Наталия Аникина - Кошка, которая умела плакать. Книга 1

Закончив сборы, она не смогла удержаться и вышла на балкон, чтобы ещё раз взглянуть на город. Бриаэллар по-прежнему лежал в густой тени. Только два здания смогли прорвать эту мглистую пелену: на востоке взмывала ввысь Башня Тысячи Драконов, стены которой были буквально сплетены из гибких чешуйчатых тел, мощных перепончатых крыльев, когтистых лап, замысловато изогнутых хвостов и лукавых длинных морд. В сиянии широко распахнутых Глаз Аласаис грандиозный барельеф переливался всеми оттенками серебра. Из-за этого ртутного блеска многие гости города принимали Башню за храм Веиндора. На деле же в ней располагалось посольство Драконьих Клыков, а также «логова» драконов Изменчивого, по какой-либо причине живущих в Бриаэлларе: огромные помещения с фресками на стенах и неуютно высокими потолками, где ступеньки гостевых лестниц и немногочисленная мебель – полки, столешницы, матрасы, сиденья и спинки стульев – неприкаянно парили в воздухе, ожидая, пока воля хозяев не прикажет им сбиться в стаю, сложившись в обеденный гарнитур, или, напротив, разлететься по сторонам, освобождая место для танцев.

Башня была одним из самых высоких зданий города. Поспорить с ней могли только лазурные шпили Дворца Аласаис. Яркую синеву его стен оттеняло пепельное кружево винтовых галерей, балконов, террас и мостиков, дымчатое стекло куполов, тёмные витражи на окнах. Фасад Дворца был подсвечен, но внутри него не горело ни одного светильника. Только высоко – там, где почти под крышей главной башни вырисовывался изящный балкон, жёлтым маяком сияла ярко освещённая арка.

В минувшие годы время от времени на её фоне можно было разглядеть кажущуюся крошечной тёмную фигурку, и тогда взгляды всех, кто находился в Бриаэлларе, неумолимо притягивало к балкону, к той, что взирала на свой город с таким же восхищением, как часом раньше смотрела на него Аниаллу. В эти недолгие минуты каждый ощущал себя невероятно счастливым, и тоска по этому чувству всегда оставалась в сердце, кому бы оно ни принадлежало… Но Аласаис уже целую вечность не появлялась в Бриаэлларе.

Аниаллу вздохнула и, ещё раз окинув взглядом город, недоумённо пожала плечами. Прежде, именно в такие минуты расставания, Бриаэллар представал перед ней во всей своей прелести. Он словно манил её остаться, предлагая её глазам всё лучшее, что в нём было. Благо главная его достопримечательность располагалась буквально через дорогу. Там сияли янтарным светом высокие окна бального зала дома ан Камиан – дома-музея, дома-театра, дома-дегустационного зала, дома терпи… дома, обитатели которого были воплощённым желанием познать – пощупать, понюхать, услышать, увидеть и осмыслить – всё, что мог предложить им в своей неиссякаемой щедрости Бесконечный.

Алу вспомнила, как в одно из таких прощаний с Бриаэлларом она заметила в одном из разбитых на крышах особняка садов странное дерево и не удержалась от соблазна сходить разведать, что же это такое. Чудесное дерево называлось т иэ – «ушки». Его треугольные, с чуть загнутыми вверх краями листья в точности повторяли форму алайских ушей. Нежно-розовые с одной стороны и тёмно-зелёные, почти чёрные – с другой, они были мягкими и пушистыми на ощупь. Дерево вывел какой-то романтичный фантазёр из дома ан Камиан в утешение своей подруге, обманутой неким бесчестным господином. Девушка оказалась не жадной, и теперь любая дама могла прийти к тиэ и вставить серёжку в одно из его кошачьих «ушек». Оно запоминало свою хозяйку раз и навсегда, и, если той удавалось заманить сюда избранника, «ушко» поворачивалось к ним и чутко прислушивалось к разговору. Если слова кавалера были неискренни, оно сворачивалось в трубочку и даже немного увядало, если ложь была совсем грубой. В тот раз Аниаллу буквально увязла в гостях у ан Камианов – бродила от одной диковинки к другой, забыв обо всём на свете… А сейчас что-то мешало ей найти не только «ушки», но и сам выставочный садик, где она их видела. Бриаэллар словно спрятал в карман свои диковинки, которые прежде лукаво протягивал ей на каменной ладони. Он отпускал её. И, как ни странно, Аниаллу тоже покидала его с лёгким сердцем.

От этих мыслей Аниаллу отвлекло ощущение того, что она уже не одна. Это, несомненно, была не Шада – ходить столь бесшумно человеческая девушка никогда бы не научилась. Алу оглянулась и увидела свою сестру Иреру. Она уже рассталась с арфой и выражение лица её было теперь серьёзным и строгим, под стать её тёмному «мужскому» наряду. Из-за плеча выглядывала рукоять клинка. Несмотря на свой нежный облик, Ирера прекрасно владела оружием и делилась своим мастерством со всеми желающими в Бриаэлларской Академии.

– Аниаллу, – коротко кивнула она, ступая на пол балкона.

– Ирера, – откликнулась сианай.

– Ты не представляешь, как я рада, что ты приехала домой, – напряжённым шёпотом быстро проговорила Ирера; уши её постоянно двигались, эалийка внимательно вслушивалась в звуки ночи. – С отцом что-то происходит. Он стал уже открыто заявлять о том, что нашему миру с Тиалианной и Веиндором конец. Гнев затуманивает ему разум, и он не видит последствий.

– Ты знаешь не хуже меня цену его гнева, – пожала плечами Аниаллу.

– Раньше он просто хорошо играл свою роль, вживаясь в неё для правдоподобности, но теперь… теперь он явно переигрывает. Я боюсь, что он начнёт мстить за тебя Тиалианне и за весь наш народ – Веиндору.

– Он мудр, Ирера, – лукаво улыбнулась Аниаллу. – И если он даже свалится с ветки, ударится головой и резко поглупеет, то дух Кошки из него всё равно ничто не вышибет. Селорн всегда умел отличать голос своих чувств от гласа своей Кошачести. Интуиция не даст ему наделать глупостей.

– Мне иногда кажется, что кошка во мне тоже требует начать резать их на части! – огонёк гнева вспыхнул и тут же погас в глазах Иреры. – Рвать когтями и медленно вонзать клыки им в горло, с хрустом проламывая серебряную чешую, – проговорила она со странным спокойствием и сладострастием. – Моё сердце велит мне собрать армию из моих братьев и заставить мозги в их мудрейших головах кипеть, как зелье в котле алхимика.

Аниаллу подняла руку:

– И-ре-ра! Не разыгрывай, пожалуйста, из себя какую-нибудь человеческую дурёху, которая из банальной ревности зарезала кухонным ножом соперницу и оправдывается на суде, что это-де ей интуиция подсказала. Мол, предчувствовала она, что покойница сделает её любимому что-то ужасное. И не надо так на меня смотреть! Даже среди людей многих можно научить отличать голос интуиции от воплей разыгравшихся чувств. Что уж говорить об алаях – детях наэй Эмоций?

– Я пытаюсь, пытаюсь, но не могу окончательно решить…