Нина Еперина - Голос крови

Больница оказалась государством в государстве. Это были и свои отношения, и свои законы, и свои слабости, и свои жесткие и страшные стороны. Молодой девушке из теплой, домашней среды оказаться в таком месте, как больница, и взять на себя ответственность за человеческие тела, а иногда и судьбы, было со стороны Татьяны очень самоотверженно. Вокруг себя она видела таких же ненормальных фанатиков, способных не спать ночами, не обижаться за ночные звонки, не замечать недостатков человеческих тел, прощать и гной, и кровь, и кал, и мочу, и, при этом, сочувствовать человеческим страданиям.

Вот там она его и встретила. В этих длинных, больничных коридорах. Его звали Александр Иванович. Он занимался проблемами крови и для клиники был остро необходим, потому что вместе с анестезиологом предлагал лечащим врачам предпринимать нужные для больного шаги в предоперационный и операционный период. Мало этого, мог понимать больного. Всегда есть проблемы, которые необходимо решать непосредственно с больным, потому, что только в больнице проблемы с кровью самые животрепещущие. Часто простой консультации гематолога бывало недостаточно, поэтому он не просто консультировал или выполнял необходимые функции врача, помогая принимать решения, а и делал это с желанием и удовольствием. За этими решениями чувствовалась фанатическая вера в необыкновенные способности человеческой крови.

В тот неожиданный вечер их знакомства он оказался вторым дежурным врачом. И именно та ночь оказалась для всех них, точнее для их отделения оооочень бурной…, и судьбоносной.

Особенно для Танюшки. Удивительная эта ночь стала запоминающейся навсегда, потому что, во-первых, это было ее ночное дежурство, ее смена, в которой она волею судьбы оказалась одна на весь этаж. Совсем одна! А все потому, что одна из ее напарниц, сестричек, в ту ночь заболела, а у второй умер отец, поэтому начальство отпустило ее на похороны.

И именно в эту злосчастную ночь случилось очень крупное дорожно-транспортное происшествие. Катастрофа. Газель врезалась столб, а в нее въехала легковушка. Итого четыре трупа, которые стали трупами уже в их отделении. Фактически все они умерли у Тани, можно сказать, на руках. Четыре живых человека, которые стали вдруг трупами!

Если бы кто-то мог ей заранее рассказать, что такое может случиться, и она не умрет от страха и не потеряет сознание от крови, а как настоящая медицинская сестричка стойко продержится все дежурство, она бы ни за что не поверила. А на самом деле именно у нее на руках по-настоящему умирали раненые и покалеченные люди, и именно она закрывала им глаза. Все четыре бывших человека!

А еще было семеро раненых.

Всю ночь Тане некогда было даже присесть. Она бегала по коридору из конца в конец с тампонами, простынями, кислородными подушками и шприцами, стараясь не опоздать со своей помощью умирающим людям.

А как болело ее сердце от безысходности происходящего?! Ведь тогда она впервые увидела так близко, глаза в глаза, настоящую человеческую смерть! И не одну, а целых четыре!!!

Это была страшная ночь! И вдруг оказалось, что в ней не нашлось ни времени, ни места на внутренние ощущения брезгливости к виду крови, или вывороченного мяса, или торчащей их плоти кости. Была только работа и желание помочь этим несчастным людям, каталки с которыми заполнили весь коридор в отделении.

Именно в ту ночь она сама для себя и решила окончательно, что будет настоящим врачом с большой буквы и от этого желания, твердо созревшего вдруг в груди, была тогда очень горда!

Утром, уже сдавая смену, она от души пожелала Александру Ивановичу удачи, потому, что он мужественно остался на дополнительную смену, хотя выглядел очень уставшим и вымотанным до нельзя. Он не мог позволить себе оставить своих подопечных без внимания и заботы. Тане это очень понравилось, но она тут же наступила на свой мозоль и приказала не интересоваться им, как простым, обыкновенным, молодым человеком. Никогда!

«Хватит нам одного «романа» – подумала она. – Обжегся на молоке, нечего дуть водку, как пошутила бы ба Тоня».

Следующая их встреча состоялась только через месяц и опять на ночном дежурстве. Но на этот раз ночь выдалась очень спокойной. Татьяна раздала лекарства, и сделала все внутримышечные и даже внутривенные уколы. На самом деле Таня боялась этих уколов до дрожи в коленках, опыта было мало, но мужественно стискивала зубы и шла заменять дежурную старшую сестру, с удовольствием отправлявшуюся отдыхать.

Потом, чтобы не уснуть «на тумбочке», Таня читала медицинскую литературу. Готовилась к занятиям. Медицинские трактаты, битком набитые терминами, которые запомнить мог только извращенный медициной мозг, Таню убивали. Страх всех студентов – анатомия… Особенно мышцы… Подвздошная, косая внутренняя, литеральная, медиальная, гребенчатая, пирамидальная…, и так далее, да еще и на латыни.

Александр Иванович проходил по коридору мимо, потом остановился и стал внимательно за ней наблюдать. А она в это время, закрыв глаза, самозабвенно бубнила под нос про злосчастные мышцы. Может быть, со стороны это было и смешно, потому что он стоял с улыбкой на лице, и молча рассматривал ее. Таня, как почувствовала, открыла глаза. Она тут же покраснела, и замолчала. Ей стало вдруг неловко.

– Ничего, ничего! Продолжайте! Я тут на вас посмотрел и вспомнил свой второй курс. Точно так же заучивал, а точнее зазубривал термины наизусть. Ничего не поделаешь. Медицина того требует. Позвольте присесть?

– Конечно, конечно. Садитесь. Извините, что я на дежурстве… учу… – Таня указала на стул напротив, а сама подумала:

«И чего это он тут затормозил? Начнет сейчас «мозг полоскать». Вот что им от нас, молодых девушек, надо? У всех у них в голове только одно!»

– Ничего. Мы все этим на дежурстве занимаемся. Я тоже. – сказал он усаживаясь на стул и не подозревая о Таниных «нехороших» мыслях.

– Но вы же уже врач? Да? – схитрила Таня, которая давно знала кто он. – Вам зачем?

– Нет, что вы. Я еще не врач. Я прохожу доврачебную производственную практику. Это на последнем курсе обязательно. Минимум нужно около двухсот часов. В западных медицинских сериалах нас зовут интернами, а по-русски просто стажерами.

– Так вы разве не врач? Надо же! А вы в прошлую сумасшедшую ночь так профессионально оперировали, как заправский хирург! У меня времени совсем не было, но я даже залюбовалась вами….

– Спасибо. Неет! Я пока не волшебник. Я только учусь. Но отношусь к своей будущей профессии очень серьезно, так же, как и к клятве Гиппократа. А вообще для меня самое главное погрузиться в профессию, как можно глубже, поэтому мои часы здесь и не сосчитать. Зашкаливает. – говорил он очень серьезно.