Нина Еперина - Фото мужчины в шляпе с улыбкой и чуть в профиль

– В первый раз они все захлебываются, пока привыкнут сосать. Ты пальцами надавливай на грудь. Надавливай. Помогай ему. – подсказывала добрая тетка в белом халате.

– Можно еще за носик потрепать или даже зажать, тогда он точно начнет сосать. – говорила другая тетка тоже в белом халате.

Я слушал их разговор и не понимал, как нужно сосать. Но нужно было попробовать. И я попробовал потянуть молоко из соска изо всей своей силы, и оно перестало заливать ротик, а стало сразу попадать прямо в меня, потому что ЭТО, которое называлось сосок, оказалось глубоко во рту.

Как же это было вкусно! Это было мамино молоко! Я это понял! Я понял, за что мужчины любят женскую грудь с самого детства! Потому что она кормит их молоком!

Боже! Какие приятные воспоминания могут нахлынуть у края могилы! От этих воспоминаний стало тепло на душе, и скатилась материализовавшаяся слезинка. Я вытер ее тыльной стороной ладони, и это у меня получилось, а потом опять взялся анализировать то, что слышал.

Получалось, что родившись младенцем у человека нет никаких представлений ни о его поле, ни о том, кто он есть вообще. У него есть элементарное желание выживания и все. То есть, система питания должна быть налажена, комфортное тепло для тельца, плюс чувства, которые он получает из окружающего пространства в виде человеческих эмоций близких людей. То есть никаких гомосексуальных отклонений при рождении. Голенький, маленький человечек и всё! Давай будем анализировать дальше.

В какой же именно момент начинает что-то происходить с мужским человеческим организмом и почему? Вот что мне нужно уяснить и понять! И в какие сроки? Года? Месяцы? Поэтому перешагнем через несколько лет и вспомним то первое сексуальное чувство, которое проснулось в моем физическом теле, моем я!

А проснулось оно в мои три года, и было это, помнится, так:

Я закрыл глаза, как бы опять открыл странную книгу моей жизни из Хроник и погрузился в дальнейшие прослушивания:

Хроники Акаши: «Сегодня у вас дома праздник! Вам исполняется три года! Вы стали совсем большим, и это событие было радостно отмечено всей вашей семьей».

Помню, когда мне исполнился один год, я научился ходить, правда, с разбегом и не далеко, но своими ногами. Совсем недавно перед этим я только ползал, и надо мной смеялась вся семья, потому, что я ползал задом наперед. Но зато очень быстро. А потом я стал ходить, правда, не так быстро, но стало не нужно вначале смотреть куда ползешь, а потом ползти, иногда промазывая и больно ударяясь об чего-нибудь.

А еще после моего первого дня рождения я научился говорить, правда, надо мной опять все смеялись, потому, что мало понимали, что я им рассказывал. Но многие слова они уже стали понимать. Взрослые очень смешные! Папа и мама громко спорили, когда я стал говорить, какое слово я скажу первое – папа или мама? А я сказал – ДАЙ! У них были такие лица! Смешно!

Тогда меня одели красиво в новый костюмчик, и мама очень просила не пачкаться. Хорошо говорить, а если ручки еще не умеют крепко держать чашку, или ложка все время падает в тарелку и производит фонтан брызг на окружающих, в этом я, что ли, виноват? Нужно надевать на меня платьице с кармашком впереди или передничек с сопливчиком на груди в виде кармашка, как мне надевают дома. В него столько каши и супа помещается, поэтому оно мне нравится, хотя и девчоночье, как говорит мама, а надевают его мне потому, что оно осталось от сестричек! Кармашек у него внутри непромокаемый, поэтому мама споласкивает его и чисто. И не надо меня ругать за перепачканные штанишки или рубашечку.

Хроники Акаши: «Сегодня все по-другому. Вы уже большой и на вашем дне рождении соберется вся семья, а она у вас не очень маленькая и не очень большая. Два дедушки, две бабушки, папа и мама, старшая сестра и младшая сестренка, а так же какие-то тетки, дядьки, племянники, племянницы, вы их еще не запомнили».

Как-то папа считал вслух для мамы, из кого состоит наша семья? Оказалось, из почти тридцати человек! Вот как много! Правда, еще никогда я их всех вместе не видел, но сегодня они собираются прибыть все.

Хорошо, что мой день рождения приходится на лето, я родился пятого августа, поэтому мы все поедем к деду с бабкой со стороны мамы на дачу за город. Я там уже был много раз за три года. Там очень хорошо.

Мой второй день рождения тоже отмечали у бабушки и дедушки на даче. Было очень много чужих детей, которых пригласил мой папа, потому что он хотел, чтобы с ними пришла тетя, которая в детском садике воспитательница и поэтому организовал к нам настоящий поход детей. Мама, правда, ругалась, но папа упирал на то, что мне скоро нужно будет в детский садик и нужно готовить ребенка и к общению с детьми, а так же, иметь в виду, что места в садике очень большой дефицит.

В тот день рождения взрослых почти не было, только сосед бабушки – дядя Федя-алкаш, как называла его мама. Стол на улице был весь сладкий, для детей, поэтому взрослые ели и пили на веранде. Мама была занята детьми, а папа, дядя Федя и воспитательница на улицу не выходили и были только на веранде. Дедушка с ними не сидел, потому что не пьет спиртное. Он расположился на качелях под березой и с недовольным видом «штудировал» там кучу газет с новостями. Гости ему не нравились.

Потом стало очень шумно, потому что папа и дядя Федя пели русские песни, а воспитательница им помогала. Бабушка морщилась и рано ушла спать, а дедушка посидел, посидел, головой покачал и тоже ушел. Когда день рождения закончился, папа отправился всех провожать на нашей новой машине и не вернулся к нам на дачу. Мама была против, потому, что папа выпил спиртного, но он не послушался и увез всех гостей сам. Мама не спала всю ночь, но говорила всем, что это правильно, не возвращаться же на дачу, потому что на улице ночь, а он выпил! А сама долго тихонько плакала в нашей комнате.

Потом что-то произошло, потому что на следующий день, когда папа за нами наконец-то приехал, мама ругалась громко с папой и кричала ему:

– Ну и пошел вон! Иди теперь туда, к ней! Есть на чем уезжать!

Бабушка тоже тихонько плакала в углу на стуле, а потом пыталась их помирить, убеждая маму, что у всех так бывает, а дедушка ходил по веранде туда-сюда и приговаривал:

– А я с самого начала был уверен, что этим и закончится. Никчемный человек! Никчемный! А вы меня убеждали, что необходима машина! Вот вам и пожалуйста! Вот вам ваша машина! А я последние сбережения снял со сберкнижки! И что теперь? Не надо было троих детей рожать! И что теперь? Я у вас спрашиваю? И что теперь?

Я ничего не понимал. Я только знал, что папа вернулся, и ночью с ним ничего не произошло. На меня никто не обращал никакого внимания, даже не кормили, поэтому я стал громко плакать.