Вивиан Шоу - Странная практика

– Вам что-нибудь нужно? – спросил он, оставаясь в дверях.

Грета придвинула к дивану стул и села.

– Может, еще кофе? Идите, Ратвен. Я буду здесь, а вы идите дописывать свое недоброе письмо редактору.

Когда хозяин дома ушел, она заправила волосы за уши и наклонилась, чтобы осмотреть пациента. Тот занял в длину весь диван: голову пристроил на один подлокотник, а одну узкую ступню положил на другой, выпростав из-под одеял. Быстро прикинув, Грета решила, что он по крайней мере на пятнадцать сантиметров выше Ратвена, а может, и больше.

Его спутанные волосы, пронизанные сединой, были впечатляюще длинными – типичная прическа стареющего солиста рока, как подумалось Грете, однако больше ничего в нем не соответствовало стилю Мика Джаггера. Старомодное лицо, почти пуританское: длинный узкий нос, глубоко посаженные глаза под густыми бровями, узкие губы, обведенные привычными морщинами осуждения.

«Или боли, – подумала она. – Это может быть боль».

В камине сдвинулось полено, заставив Грету чуть вздрогнуть, и она постаралась справиться с разбегающимися мыслями. С искрой неприятного удивления она отметила, что видимые участки кожи у Варни блестят от пота: этого и правда не должно было быть.

– Сэр Фрэнсис? – тихо сказала она и наклонилась, чтобы прикоснуться к накрытому одеялами плечу.

В следующее мгновение она уже отскочила на полкомнаты с отчаянно бьющимся сердцем: за одну секунду Варни вынырнул из беспокойного сна и сел, кровожадно оскалившись.

Такое уже бывало: пациентам Греты случалось ей угрожать, особенно когда они ощущали сильную боль, и в целом ей следовало бы чуть лучше все продумать. Один миг – и она инстинктивно отпрянула, убираясь подальше от этих клыков… однако ей не скоро удастся забыть этот прикус и безумные оловянные глаза.

Он уткнулся лицом в ладони и ссутулился. Теперь от него исходила не угроза, а ощущение глубокого смущения.

Грета вернулась к дивану.

– Простите меня, – неуверенно проговорила она, – я не хотела вас напугать…

– Примите мои глубочайшие извинения, – сказал он, не отнимая ладоней от лица. – Право, я стараюсь такого не делать, но сейчас я не в лучшей форме… Извините, кажется, мы друг другу не представлены.

Он посматривал на нее сквозь пальцы – и глаза у него действительно были металлические: хотя они и оставались наполовину скрытыми, она видела, как на радужке отражается комната. Ей стало интересно, является ли это особенностью вида или его индивидуальной чертой.

– Ничего страшного, – сказала она и присела на край дивана, решив, что прямо сейчас он не намерен перегрызать ей горло. – Меня зовут Грета. Я врач. Ратвен пригласил приехать и осмотреть вас.

Когда Варни наконец отвел руки от лица, отбрасывая назад влажные посеребренные волосы, цвет его кожи оказался откровенно ужасным. Он действительно потел. Такого она у кровопитающих ни при каких обстоятельствах не наблюдала.

– Врач? – переспросил он, изумленно моргая. – Вы уверены?

Она была избавлена от необходимости отвечать на это: в следующую секунду он зажмурился, и скулы у него на мгновение чуть порозовели.

– Я искренне извиняюсь, – сказал он. – Исключительно глупый вопрос. Просто… я привык представлять себе врачей несколько иначе.

– Костюм-тройка и карманные часы остались дома, – суховато отозвалась она. – Но мой черный саквояж при мне, если это вас успокоит. Ратвен сказал, что вы ранены… что на вас кто-то набросился с ножом. Можно мне посмотреть?

Он бросил на нее быстрый взгляд и сразу же снова отвел глаза, коротко кивнув, после чего откинулся на диванные подушки. Грета полезла в саквояж за перчатками для осмотра.

Рана оказалась на левом плече, как и говорил Ратвен, – примерно на шесть сантиметров ниже ключицы. Отверстие не было большим – Грете попадались намного более противные травмы от уличных драк, пусть и на представителях других видов, – но вот более странного ранения ей еще не встречалось.

– Чем ее нанесли? – спросила она, присматриваясь и осторожно прикасаясь к его коже пальцами в перчатке. Варни зашипел и отвернулся. Она ощутила, как он напрягся от прикосновения. – Никогда ничего похожего не видела. Рана… крестообразной формы.

Так оно и было. Тут отсутствовали узкий ножевой разрез или рваная рана от какого-то более неуклюжего орудия. Казалось, ранение Варни нанесли чем-то ребристым. Тут было не два, а четыре четких края, создавших отверстие в форме буквы «Х»… или креста.

– Это было копье, – процедил он сквозь зубы. – Я плохо его рассмотрел. Они… вломились ко мне в квартиру, с чесноком. Всюду был чеснок. Размазали по стенам, разбросали по полу. Меня… застигли врасплох, и испарения… Мне трудно было смотреть и дышать.

– Ничего удивительного, – заметила Грета, выпрямляя спину. – Чрезвычайно мерзкая штука. Сейчас есть боли в груди или проблемы с дыханием?

Многие органические соединения в Allium sativum [3] Чеснок ( лат .). вызывали у вампиров острую аллергическую реакцию, интенсивность которой зависела от количества и типа воздействия. Однако здесь она наблюдала не чесночный шок – или это был не просто чесночный шок. Раненого явно лихорадило, да и рана на плече уже примерно через час должна была бы превратиться в блестящий розовый след. Сейчас же она была иссиня-черной… и сочилась.

– Нет, – ответил Варни, – только… рана… э… довольно болезненная. – Тон у него был какой-то виноватый. – Как я сказал, мне не удалось рассмотреть то копье, но оно было короткое, острое, как дага, с круглой ручкой. Их было трое, люди. Не знаю, у всех ли были ножи, но… как оказалось, им хватило и одного.

Это была совершенно не ее область.

– Вы не знали… не знаете, почему на вас напали?

Или почему ворвались к нему в квартиру и отравили все чесноком. Это все же была продуманная тактика. Грета испуганно вздрогнула.

– Они что-то декламировали… или зачитывали, – добавил Варни, и его странные глаза закрылись. – Я мало что разобрал, только что звучало по-церковному.

Она заметила, что у сэра Фрэнсиса на удивление красивый голос. В остальном он был не слишком привлекательным, особенно эти глаза, – а вот голос был просто чудесный: мелодичный, теплый, звонкий. Он странно контрастировал с тем, что именно говорилось.

– Что-то насчет… нечистого, – добавил он. – Нечистый и порочный, порочность, мерзость и… демоны. Создания тьмы.

Глаза у него оставались прикрытыми. Нахмурившись, Грета снова склонилась над ним.

– Сэр Фрэнсис?

– Больно, – пробормотал он, словно откуда-то издалека. – Они были одеты… странно.

Она приложила два пальца к жилке на его шее: пульс был чересчур частым… и не могла температура подскочить настолько сильно за те минуты, что она была рядом, – однако на ощупь он стал гораздо более горячим. Грета полезла в саквояж за термометром и тонометром.