Алгебра Слова - Вошедшие в неизвестность

– Я первая! – Катя сделала шаг к окну.

– Разбежалась. За мной, – Музыкант одной рукой оперся о раму, уверенным движением отстранив Катю в сторону, и спрыгнул перед ней. Она выбросилась следом.

– Прыгать по моей команде! – раздраженно крикнул Ферт. – Только по одному! Сергей! Раз…

Под заходящим красным солнцем, из движущегося серебристого вагона на изумрудно-шелковую траву холма, в низинах которого уже собирался ватный туман, и бриллиантами сверкала роса, вылетали решительные пассажиры.

Катя зачарованно смотрела, как прыгали остальные, Музыкант стоял рядом и крепко обнимал ее руками…

– Жалко, что нельзя было сделать это замедленно, – сказал Сергей, отряхивая брюки.

– Да, – согласилась Катя, – я даже во сне никогда не летала, а тут всего-то три секунды. Здорово получилось!

Последним приземлился Ферт.

– Отряд десантировался без повреждений? Багаж надо собрать, – оглядывая всех, скомандовал он.

Вдруг поезд остановился с сильным скрежетом колес, и Кате показалось, что он обиженно оглянулся назад.

– Смотрите! – смеясь, крикнула она. – Он ждет нас! Он без нас не поедет! Он без нас не хочет ехать! Он живой!

Путешественники обернулись. Поезд смирно стоял, доброжелательно раскрыв автоматические двери вагонов.

– Зря прыгали, – разочарованно сказал Музыкант. – Могли бы спокойно выйти!

– Ничего не зря! – Катя с Сергеем возразили почти одновременно.

– Ну, идите, еще попрыгайте, – кивнул в сторону состава Ферт, – если вам так уж понравилось.

Никто не знал, что дальше делать. С одной стороны, они сделали свой выбор – выпрыгнули… Казалось бы, дальнейший путь поезда мало должен их волновать. С другой стороны… Дверцы поезда открылись и закрылись, как будто, говоря: «Добро пожаловать!».

– Пошли обратно, чего уж там, – с некоторой долей сомнения в голосе предложил Королев. Но, как будто именно этого неаргументированного предложения и не хватало для принятия окончательного решения.

– Это глупо, – ответил Николай, втягивая голову в плечи. С неба опять начинало моросить.

– Теперь давайте меню проходить! – сказала Катя. – Пойдем в поезд. Он совсем не страшный.

– А зачем мы тогда выпрыгивали?! – потерял всякое терпение Николай. – Надо выбраться на дорогу и найти другой транспорт.

– Куда идти-то? – Катя вытянула руки в стороны и повернулась вокруг. Слева находилась бескрайняя степь, а справа – непроходимый лес…

– Ох! – воскликнула она, и первая побежала к поезду. Небольшой дождь за секунду превратился в сильнейший ливень. И, когда пассажиры оказались в поезде, они были до нитки промокшие.

– Ничего не забыли? – спросил Николай.

– Да вроде нет, – Ванин посмотрел по сторонам, убеждаясь в отсутствии оставленного. – Себя, если только.

Двери закрылись, и состав тронулся… вперед.

Поезд шел сквозь плотную стену дождя. За окнами ничего не было видно, кроме льющейся воды. Смеркалось. Переодевшись, пассажиры собрались в вагоне-ресторане, зажгли свет, и разложили принесенные съестные припасы. Не спеша поели, Серый допил початую бутылку водки. Постоянно прерывая трапезу хохотом, Петр и Сергей вспоминали недавний прыжок. Стало по-домашнему уютно.

– Я сбежал, – сказал Александр. – Сбежал от чувства вины. Мне надоело там находиться и ощущать себя вечным должником. Перед женой за то, что я малозарабатывающий бухгалтер. Перед дочерью за свою некрутость. Перед обществом, за свою немужественность. Перед собой за нерешительность. Перед миром за свою никчемность и желание простоты. Перед богом за неумение радоваться. Я признаю себя полным банкротом перед жизнью.

– А я, – весело подхватил Петр, не замечая горечи в словах Серого, – от того же! Я для них клоун. Старомодный весельчак. Меня не обвиняют. Меня презирают. Слегка… Я не могу измениться. Я добрый, смешной и люблю каждую секунду жизни. Вместо того, чтобы ее использовать в свою пользу… Я слишком несуществен для смысла мира.

– Странные вы! Такие взрослые и такие несчастные! – улыбнулся Ванин. Повернулся к Музыканту: – А вы от чего сбежали?

– Мы сбежали не от разочарования, – ответил тот. – Мы убежали в новое счастье…

– Мы просто поехали в отпуск, – оборвала слова Музыканта Катя, – а сам?

– Себя ищу. А ты, Николай? – Сергей повернулся к Ферту.

– По службе, – уклончиво ответил он и, доставая сигареты, поспешил выйти в тамбур.

– Тоже, наверное, счастье ищет, – предположил Ванин.

– Ага, рельсы к нему. Не все, Сереж, уходят именно за счастьем, кто-то покидает старый путь без тени надежд, просто потому, что дальше движение невозможно. А обратного – нет. Тогда человек безразлично становится на любой попавшийся путь. Ему все равно. Он доживает, – допивая воду, сказала Катя.

– Что будем делать дальше? – спросил Королев.

– Второй вариант результата не принес. Остается первый вариант, – Музыкант пожал плечами. – Пойдемте в кабину машиниста!

…Ферт шел последним. Окружающими он обычно воспринимался командной фигурой, деревянным истуканом, лишенным чувств и способным только отдавать приказы или им подчиняться. На самом же деле, сердце Николая волновалось за малейшее несоответствие тому, что он считал правильным. Но об этом никогда никто бы не догадался. Лицо, голос, движения Ферта внешне были всегда невозмутимыми. У Николая все подчинялось определенному порядку. Законам войны или мира, но строгого режима…

Как только все шестеро прошли внутрь кабинки машиниста, включился монитор. Королев стал читать вопросы, остальные вразнобой советовались и спорили. В итоге совместный выбор был сделан: «Время – настоящее; местность – небольшой город, побережье моря; инфраструктура – отель».

Катя нажала последнее подтверждение. Меню мигнуло и… погасло. Поезд остановился.

– Ну вот… Опять выходить, что ли? – недоуменно воскликнул Сергей.

– Зачем же? – съязвил Музыкант. – Вы с Катериной можете выпрыгнуть из окна, раз вам такой выход больше понравился.

Катя обиженно вышла. Музыкант, смеясь, тотчас выскочил за ней следом.

«Граждане пассажиры! Вы прибыли на конечную станцию. Просьба освободить вагоны. Поезд дальше не идет», – на экране высветилось последнее сообщение.

– О! – воскликнул Сергей, показывая на окно. Пока все были заняты обсуждением ответов на вопросы меню, никто не заметил, что случилось. За окном, вместо привычного леса виднелись деревья, характерные для южной широты, вдалеке – большие черные скалы и пологие цветущие холмы. Вдоль остановившегося поезда протянулась вымощенная красным камнем площадка. Пассажиры в растерянности вышли из вагона. На краю платформы стоял один единственный столб с раскачивающейся на ветру стандартной табличкой названия станции на английском языке: «Uncertainly».