Елена Суханова - Лучезарный след

– Вы поддерживаете отношения? – спросила я.

– А, – Чародейка махнула рукой. – Ездила к нему в Заокеанье пару раз. Редко созваниваемся. Папе не до меня. У него широкая известность в узких кругах, концертная деятельность и дурь. Я в маму пошла, она тоже всегда на гиблые разновидности западала. И с отцом счастья не знала, и со вторым мужем, и с третьим. С теперешним у неё только всё замечательно. Зато я всех её избранников терпеть не могу. Иногда и папашу.

– А Остров ты почему не любишь?

Лучезара нахохлилась.

– Дом – это такое место, где хочется оставаться, а не бежать сломя голову. У нас дома, сколько я помню, творилось такое, что только беги. Скандалы, драки, прочее. Мама взрывается на пустом месте. Только последний отчим её в руках держит. Да и она с годами спокойнее становится. Не знаю, его ли в этом заслуга. Зато он меня постоянно жить учит. Надоел, не успев у нас поселиться.

Я подумала, что есть некий пунктик, общий для нас с Верещагиной. Мне тоже с детства мечталось удрать из дома.

Раздался стук в дверь. А за ним и голос Надёжи:

– Добряна, это я.

Время уже позднее. Опять новость принесла?

Я посмотрела на Лучезару и прошептала:

– Иди в шкаф.

– Нет, – тоже шёпотом отказалась она. Захлопнула вычислитель и спрятала его под кровать. – Я здесь посижу тихонько. Она меня не увидит.

– Что за глупость? Иди, говорю, в шкаф!

– Я, что, скелетина, в шкафу сидеть?

Надёжа постучала снова. Громко поинтересовалась, дома ли хозяйка вообще. Я пообещала через мгновение открыть, а сама продолжила препираться с упрямой нелегальной соседкой. Лучезара стояла на своём. И в доказательство сделала себя невидимой.

Вот что значит «отвести глаза»! Полностью невидимой она не стала. Просто мне упорно не желалось смотреть в сторону её кровати. Край глаза улавливал там пустоту, но воздух подрагивал. Как над огнём. Будто что-то пустоту всё же нарушало.

Надёжа постучала в третий раз. Я вздохнула, плотней запахнула халат и пошла открывать.

Гостья действительно принесла новость. Напечатанную в «Вестнике». Я сначала вздрогнула, решив, что это тот самый «Вестник». Мой. Ругнула себя, мол, собиралась же сегодня зайти к Пересвету, узнать, не удалось ли ему забрать у Зорицы снимки. Но после его прогулки с бывшей…

Нет. «Вестник» оказался новый. Сегодняшний. Акула стремится реабилитироваться за вчерашнее? Сразу запустила новый тираж. Или нашла сенсацию, не способную ждать до второй половины седмицы? Обычно «Вестник ВГА» выходит по понедельникам и четвергам.

О! Как живописно выпучены у Надёжи глаза! Видать, сенсация.

– Ты же не ходила сегодня в Академию. А там такое происходило! Все только об этом теперь и толкуют!

Она сунула мне под нос газетку. Я скосила глаза и прочла: «Храбр Сивогривов не тот, кем кажется». Тут же оторвалась от чтения, собственно, и не начав. Статейку же Зорица писала. Стоит себе голову забивать? Я перевела взгляд на копилку новостей. Надёжа прошла в комнату и села на стул. В сторону Лучезары она не смотрела, ничего необычного не замечала. Меж тем Верещагина забыла убрать свою юбку со спинки кровати. И сумка из-под кровати выглядывала, едва прикрытая покрывалом.

– Ну, и кто у нас теперь Храбр Сивогривов? – спросила я, небрежно бросая «Вестник» на стол и прячась под одеяло так, чтобы из халата не высунулись ноги. Тьфу ты! Копыта. Чем бы кинуть в Лучезару? – Вражеский шпион?

– Ты себе даже не представляешь!

И из Надёжи полилось.

Сегодня с утра она пришла на учёбу (чего с ней давно не случается, ибо при каждой возможности она старается отсыпаться после бессонных ночей) и получила шанс лицезреть толпу возле доски объявлений. (Сдаётся мне, собирать толпы входит у Зорицы в привычку.) Так вот, на сей раз объектом безразмерного внимания стал тот самый Сивогривов. Выяснилось, что он не просто там какой-то Забытый, прибывший в Великоград, дабы послужить делу дружбы между двумя сословиями. Он принадлежит к числу тех самых мутантов (словечко какое гнусное! Не к людям же его применять. У Зорицы болезненная потребность говорить гадости), которых с недавних пор начали называть «Новыми». Хотя никто ещё ладом не верит в их существование.

Думаю, акула получит нагоняй от Бояновича, после возвращения того из командировки в Святогород. Когда она вывешивала на всеобщее обозрение полуголую перевоплощённую меня, это не являлось камнем в огород главы Академии. В данном же случае она чуть ли не всех, вплоть до Великого князя Святополка, обвиняет в том, что они прислали в тёплую столицу, а конкретно в наше общежитие, страшнейшего из колдунов современности. Кошмарного, безумного садиста.

Ладно. Зорица употребляла словечки помягче, но смысл тот же.

– Мне кажется, или в самом деле в опасной близости от меня накопилось весьма много Чародеев? – я буквально заставила себя посмотреть на трепещущую псевдопустоту над кроватью Лучезары. – И все не очень нормальные.

Надёжа поняла, кого я имею в виду:

– Ну, её-то уже нет. Ой, я так сегодня испугалась. Все стояли и обсуждали, что если Храбр Сивогривов такой уж могущественный Чародей со всеми способностями Забытых, то что ему стоит захватить столицу и поработить всех её жителей?

– Не пори чуши! – не сдержалась я.

– Да ты же видела, какой он. Он такой… такой…

Глаза Надёжи выпучились ещё сильнее. Куда вы? Вернитесь назад.

– Какой? – скептически вопросила я. – Рослый? Так и среди Численных похожие попадаются. Чего ты сегодня испугалась?

– Ах да! – спохватилась Надёжа. – Я села на скамейку, тебе собиралась позвонить. Тут двери открываются, и входит сам Чародей, Забытый, Новый – Сивогривов, короче…

– Я поняла.

– А с ним Добрыня и Делец. Всех присутствующих как веником смело. За несколько секунд разбежались кто куда, одна я сидеть осталась. Ты же знаешь, у меня реакция затяжная.

Верно. Надёжа из числа тех, кто будет зачарованно пялиться на пожар, когда остальные уже умчатся спасать свои жизни.

– Сижу, значит, с сотовым в руках, с открытым ртом, а те трое проходят к доске объявлений. На ней такой большой светопортрет Храбра. Читают текст, и Добрыня говорит: «К тому и шло». Сивогривов посмеялся и ответил: «Сколько можно нового о себе узнать». А Делец только сказал ему: «Красавчик!» Они все поржали и пошли дальше.

Меня осенило. Вот он, Добрынин приятель – Чародей, кто в приличествующей его способностям школе не учился, колдовать как следует не умеет, потому друга в качестве подопытного кролика и использовал. Что их обоих веселило и веселит до сих пор.

– А чего ты испугалась-то?

– Не чего, а кого. Храбра, естественно.

– Нужна ты ему. Если б хотел, давно бы уже в лягушку превратил.

– А ты его хорошо знаешь?