Виктория Товук - Падение (сборник)

И сейчас она с надеждой смотрела на меня, шевеля остренькими ушками, высовывающимися из густых золотистых кудряшек.

– Нель, но ведь у дракона есть смотритель, который понимает драконий язык. Почему Горыныч не скажет ему? – я попытался отвертеться от очередной авантюры.

– Он стесняется! Он не может просить взрослых людей о таком, – заявила настырная девчонка. – Ну, Лекс, ну помоги мне. Я не смогу открыть вольер, там сложные охранные чары.

– Зачем его открывать?

– В лес прилетела дракониха, совсем молоденькая. Она тоже стесняется. Надо выпустить Горыныча, пусть слетает к ней, – она умильно смотрела на меня своими огромными зелёными глазищами.

– Давай после урока, – взмолился я.

– А вдруг она не дождётся и улетит?

– А откуда ты знаешь про дракониху?

– Так ведь наш Горыныч как-то её чувствует. Значит, и я чувствую.

Если бы сейчас был какой-нибудь другой урок, я бы отказался. Но эльфийский язык я и так знал, как родной, с такими-то соседями. Прогулять этот предмет – святое дело. И мы отправились в наш живой уголок.

Школьный живой уголок больше похож на небольшой зоопарк. Наша школа в числе прочих профессий выпускает и специалистов по волшебным животным, поэтому у нас есть и две мантикоры, и гидра, и немейский львёнок. Это его предка задушил Геракл. Львёнок совсем маленький. Его ещё кормят молоком из соски. Он свободно разгуливает по всей территории школы, постоянно к кому-нибудь ластясь. Шкура у него ещё не затвердела, он весь такой приятно мягкий и шелковистый, вот все наперебой и гладят его.

И сейчас он подбежал к нам, и я начал чесать за ушком. Он упал на спину и подставил мне брюшко.

Лернейская гидра Элоиза плавала в специальном бассейне, высовывая то одну, то другую голову. Та голова, которая была бессмертной, следила за нами из-под воды. Когда мы подошли поближе, она взметнулась и метко плюнула ядом, но Нелли успела сотворить заклинание защиты. Увидев, что яд не попал в цель, бессмертная голова стала показывать нам язык и корчить страшные рожи.

Мантикоры дрыхли в своём домике, высунув наружу чёрные ядовитые хвосты. По-моему, они спали постоянно. Я ещё не видел живую мантикору целиком, они всё время прятались.

Гордостью нашего зоопарка был Змей-Горыныч. Он выращен в инкубаторе из драконьего яйца. Горынычу не больше тридцати лет, совсем пацан. Он ещё ярко-зелёный. У драконов с возрастом яркая окраска переходит в зеленовато-бурую.

Обычно он довольно активный, с интересом смотрит, что происходит вокруг, лопочет что-то на драконьем языке, который понимают только пожилой смотритель Аркен и наш преподаватель по магическим существам профессор Вирений. Профессор подолгу болтает с драконом. Беседа у них очень оживлённая, три головы Горыныча перебивают друг друга, что-то взахлёб рассказывая Вирению. Иногда они играют в шахматы. При этом играет одна голова, вторая подсказывает первой, а третья болеет за Вирения. Иногда Вирений читает дракону книги, сразу переводя на драконий язык. Недавно я видел, как Вирений направлялся к вольеру, держа в руках «Остров сокровищ» Стивенсона.

Но сейчас Змей-Горыныч сидел в углу клетки, уныло свесив головы. У двух голов глаза были закрыты, третья моргала длиннющими ресницами и хлюпала носом. Обеими лапами Горыныч держал огромную простыню в цветочек и утирал слёзы и сопли. Вид у него был такой печальный, что у меня сжалось сердце.

– Видишь, как он тоскует? – шептала Элениэль, дёргая меня за рукав. – Он чувствует дракониху, а полететь к ней не может.

– А не рано ему жениться, он же мальчишка совсем? – засомневался я.

Змей-Горыныч, который немного понимал человеческую речь, замотал сразу тремя головами и умоляюще прижал лапы к груди. Я только сейчас, как следует, рассмотрел нашего дракона. Стыдно сказать, но я не часто посещаю живой уголок. Это Нелька, большая любительница животных, постоянно крутится здесь. У Горыныча, оказывается, разный цвет глаз. На одной морде глаза зелёные, на второй красные, на третьей жёлтые.

– Ну, давай, выпускай его, – теребила меня эльфиечка.

– Я полечу с ним, – пришла мне в голову безумная мысль. – А вдруг он решит совсем улететь?

Как остановить дракона, который вырвался на волю и решил сбежать, я понятия не имел. Но слово не воробей…

– Я полечу с тобой, – упрямо сказала Нелька.

Я легко снял сложные охранные и запирающие чары, не зря же я учусь у Великого Архимага. Дракон осторожно вышел из вольера, стараясь не задеть крыльями железную ограду. Потом сам подставил крыло, опустив его вниз, чтобы мы могли залезть ему на спину. Сидеть на Горыныче оказалось очень удобно, там, где начинались шеи, у него была ровная площадка и какой-то вырост, за который удобно было держаться. Дракон медленно вышел на школьный двор. Я мысленно возблагодарил небо, что сейчас идут уроки, и во дворе никого нет. Горыныч расправил крылья, немного потоптался на месте и легко взмыл в небо, взяв курс на лес.

– Здорово! – восторженно завизжала Нелька.

Да я и сам наслаждался этим полётом. Ветер, солнце и небесная синева поглотили нас. Далеко внизу блестела лента реки Светлинки, впадающей в наше озеро. Поля зеленели дружными всходами. Я чувствовал себя так, будто лечу сам. Так я летал только в детстве во сне.

Внезапно Горыныч резко снизился над небольшой отарой овец и коз, которые мирно щипали траву в низине у реки. Он схватил одну овцу и вновь набрал высоту. Я даже не успел возмутиться. Внизу перепуганный парнишка-пастушок сидел на земле, разинув рот. Горыныч сделал круг над лесом, держа в лапах блеющую овцу, и пошёл на посадку. Приземлились мы где-то в лесной глуши на огромной поляне. Никого не было. Мы с Нелькой соскользнули со спины дракона на землю, чтобы размять ноги. Горыныч вдруг ласково и призывно закурлыкал. Я и не предполагал, что это огромное существо способно издавать такие нежные мелодичные звуки, похожие на песню. Совсем рядом раздалось тихое ответное курлыканье, и из-под большого поваленного дерева робко высунулись четыре головы драконихи.

– Ух, ты, черёхглавка! – возбуждённо зашептала мне Элениэль.

Обычно у драконов либо одна голова, как у европейских, либо три, как у русских. Четырёхглавые драконы встречаются чрезвычайно редко. Учёные утверждают, что они обитают возле действующих вулканов.

Дракониха вылезла на поляну. Мы восхищенно смотрели на неё. Снежно-белая, будто обсыпанная алмазной пылью шкура блестела в лучах заходящего солнца. А глаза у неё на всех четырёх головах были ярко-синими. Горыныч галантно преподнёс ей овцу, которую она благосклонно приняла и проглотила одной из голов. А потом они что-то ворковали друг другу. А потом долго целовались. Очень долго. Очень-очень долго. Ещё бы не долго! Четыре головы драконихи по очереди чмокали каждую из трёх голов Горыныча. Да не по одному разу.