Юля Лемеш - Дверь

Ну вот, сейчас затянет лекцию. Как только повод подвернется, он всегда про медицину говорит. Про глистов всяких, про опухоли, про правильное питание, он даже про воду часами может рассказывать.

– Бальзам. Чистый как слеза младенца, – вопреки всякой очевидности заявил Пиксель, смахивая набежавшие слезы, и отпил еще.

Вскоре у него глаза стали совсем красные – в них жилки появились. Он и мне предложил угоститься, но я алкоголь не употребляю. Из принципа. Учитель только каплю попробовал и долго шипел.

– Вылей ты его. От него только еще больше пить охота!

Сообщив нам «нечего добру пропадать», Пиксель потряс опустевшую бутылку и развеселым шагом проплясал вокруг сосны. Как Дед мороз вокруг елочки в сумасшедшем доме. Только без бороды.

Пока он хороводился, мы краник рассматривали. Неизвестно на что надеясь, Тоник его покрутил немного. Словно издеваясь, из крана потянулась капля янтарной смолы. Висела как сопля. Обозленный Пиксель забрал свой кран обратно. А потом все шел и выковыривал из носика крана смолу веточками. Сорвет и ковыряет. Только перемазался, а толку никакого. И еще он пустой бутылкой зачем-то по башке себя стучал. Ему звук нравился. Дурак какой-то! Музыкант фигов. А потом бутылку в карман рюкзака сунул, кран туда же, а сам взялся за подол плаща обеими руками, как принцесса в реверансе, только с рюкзаком и грязная. Вальсирует. Ноги в кедах, жопа в шортах, а он пальчиками плащ придерживает, смешной до ужаса.

– Надо было у собаки спросить про воду, – устало напомнил Тоник.

Жара и сосновый самогон добрались до мозга Пикселя и обрадовались встрече. Обалдевший Пиксель сначала начал размахивать руками, как дирижер, потом запел «Любо, братцы, любо, любо, братцы, жить, с нашим атаманом не приходится тужить». Добавил залихватское «Эх, хвост-чешуя-не поймал я ничего, Ля-ля…», после чего вдруг начал орать всякую чушь, изображая психованного каратиста.

– Йя! Иди ко мне, козлина! Ты крутой? Это я крутой! Вот тебе! И вот так!

При каждом вопле он подпрыгивал как заяц, одновременно делая боксерские выпады и молниеносные удары. Иногда рюкзак перевешивал и он грохался как черепаха на спину и дрыгал ногами, но все время вскакивал и отряхивал свой дурацкий плащ.

– А потом я его вот так! И еще так! А он мне «ой, мамочка, не бейте меня! Я больше не буду!».

Мы отстали немного, чтоб не попасть под раздачу. При каждом вопле пьяного Пикселя происходило что-то катастрофическое. Словно ураган разгулялся. Он даже пару деревьев с корнем из песка выдрал. И все это – на расстоянии. Не притрагиваясь. Вытянет руку, вглядится в дерево, руку сожмет и как дернет! А дерево просто вылетает из песка, как морковка из грядки. Кошмарное зрелище. Мы все просто обалдели. Это же стихийное бедствие сплошное. Как тайфун или ураган.

– Фантомас разбушевался, – мрачно сказал Тоник.

Не знаю, кто такой Фантомас, но Пиксель нас вообще не замечал. У него глаза пустые стали, как у бешеной гориллы. По-честному, мы в отдалении встали втроем и просто ждали, когда он выдохнется.

И тут мы заметили, как к нам мчится черный колдун. Только плащ развивается. Так и мелькает между деревьев. Он целенаправленно бежал, явно нацелившись на атаку. Учитель меня сильно толкнул и я упала. А Тоник – он сам догадался отскочить. Пиксель развернулся, увидел черного колдуна и как заорет обрадовано:

– Ура! Бей гада!

И ну ему навстречу скакать. По сравнению с колдуном, Пиксель в своей бархатной занавеске смотрелся как дешевая пародия на волшебника. Да еще с лицом у него что-то нехорошее приключилось. Глаза в кучу, нос словно в два раз длиннее стал, на голове волосы дыбом.

Они посреди полянки столкнулись. Колдун даже опомниться не успел, а наш Пиксель как врежет ему кулаком прямо в челюсть. Наверное, тут без магии не обошлось.

– Парит наш коршун!

Мы уже его не слушали. Мы смотрели как колдун, извиваясь как ошпаренный, превращается в черную точку. Он так быстро улетел, что мы даже толком понять ничего не успели.

– Вставай, страна огромная, – пропел наш герой, икнул и безвольно завалился на бок.

– Неужели, спит? – Тоник прислушался к легкому сопению друга, но тут Пиксель как захрапит, как лошадь, ей богу.

Тоник аж отпрыгнул.

– Он всегда такой бешенный? – поинтересовался учитель.

– Неа. Только когда выпьет. А пьет он редко, но метко. Хотя, если честно, я его таким ни разу не видел.

Мы устроили вынужденный привал. Пить очень хотелось. Просто нестерпимо. Я даже не знала, что можно так мучаться от жажды. Только раз в жизни такое испытала. Лет в десять. Прочитала книжку, про путешественников в пустыне и специально не пила, сколько вытерпела. Хотела узнать какой вкусной становится вода после долгой жажды. Убедилась – вкуснее ничего нет.

После всего пережитого, после шума, воплей и активности Пикселя, стало так тихо, что даже его храп казался не противным. Учитель и Тоник о чем-то размышляли, причем у Тоника изредка дергалась нога, словно он засыпал, а шляпа учителя сползла ему на нос.

Если бы не жажда, мир был бы вполне приятным.

– Ааа, – простонал Пиксель.

Вскочил, запутался в плаще и рухнул как подкошенный. Смотрел на нас как на монстров из ночного кошмара и снова застонал.

– Очухался, пьянчуга, – проворчал Тоник. – Теперь я точно знаю, ты – алкаш.

– Хватит врать. Я просто устал. Немного.

По лицу Пикселя сразу было понятно – не помнит он ни черта. Не прикидывается, а именно не помнит. Наверное, напиток оказался паленым и ему вышибло память.

– Я? Да не заливай. Не было никакого колдуна! Я шел. Пел. Весело было. А потом устал и прилег отдохнуть. Блин, как пить охота. У вас воды совсем нет?

Мы сурово с ним поговорили. Он же вел себя как идиот. Хотя – как отважный идиот, но сути дела это не меняло. Нам еще топать и топать, столько времени зря потеряли из-за самогонки этой поганой. Я была как моя мама – непреклонна в своем осуждении. Она всегда так с папой после редких застолий разговаривала. Или не разговаривала, а только поджимала губы и игнорировала.

Пиксель как увидел мои строго поджатые губы, сразу сник. Но Тоник и учитель недолго изображали осуждение, ну прям как маленькие – быстро помирились и рассказали Пикселю про его первый настоящий магический бой. Они даже его похвалили и если бы я не напомнила, что пора идти, так бы и продолжали нахваливать. Бить таких учителей надо! Это же непедагогично.

Пиксель вяло улыбался, выслушивая про свои преувеличенные подвиги. Он мог бы еще раз попробовать деревьев надергать, но слабый был – жуть. И постоянно губы облизывал. Но не ныл, что пить охота. А вот Тоник, исчерпав тему боя, завел шарманку про вред обезвоживания. Учитель прислушивался поначалу, даже вопросы задавал, а потом догнал меня и мы вместе пошли. Молча.