидании праздника.

Всерьез испуганная, я начала медленно отступать. Люди не сдвинулись с места. Меня никто не преследовал. Что радовало. На газоне, засранном собаками и кошками, я постояла, наблюдая за народом. Который поштучно удалялся в дверях моей парадной.

– Все они в квартиру не влезут. Даже если их утрамбовать.

Вдруг захотелось покурить. Когда куришь – мысли перестают скакать галопом и выстраиваются в дельные логические цепочки. Ближайший магазин был открыт и работал.

– И зажигалка тоже нужна, – вспомнила я и остолбенела у кассы.

Кассир по имени Вера, некрасивая, но приветливая с покупателями женщина, азартно пересчитывала мелочь. Рядом с ней стояли люди. Поглядывали на Веру и у каждого в руке была горсть мелких монет. То один, то другой, протягивали руку поближе к соседней и улыбались. По всей видимости, мелочь доставляла им огромное эстетическое удовольствие. Но у Веры ее было значительно больше чем у других. На ее деньги смотрели как на королевское сокровище. Но слов зависти не звучало.

– Вот у меня, да? – смущенная улыбка.

– Ой, еще вот, – в кучку монет добавляется еще одна.

– У меня дома еще больше. Знаете, сколько у меня дома? Много.

– А вот эти – блестященькие.

– Новые. Старые – плохие. Старые тоже надо.

Теперь они сортировали монеты на хорошие и тусклые. Перекладывая из одной ладони в другую. Некоторые монетки прилипали к потным ладоням. Иногда – падали на пол без звона, как фальшивые. Меня это удивило. Почему говорят «звон монет»? Я схватила двухрублевую денежку и кинула на цементный пол – она стучала, а не звенела. Вера орлом ринулась за добычей и сцапала ее.

Я пошла посмотреть, что творится в самом магазине. Охранник трогал банки с компотами, творчески переставляя их местами. Покупатели, а их в этот час было немного, набирали по списками продукты, складывали в корзинки и шли к кассе. Но Вера была занята. И они клали деньги на специальную тарелку и ждали сдачи. Чтобы отвязаться от них, Вера давала каждому по бумажной купюре и возвращалась к перебиранию мелочи. Покупатели не глядя, клали сдачу в кошелек или сумочку, после чего шли по своим делам. Их мелочь не интересовала вовсе. По моему мнению – их вообще ничего не интересовало.

Устав от новых впечатлений, я взяла сигареты и зажигалку. Кинула перед Верой несколько десятикопеечных монеток. Которые привели всех нумизматов в благоговейный ступор. Они как завороженные смотрели на деньги, не зная как поступить. Неуверенным движением, Вера потрогала деньги и когда они очутились в общей кучке, сразу успокоилась.

– Офигеть. Я что – теперь могу взять все что угодно и меня никто не заарестует?

Ответа ждать было бессмысленно.

Закурив прямо в магазине, я ушла. Улица выглядела обычнее не бывает. Понурый бродяга рылся в урне, выуживая из нее пустые банки. Бил их ногой и складывал в пакет Ривгоша. Из какой-то идиотской прихоти, я вернулась в магазин, взяла три банки с пивом и поставила перед бомжом. Никакой реакции.

Попробуем иначе. Банки полетели в урну. Бомж спокойно достал их. Открыл. Вылил пиво из первых двух на асфальт. Топнул копытом. Гербарий сложил к остальной добыче. Третью банку вылил почти всю прямо себе под ноги, жадно допил остаток и повторил трюк с припечатыванием алюминия.

– Ну что тут сказать? – сев на скамейку, я решила подумать как следует.

Мысли в порядок приходить не хотели. Зато я снова умудрилась собрать вокруг себя небольшую толпу. Которая чувствовала себя рядом со мной довольной. Правда – непонятно по каким причинам. Пришлось удрать. Я даже фотографировать их не стала. Шла и рассуждала вслух.