Андрей Дыфо - Дар Прозерпины

И в этот момент раздался ужасный треск. Заложило уши. Пифон, метнувшись с раскрытой пастью на Ариоха, с размаху ударился о крепкую, но прозрачную стену, разделившую в мгновение ока его и противника. Ариох, желая сразить Пифона в глаз, вонзил свое копье в пустоту, которая приняла и отбила удар.

– Вы слуги одного господина, вам нечего делить! Оставьте друг друга! – Голос из ниоткуда повелевал, приказывал, обязывал.

Змий тотчас снова обернулся Иваном Ивановичем, который обратился к небу со словами:

– Великая Владычица, я виноват перед вами. Но у меня не оставалось выбора, если бы я не вступился, неразумный Ариох поверг бы город в хаос.

– Я знаю, Пифон. Ты поступил совершенно верно. Твоей вины здесь нет.

Ариох, освободившись от пут Пифона, безмолвно внимал словам Владычицы, опустив голову и копье в знак покорности. Конь натужно храпел. Пена клоками падала с морды животного.

– Ариох?!

Ариох молчал.

– Ты не должен быть здесь. Твое место в войнах, бурях и сражениях. Зачем ты пожаловал сюда?

Всадник продолжал безмолвствовать.

– Я вижу тебя насквозь, Ариох. Все твои помыслы и стремления мне давно известны. Ступай прочь, рыцарь, и помни, что, хотя ты и демон хаоса, нарушать наши внутренние законы не позволено никому! НИКОМУ! Слышишь?! Теперь изыди, пока я не покарала тебя!!!

Всадник развернулся и не спеша направил своего коня прочь. Никто не последовал за ним, никто не сожалел о его уходе. Даже те шалопаи, которые ратовали за самосуд над Фрумкиным, разгул и грабеж, остереглись теперь составить ему компанию. Отъехав на некоторое расстояние, Ариох растворился в дымах пожарища с тем, чтобы никогда сюда больше не возвращаться. Голос Владычицы также умолк. Потирая намятые в бою с Ариохом бока, Иван Иванович обратился как ни в чем не бывало к гражданам из тех, кто был смелее и не сбежал во время схватки, а остался дожидаться ее конца.

– Кто хотел тепла? Разве не вы сами? Так чего же вы теперь все валите на Фрумкина? Он здесь совершенно ни при чем!

– Иван Иванович, вы же видите, задыхаемся, – пролепетал кто-то в задних рядах. – Жара такая, душно, пожар. Погибаем!

– Сил наших больше нет!

– Ну, так бы сразу и сказали. – Иван Иванович расплылся в благостной улыбке. – Чего бы вам еще хотелось? – Главный распорядитель обращался к гражданам, словно воспитатель к избалованным детям.

– Воды! Воды!

– И чтоб не жарко! – посыпались мольбы.

– И верните тех, кто умер!

– Стоп, стоп, стоп! Не все сразу, господа. – Иванов жестом приказал всем замолчать. – Вам не кажется, что в последнее время вы стали слишком требовательными и привередливыми. К тому же где доказательства того, что кто-то умер?

В этот момент какая-то барышня, стоявшая в задних рядах, испустила вопль и рухнула на асфальт – очередная жертва высокой температуры. Пламя за спинами собравшихся на перекрестке все больше разгоралось, дым, из-за отсутствия ветра, стелился по земле, проникал в легкие, вызывал кашель…

– Быстрей бы, – подал кто-то голос.

– Просим! Просим!!!

– Ладно, ладно, – успокоил толпу Иванов, – будет вам вода. Но помните, вы сами ее просили!!!

В эту же секунду из пустоты возник львиноголовый Араэль вместе с могучим, но бесплотным духом Элелогапом. Араэль взмахнул крыльями, сотворив волшебство, и по дуге взвился ввысь. Что проделал Элелогап, осталось для большинства секретом, но посвященные знали, что без него не обошлось. Раздались раскаты грома, со всех четырех сторон света закружились тучи, и тяжелые капли дождя обрушились на город, словно осколки шрапнели.

Толпа, до этого окружавшая Фрумкина, Макарова и Иванова, сразу распалась. Кто-то на радостях ловил руками и ртом капли с неба, кто-то поспешил в укрытие, а большинство побрело разыскивать своих родных и близких. Через некоторое время перекресток совершенно опустел. На нем остались лишь трое – Фрумкин, Макаров и Иван Иванович. Струи дождя нещадно хлестали под порывами ветра. Фрумкин сразу промок до нитки и вынужден был прикрывать руками лицо. Следователь Макаров, напротив, каким-то чудом оставался совершенно сухим, хотя дождь лил и на него.

– Ну, вижу, дело идет на лад, – сообщил Иван Иванович. – Теперь разрешите откланяться, меня ждет оркестр. Надо сказать, в последнее время они совсем отбились от рук, играть отказываются. Видано ли?

– Постойте! – Андрей обратился к стоящему рядом с ним скелету в черном фраке, называющему себя Иваном Ивановичем. – Вы все же обязаны мне объяснить, что здесь происходит!

– По-моему, мы с вами где-то встречались и, кажется, детально рассматривали вопрос, кто кому и что должен. Прощайте. Хотя нет, прощаться не будем, что-то мне подсказывает, сегодня мы еще встретимся. – И Иванов зашагал прочь, но через несколько шагов обернулся и с милой улыбкой небрежно бросил через плечо: – Кстати, кто успеет забраться на ту гору, – он указал пальцем на возвышенность за чертой города с другой стороны реки, – тому, может статься, крупно повезет…

После этих слов Иванов, не утруждая себя дальнейшими объяснениями, обернулся змеем и растворился в дождливой мгле.

«Ерунда какая-то… Зачем кому-то бежать на тот холм?» – подумал Андрей.

«А ведь Иванов, не исключено, прав, и нам действительно придется взбираться туда, куда он указал. Тем более он всегда оказывался прав, только все его плохо слушали и не обращали на его слова должного внимания…» – рассудил про себя Фрумкин.

– Так, значит, вы и есть Лев Фрумкин, о котором все говорят? – спросил Андрей задумавшегося почтальона.

Фрумкин виновато стоял перед ним, ежась не только от каплей дождя, но и от строгого взгляда служителя закона.

– Ну, в общем-то, я – это он.

– Чего вы дрожите?

– Так ведь дождь поливает!

– Чушь, нет никакого дождя, – уверенно заявил Андрей. Перед ним на перекрестке стоял человек, движения которого имитировали поведение людей во время дождя. Он переступал с ноги на ногу, прикрывал лицо рукой, будто струи холодной воды хлестали по нему, озирался в поисках укрытия. Возможно, сумасшедший? Вряд ли. Это слишком банальное объяснение. Не могут же, в самом деле, подвинуться разумом сразу все жители города? Говорящие скелеты, какие-то скоморохи, разъезжающие на животных, охваченные безумием жители. Если бы не эти странности, у Андрея вообще не было бы причин верить россказням о том, что сначала спустилась какая-то жара, а вот теперь полил проливной дождь. Если бы на его глазах некоторое время назад не испустил дух его начальник Иван Петрович Полетаев, до последнего утверждавший, что царит страшная духота (и это несмотря на то, что в полдень столбик термометра не дотягивал и до плюс 15!!!). Если бы не толпы людей, снующих туда-сюда, падающих в обморок, обезумевших, вопящих, преследующих этого тщедушного несчастного почтальона.