Юля Лемеш - Хранитель времени

Я зверела. Он тушевался. По сути, я вела себя как сука, или как злой мужик. А парень, что оказался в моем теле, совсем потерял остатки воли и характера.

Ну и ладно, не хочет отвечать – не больно таки хотелось. Дорога домой – три минуты нога за ногу, так почесаться хотелось – жуть, ничего приду домой посмотрю, кто у него там завелся.

– Нельзя это говоришь. Ты что не понимаешь? Услышат и все…, – вдруг произнес мой голос.

Я обернулась. Ну что оно тащится как на казнь? Глядеть на себя со стороны было удивительнее не бывает – как на чужого человека. Я себя как-то иначе представляла.

– А слово ведьма говорить можно?

– Можно. Иногда. Это ругательное слово.

Лестница была знакомой. Вот надпись, затертая, из трех вековечных букв, вот пятнышко желтой краски на четвертой ступеньке, на потолке забытая дворником липучка для ловли мух.

– Это не моя дверь, – теперь настал мой черед пугаться.

Мы стояли и дружно таращились на вход в чужую квартиру. Ключ не подошел, да и обивка на двери была не знакома.

– Слово на «к» говорить нельзя. А колдовать можно, да? Это как понимать? Я сейчас так психану, что всем колдунам тошно станет!

Парень чуть в обморок не грохнулся. Позеленел и захрипел. Только приступа мне еще не хватало.

– Ты нас погубишь! А ты, а ты… кто ты?

Парень разговаривал как девчонка, явно собираясь заплакать. Что ж мне кто-то другой не попался? Надо бы его успокоить.

Пришлось обнять себя за плечи мускулистой мужской рукой. И даже погладить по рыжим волосам. Как можно ласковее. Гладила и думала – голову пора помыть.

– Знаешь, я больше не буду. Правда. Но ты бы объяснил, как вообще могло так получиться, что ты спер мое тело? Успокойся, покурить хочешь? Не хочешь как хочешь.

И он рассказал. Сначала возмущаясь, а потом довольно деловито. Про нормальное явление, блин, при котором любой человек запросто может перекинуться в другого. Даже сообщества есть по интересам. Меняются за здорово живешь. Добровольно и не очень. Сегодня ты вышел из дома банкиром, а вернулся в трущобу дочкой спившегося школьного учителя.

– Но тут есть одна фишка, – парень пока рассказывал, прекратил паниковать и стал рассуждать вполне себе по-мужски. – Чтоб переход состоялся, нужно оказаться в состоянии не тут. Есть специальные методики, им на курсах обучают, но это очень долго и дорого.

– И ты на них учишься? – моя проницательность не вызвала восторга.

– Нет. Я не настолько богат. Но любой человек может случайно задуматься, нет – не задуматься, а именно не думая впасть в состояние не тут.

– Впасть в прострацию, – уточнила я для себя.

По-честному, с самого начала этой истории я должна была сходить с ума от удивления. Умом я это понимала, а вот удивиться почему-то не получалось. Наверное, меня теперь вообще трудно удивить. После общения с Голосом мир стал кривым до невозможности. Одним глюком больше – не критично.

– Это очень опасное дело – быть в состоянии не тут, когда находишься среди людей. Знаешь, сколько подлецов специально бродят по городу, выискивая простаков? Найдут, подловят и все – ты уже не тот, кем был раньше. Хорошо если в кармане записка с указаниями, с адресом, с ключами, а бывает – просто сопрет тело и все – ты никто. Но это наказуемо.

– Ну уж не никто, а кто-то. Можно ведь и в милицию пойти. Там определят твою подноготную.

– В милицию? – непонимающе переспросил он.

– В полицию.

– А, в инквизицию. Как же! Ты придешь туда, а выяснится, что теперь ты убийца и тебя давно мечтают посадить в тюрьму.

– Значит – это преступление, ну – меняться без разрешения.

– Ведьмы так не считают, – нервным шепотом объяснил он, Говорят, есть подпольная группа сопротивления…

И тут, как только я начала увлекаться новыми возможностями, зазвучала музыка. Знакомый мотивчик собачьего вальса.

– Пошли, кажется, я знаю, что нам нужно делать.

– Я тоже. Тебе нужно постараться впасть в состояние не тут…, – начал он.

– Держи карман шире! Пошли уже, тут есть тот, кто нам поможет без всяких нетутов.

В парадной Вовы все выглядело без заметных изменений. И даже ключ мягко нырнул в скважину.

– Эй, Голос, ты где? – я шла по знакомой квартире к заветной двери, а вслед за мной скукоженно плелось мое подобие, растерянное и понурое.

Музыка играла все громче. Неестественно заполняя уши и проникая в мозг. В глазах потемнело и я провалилась в темноту.

Глаза открывать не хотелось, но придется. Открыла. Темно. Вообще ничего не видно. Только Голос слышно.

– Извини. Случайно получилось. Я не хотел тебя паралелить. Ты не должна была туда скользнуть.

– А что – миров много?

– Много? Да не то слово. И вдоль и поперек. Место такое. Сама должна понимать.

– А я теперь снова я?

– Косноязычие – твой конек. И ты на нем постоянно скачешь, черт знает куда.

– Ты же понял!

– Понял. Все вернулось на прежние места. И не ругайся, я же извинился.

Мне вдруг стало обидно. Неплохой был мир, почти как наш, и парень вполне себе ничего попался. Только чесаться до сих пор хочется. И пописать не удалось. А жаль.

Еще больше жаль, что не получилось узнать про колдунов. Питер, у которого вместо правительства колдуны – это не может быть неинтересным. Да и насчет ведьм тоже узнать бы хотелось. Единственно, что меня смущало – так это отсутствие квартиры, в которой я могла бы жить.

– Ну что ты трагедию устраиваешь? Все же хорошо закончилось.

Голос прозвучал с интонацией – «все хорошо закончилось для меня, а на тебя плевать я хотел».

– Мог бы и объяснить толком, что за хрень случилась, – обида быстро переросла в злобу и досаду – ну как же – было столько возможностей, а тут снова Вовина берлога и Голос явно затеял что-то подлое.

Снова врет. Явно не случайно меня перебросил неведомо куда.

– Да так, – неопределенно ответил этот темнила.

Точно, что-то замышляет.

– Надоел ты мне. Ты мне так надоел, что дальше некуда. Знаешь, что я сейчас сделаю? Уйду домой. И ты хоть тут уиграйся на рояле – не приду больше. Ты над Вовой издевайся. Из него получится офигенный подопытный кролик. Вот с такими яйцами.

Пошарила руками – нашла пол. Поднявшись, чуть не упала, но вовремя ухватилась за первое попавшееся. То есть за голову Ленина, снова пошатнулась, но на этот раз уже вместе с великим вождем. И мы совместно рухнули. Он – на пол, а я – в темноту.

Голос испуганно ойкнул.

– Минуточку, ошибка вышла. Вот, сейчас все станет как надо! – Голос нервно дрожал.

За столом, накрытым белой скатертью, скорее всего, льняной – даже складки от хранения остались, сидели два препротивных дуста и делили мою душу. Которая лежала на фаянсовом блюде с синими цветочками. Довольно большом. Перед каждым дустом была тарелка, а в руках – вилка и острый нож. Они ими пытались ткнуть душу, чтоб отхватить себе кусок побольше. Душа выглядела настороженной и уворачивалась как могла.