Елена Суханова - Лучезарный след

– Остановись!

Юркнула внутрь, затем буквально скатилась по ступенькам.

И почему мне думалось, что одежда обязательно должна рваться во время превращения? Насмотрелась экранизированных комиксов? Я же не разноцветный добряк-чудище с маниакально-депрессивным психозом, после облучения в подпольной лаборатории. В размерах в несколько раз не увеличиваюсь. Ничего не треснуло по швам. Ноги стали тоньше и вытянулись. Из штанин высунулись копыта. Харлановские полусапожки я потеряла, когда опускалась на крышу.

Я уселась на полу площадки, обхватила козьи конечности руками и загрустила. Благодаря орлиным крыльям Добрыни я избежала Лазаря и зевак, среди которых несомненно нашёлся бы тот, кто заснял мои перелицовки на мобильник и выложил бы в Кружево. Это славно. Теперь до комнаты осталось добраться.

Наверху, в проёме, на фоне потемневшего неба, появился нежданный спаситель. Босой, в штанах, застёгивающий рубашку. Я подозревала, что он скажет что-нибудь язвительное, типа: недалеко же ты ускакала. Всего один пролёт. А как торопилась. Но Добрыня медленно спустился и присел напротив меня. Я отвела глаза в сторону, прикрыла копыта сумкой.

– На случай претензий официально заявляю: я не подходил к тебе, а подлетал.

– Никаких претензий, – сухо отозвалась я.

На самом деле обнять хотелось вовремя появившегося героя, но не до того. Копыта прятать от его глаз надо.

– Мне показалось, тебе нужна помощь.

– Тебе не показалось.

Добрыня помолчал. Наверное, ждал, когда начну его обнимать или хотя бы скажу доброе слово. Я же всё отводила глаза.

– Халатик принести? – после паузы поинтересовался визави.

– Желательно, – качнула головой я. – Однако боюсь, Лучезара тебе не откроет.

– Откроет, – уверенно заявил Добрыня. – А позже слетаю за твоей курткой. Нехорошо получилось. И обувь принесу.

Я вспомнила свою куртку и количество шуршащих бумажек в сумке, вслед за чем проговорила:

– Не стоит. Куртку новую себе куплю. За сапогами завтра могу сама подняться.

– У тебя нет ключа от крыши, – Добрыня улыбнулся, – мне придётся к тебе подходить, опять ругаться начнёшь.

– Уломал, краснобай, – я тоже не смогла удержаться от улыбки. – Про куртку забудь. Серьёзно. А вот халатик принеси, пожалуйста. Неуютно.

Домой я дошла без происшествий и неудобных вопросов. Швырнула сумку Лучезаре и бухнулась на кровать.

– Рассказывай, – попросила соседка, одновременно испуганная и восторженная.

Восторг у неё от того, что заглянула в мою сумку. А испуг? Как, любопытно, Добрыня уговаривал её дверь открыть? Или она за меня беспокоилась?

– Пересчитывай, – вяло попросила я. Навалилась усталость, заболели ноги, стало не до разговоров.

Считать гривны – весьма приятный труд. Чародейка выполнила задание. И с удовольствием повторила работу ещё два раза.

– Сколько здесь моих? – с придыханием вопросила она.

– Стольник мне оставь, остальное забирай и уматывай, – лениво ответила я.

– Нет. Стольник мало. Давай пополам. Тебе сто сорок и мне.

– Как скажешь.

Я заставила себя раздеться и залезла под одеяло.

Не пойду умываться.

Спать.

Ещё бы не Верещагина со своими расспросами…

Утром следующего дня на этаже отмечались хождения. День выходной. Соседи переезжают. Златка таскала коробки в общежитие на Крутоярской. Идти туда минут семь. Но с вещами кажется, что очень далеко. Златка к тому же шмоточница. Ей таскать – не перетаскать.

Она попросила о помощи. Я пообещала. Сразу после того, как попью кофе.

Кофе варила не торопясь. Глядела на унылую серость за окном. То ли скоро начнётся дождь, то ли он размышляет, не рано ли закончился. В голове у меня стояла похожая погода. Перебрала вчера. Явно.

Заглянула поболтать Надёжа, и я взялась сварить кофе заодно и на неё. Потом появилась Любава, сообщила, что её переселяют на Златкино место, так как у них на этаже тоже затевается ремонт. Я предложила и ей кофе. Всё что угодно, лишь бы не просыпаться. Через некоторое время перед глазами предстала и сама Златка. Поинтересовалась, как двигается процесс пробуждения. Или ей одной свои вещи переносить? Затем тоже попросила кофе. А это – размельчить очередную порцию зёрен на ручной кофемолке, добавить воды, довести до кипения, но не кипятить.

По коридору сновали девчонки. На Крутоярскую перебиралось человек десять с нашего этажа. Или из-за их суматошности мне чудилось, что так много? Двое зашли на кухню с чайником. За ними увязалась Млада. Каким боком она здесь? Живёт где-то внизу.

– Девчонки, а вы знаете, что мелкого Забытого арестовали? – разродилась она новостью.

Так и есть, сплетни явилась разносить.

ЧТО??????!

Любава охнула. Я воззрилась на Младу с недоумением:

– Как?

Она бросила на меня осторожный взгляд. Думаю, ей немного стыдно за ту историю с ночным проникновением в мою комнату и за поведение Зорицы.

– Ну, он же всё орлом у нас летает, – принялась расписывать сплетница. – Летает и летает, все его на мобильники снимают. Тоже мне звезда. Тысячи просмотров в Кружеве.

– И? – поторопила Златка.

– А вчера перелетал все нормы приличия. Говорят, с улицы Мира девчонку похитил. Прямо на лету. Страсть к охоте. Орёл – хищная птица. Да и в нём самом что-то хищное. Я всегда это замечала.

– Похитил? – переспросила я, задумываясь: а как иначе это должно было выглядеть со стороны?

– Да, – всплеснула руками Млада, – кто-то из наших своими глазами видел.

В дверном проёме, который уже и не помнил, висела ли в нём когда-либо дверь, внезапно возник худой блёклый юноша с россыпью прыщей, одетый в форму младшего стража. Осведомился, не знаем ли мы хозяйку ЭТОГО, и показал грязную куртку. Ему дали понять, что искомая хозяйка обитает в данном общежитии.

Кофе закипел и полился на плиту. Я не повела ухом, только излишне громко и грубовато спросила у стража:

– Где он?

– Кто? – растерялся тот.

– Доброслав Третьяков. Он никого не похищал. Где вы его держите?

Сцена будто из заокеанского боевика.

Я почти кричала.

Страж сник под моим напором. Пролепетал адрес ближайшего отделения. Я знала, где оно находится. Туда как-то Ратмира забирали за пьяный дебош.

Сонливость как рукой сняло. Я вылетела с кухни и бросилась к себе. Сзади услышала голос Златки:

– Это же твоя куртка.

Ни разу в жизни я так быстро не одевалась. Когда выскочила из комнаты и припустила к лестнице (отчего-то решив, что на лифте выйдет дольше: его ведь дождаться надо и останавливается он на каждом этаже), страж всё ещё стоял на пороге кухни. Девчонки о чём-то его расспрашивали. Воняло (Дубинин бы сказал «смрадило») пригоревшим кофе.