Юрий Дихтяр - Ночной фотограф

– Как Вы здесь оказались?

– Решил путь срезать, – вру на свой страх и риск, хотя вижу, что не верят ни одному слову и, если я сейчас проколюсь, мне не сдобровать. Судорожно прокладываю в голове маршрут.

Пассажир открывает бардачок и шастает там, роясь во всяком хламе – фонарик, диски с музыкой, отвёртка, перочинный нож, карта. Я молча сношу такую наглость.

– Вы кем работаете? – он пытается смотреть мне в глаза. От этого взгляда мне не по себе.

– Фотографом, – отвечаю я, осознавая, что он всё знает обо мне и лучше говорить правду, – свадьбы, торжества, детские сады, художественное фото.

Он слегка улыбается, и я вижу у него в руке мою визитку, найденную в бардачке. Я облегчённо выдыхаю, возможно, если бы я назвался слесарем, я бы уже был мёртв. Да кто они такие?

– Вы фотографировали труп?

– Нет, зачем мне его фотографировать? Я больше по свадьбам и садикам… – сказал я, пытаясь сдержать дрожь в голосе.

Он долго рассматривает меня и, неожиданно для меня, протягивает мне руку для рукопожатия.

– Простите, что побеспокоили, всё нормально. У меня к вам одна просьба – никому никогда не рассказывайте о том, что здесь видели. В интересах следствия. Настоятельно рекомендую держать язык за зубами. Договорились?

Я по-идиотски киваю ему головой, так как во рту у меня всё пересохло. Когда он вышел из машины, я устало откинулся в кресле, тщетно пытаясь сдержать дрожь во всём теле. Мне срочно нужна музыка, Мэнсон или Металлика, я полез искать диск, нашёл Удо, дрожащими руками заправил его в плеер и когда поднял голову, увидел, что ко мне идёт человек в плаще, беседовавший перед этим с майором. Побарабанил пальцами по стеклу и когда я открыл дверь, протянул руку и сказал:

– Фотоаппарат!!! Быстро!!!

Вот он, момент истины.

Есть такой метод коррекции настроения – слушаешь музыку, подходящую твоему настроению на данный момент, пока не сольёшься с ней, не проникнешься до самого скелета. Например, на улице – пасмурно, моросит дождик, люди – хамы и ты всеми покинут, одинок и нелюбим. Тебе тоскливо и жизнь – говно. Тогда тебе нужно слушать блюз, и чем он монотоннее и жалобней, тем лучше.

Или, например, тебя оштрафовал гаишник, подрезал на дороге бык на джипе, твой босс поимел тебя и нахамила пенсионерка в магазине. Ты бы их всех поставил в рядок к стенке и показал бы им, кто здесь царь зверей. Если бы мог. Тогда смело врубай какой-нибудь трэш или дум, поагрессивнее.

Или вдруг накрыл приступ человеколюбия и тебе до слёз жалко всех своих знакомых с их проблемами, жалко котёнка или птенца, выпавшего из гнезда, пенсионеров, учителей, бомжей и всех угнетённых мира, подыщи себе музыку посветлее, например, Квинов с их оптимистичными гимнами.

Внимательно вслушиваемся в выбранную музыку, впитываем её. Пусть она ещё больше разворошит твои чувства, а затем постепенно сменяешь музыку, подгоняя её под то настроение, которое бы ты хотел иметь. Если ты собрался на вечеринку, заканчивай процедуру диско, трансом, техно. Если у тебя романтическое свидание – лучше всего съехать на медляки и баллады, если очень романтическое, то лучше лёгкого джаза не придумаешь. Закрепляешь это всё пятью-шестью композициями. И проблем словно и не было.

Домой я еду под Удо, призывающего меня замочить всех врагов, попрыгать на их обугленных черепах и, размахивая копьём, броситься в новые схватки с несправедливостью. Я зол на свою никчемную жизнь, на моих странных знакомых, на Звягинцева особенно. На этих уродов из чёрного катафалка. Я размахиваю кулаками, смело отвечаю на их вопросы с иронией и сарказмом, да так лихо, что у них слов не находится в ответ. Одному даже даю пощёчину, так, слегка, чтобы просто объяснить с кем они имеют дело. Ишь, суки, думают, что им всё дозволено – рыться в моей машине, трогать мой фотоаппарат, разговаривать со мной свысока!!!

Жаль только, что они этого не видят и не слышат, как говорится, намахался я кулаками после драки вволю.

Дома я слушаю уже более спокойную музыку и мечтаю, как я сделаю себе пластическую операцию, сменю имя и устроюсь егерем в какой-нибудь глуши, вдалеке от этого страшного города с его ночным беспределом, наркоманами, вампирами, типами с носилками и мёртвыми шлюхами с китайскими палочками в сердце.

Китайские палочки!!! Через минуту я уже смотрю на компьютере фото мёртвой девушки. Странно, но сам покойник не так впечатляет меня, как его фотографии. Они вызывают у меня чувства безысходности, я представляю, как умирал человек, что он чувствовал, и мысль о том, что он уже никогда не будет живым, всё, финита ля комедия. От реального трупа можно отвернуться, но от фотографии не отвернёшься, это как отпечаток в памяти, который уже не сотрёшь.

Эта девушка могла бы сейчас сладко спать, спрятав носик под одеялом. Или пить кофе на кухне с подругой и болтать о новинках гламура или заниматься любовью. Всё что угодно, вместо того, чтобы лежать со стеклянными глазами в носилках на полу фургона. Всего один неверный шаг, стечение обстоятельств, мгновение судьбы оборвало её жизнь. Если бы она поступила немного не так, как поступила, всё было бы иначе.

Что я ищу на фото? Не знаю сам, я рассмотрел её ещё там, на месте. Увеличиваю китайские палочки – обычные, одноразовые, без всякого орнамента, скорее всего из кафе с восточной кухней. В глазах у девицы никакого испуга, спокойствие и покой, даже истома. Она даже не поняла, что умерла, такая безмятежность была в выражении лица.

Я листаю фото одну за другой по кругу, пытаясь найти что-то, сам не знаю что. И вот просмотрев их все по десятку раз, я, наконец, нахожу то, что не давало мне покоя. Вот, на шее!!! Чуть выше левой ключицы у неё были две точки, я сначала подумал, что это родинки или капли крови, но сделав максимальное увеличение, я понял, что это за точки. Это были укусы, две дырочки в коже, с засохшей кровью по краям. Совсем как у меня на руке. Минут пять я тупо пялился на монитор, наливаясь страхом, потом меня стошнило, и я еле успел добежать до унитаза.

Интересно, как в подсознание моего поколения впечаталась война, хотя мы знаем о войне только по фильмам, книгам и рассказам бабушек и дедушек. Наверное, каждому снились кошмары, в которых монстрами были фашисты, гестаповцы, эсэсовцы, в чёрной форме, со шмайсерами в руках и с овчарками, рвущимися с поводков. Меня всю ночь мучили немцы. Я прятался от них в руинах, бежал по катакомбам, меня привязывали к столбу и пытали, прижигая факелами и срезая кожу офицерским кортиком, я ждал своей очереди в газовую камеру. Но у них ничего не получалось, потому что я всегда вовремя просыпался. Я ускользал прямо из рук, чтобы вскочить в ужасе на мокрой от пота постели и снова провалиться в ужасы войны.