Евгений Гаркушев - Глубокий Сумрак

В тот момент, когда Дамир объявил себя хозяином подземелий и занял место Данилы, когда он заявил права на свою жертву и решил отпустить свидетелей своей славы, Макар понял, что стал Светлым. Не то чтобы он перестал желать свободы. Просто понял, что свобода – не все. И что иногда свободой стоит поступиться.

– Бегите! – уже не говорил, а рокотал Дамир, нависая над Оксаной.

Агафья смотрела на Макара с надеждой. А сам Макар вдруг понял, что Дамир панически боится. Как и он сам. И что Дамиру нужно помочь.

– Эй! Я на твоей стороне! – воскликнул Макар. – Клянусь…

Чем клясться, Светом или Тьмой, он не знал. Тьма вполне могла в нем разочароваться, а Свет еще не принял его как своего. Двухцветного инквизиторского шарика у него тоже явно не вышло бы. Но Макар говорил искренне, и это поняли все. Тем более – накачанный мощью Дамир.

Вздохнула Агафья. Застонала от разочарования Алена. Удивленно встрепенулся Дамир. Только спящая Оксана ничего не почувствовала.

– Мне нужен ученик! – тихо сказал он. – Не слуга – ученик.

– Я не буду учеником. Я буду помощником, – сказал Макар. И потянулся к сознанию Дамира.

Тот не сопротивлялся. Что может сделать ему маг пятого уровня, пусть и накачанный силой? Особенно искренне желающий ему добра? Ведь добро – категория субъективная, направленная на конкретного индивидуума. Добро для Дамира вовсе не означало добро для Алены, добро для Данилы – добро для Крюкова. Но Макар хотел Дамиру добра, вне всяких сомнений!

– Сволочь! – прокричала Алена.

– Замолкни, – приказал Дамир. – Я щажу тебя ради своего нового ученика и помощника. И ради своей временной Персефоны.

Макар почувствовал, как у него возникает симпатия к Дамиру. И как Дамир, в свою очередь, тянется к нему с желанием подчинить, установить заклятия контроля – воспользоваться моментом, чтобы контролировать будущего ученика плотнее. Ничего личного, только бизнес.

Но Макар и правда заставил себя полюбить Дамира. Таким, какой он есть, с его темными делами и убийствами. Это было совсем не легко, но и в темной личности Дамира встречались искры незамутненного света. Так и в великом Светлом порой можно найти сгустки Тьмы…

– Я люблю тебя! – провозгласил Макар, прикасаясь к сознанию Дамира.

Алена открыла рот, не зная, как реагировать на такие признания, и лишь Агафья понимающе усмехнулась. Сейчас Макар понял, что она тоже любит всех. И его, и Алену, и Дамира, и убитого Крюкова, и убитого Данилу. Агафья хотела, чтобы всем было лучше. И Макар сейчас хотел.

Заклятие реморализации легло на открывшегося Дамира легко и свободно. Он нисколько не противился ему, принимая как дар от нового помощника, такого же Темного, как он сам.

Реморализовался Дамир вчистую. Так, что его дела стали невыносимыми для него самого. И колдовской круг, к обладанию которым он так стремился, вызвал ужас и антипатию. Круг не имел права на существование. Круг нужно было разрушить. Дамир мог его разрушить и даже спасти кого-то из людей.

Мгновение – и связи между зачарованными людьми и Иными были разорваны. Оксана, не успевшая стать частью круга, просто исчезла. Освободившаяся энергия хлынула в Дамира, испепеляя его. Но это был очищающий огонь. Дамир уходил, любя.

Вспышка, разряд, грохот… Дамира не стало. Круга не стало. Половина людей из него умерли, все Иные, входящие в круг, моментально сгорели от переполнившей их энергии. Макара швырнуло прочь. Он напоролся ногой на торчавший из земли кусок металла, приложился ребрами о камни. Женщинам повезло – им только немного опалило волосы. В подземном зале воцарилась тишина.

– Я хотел как лучше, – тихо сказал Макар, пытаясь выдрать из ноги кусок железа.

– Ты и сделал как лучше, – подтвердила Агафья. – Ведь правда, Алена?

– Надо вывести людей, – тихо сказал девушка. – Им несладко пришлось.

Легкий пасс рукой – и кусок арматуры из ноги Макара отлетел в сторону. Из раны хлынула кровь, но остановить ее Алена уже не могла – растратила остатки энергии.

– Людей выведут отсюда через час, все будет нормально. Но нам надо бежать, или придется плохо, – сказал Агафья.

Спорить с ней, естественно, никто не стал. Авторитет белой ведьмы в части предсказаний для Алены был непререкаем, да и Макар счел за лучшее поверить…

– Идти сможешь? – спросила Агафья. – Я пока не могу тебя вылечить.

– Смогу, – скрипнул зубами Макар.

Его слегка удивляло, почему Агафья не может заговорить рану. Для ведьмы ее уровня – пустяк. Но мало ли, какие у ведьмы соображения?

– Я тебе помогу, – предложила Алена, подставляя плечо.

Вешаться на Алену в таком смысле Макару совсем не хотелось, но пришлось. Сам бы он, пожалуй, идти не смог.

На поверхность выбрались в клети, которая поползла вверх словно бы сама собой, как только Иные подошли к ней. Возможно, Агафья заставила привести в действие подъемный механизм машиниста. А может, приказала колесам на копре крутиться – невелика разница.

Невелика разница… Макар был опустошен, измочален. Ноги он не чувствовал, ребра пылали огнем. Алена пыталась смягчить боль, но и ее сил на это едва хватало. Агафья лишь плотно сжимала губы и не плакала.

– Жаль Ивана Матвеевича, – тихо проговорила Алена. Чувствовала – если оставить Агафью одну, та может сломаться. Досталось ей немало, и давний любимый погиб на глазах. Тот, кто ценой жизни спас ее, спас их всех. А другого бывшего возлюбленного Агафья сама же убила. Не так это легко, даже если возлюбленный за сотни лет превратился в чудовище.

Агафья прищурилась.

– Все там будем, Алена. Помни об этом всегда – все будем там. Кто-то раньше, кто-то позже. И живи, помня об этом… Ты тоже, Темный… Извини, Светлый! Мы, Светлые, вообще никогда не забываем. Не закрываем глаз.

– Мы не закрываем, – согласился Макар. – И не забываем.

Слова стоили больших усилий, и Иного вырвало на пол клети.

– Это ничего, это на пользу, – буднично прокомментировала Агафья. – Не тушуйся.

Клеть поднялась на поверхность. Здесь, в продуваемом сквозняками бетонном коробе, их встречал Давыдов.

– Те, кто был на поверхности, ушли, – сказал он, подразумевая, конечно, людей. – Многих мы сегодня спасли. А позже спасется еще больше.

– Крюков сделал свое дело, – подтвердила Агафья. – Макар сделал. Он Светлый теперь.

– С нашими все в порядке? – спросила Алена. – С теми, кого мы привезли сюда?

Давыдов покачал головой.

– Геша в больнице, в коме. Борис тяжело ранен. Битюцкий словно с ума сошел – все время поет песни Стаса Михайлова. А подруга Геши сейчас оказалась рядом с ним. Крюков постарался?

– Дамир, – ответил Макар. – Она жива?

– Жива и здорова. Я видел ее чужими глазами, поэтому за психическое состояние поручиться не могу.