Эндрю Блам - Сеть. Как устроен и как работает Интернет

– Это почти как ледяной керн, – говорит Тройер. – Если копать вглубь, можно увидеть осадочные слои разных периодов.

Учитывая, какую плату компания взимает за подобные «кросс-коннекты», становится понятно, что это для Equinix хлеб насущный. Для бухгалтеров это постоянный ежемесячный доход, для сетевых инженеров – новые направления, а для техников дата-центра – постоянная боль в спине из-за лазанья по труднодоступным стеллажам. Но в самом что ни на есть материальном смысле эти кабели как раз и есть корень inter в слове «Интернет» – то есть то, что между .

На один слой выше, над желтыми световодами, находится «китовый ус» – кабельный щит открытого типа, действительно напоминающий грудную клетку какого-то крупного морского млекопитающего. Щит удерживает медные кабели, которые толще, прочнее (и дешевле), чем те желтые оптоволоконные, но передают намного меньше информации. Еще выше расположены стеллажи для электрических проводов переменного тока, над ними – прочная черная металлическая рама постоянного тока, над ней – толстые зеленые заземляющие кабели; каждый слой просматривается сквозь предыдущий, словно ветви деревьев в лесу.

Наконец на самом верху, у черного потолка, спрятался гибкий кабельный канал – гофрированные пластиковые рукава, в которых проходят толстые оптоволоконные шлейфы, принадлежащие самим телеком-операторам. Именно здесь можно было бы найти кабели Verizon, Level 3 или Sprint . В отличие от желтых коммутационных шнуров, в каждом из которых по одной оптоволоконной нити, каждый из этих каналов может содержать до 864 нитей, плотно скрепленных вместе для экономии места. Это спинной мозг Эшберна, то, что Адельсон старался принести в это здание в первую очередь, и, соответственно, эти нити занимают самое безопасное место под потолком, где им ничто не угрожает.

– Эти штуки очень важны для нас, – говорит Тройер. – Именно это связанное воедино оптоволокно определяет наше значение.

Мы следуем вдоль кабельного канала к центру здания, в зону, известную как «Квартал операторов». Собрать «больших ребят» в центре здания – весьма практичная идея: это уменьшает вероятность того, что придется тянуть кабель от одного конца здания до другого, а ведь это шестьсот футов! Но в этом есть и символический смысл: «большие ребята», словно самые популярные красавчики в классе, и должны тусоваться в самом центре вечеринки, пока остальные стоят в сторонке и вытягивают шеи, чтобы их получше рассмотреть.

Мы подходим к освещенной клетке. Тройер – профессионал, и он не разглашает секретов о том, каким компаниям принадлежит здешнее оборудование, но с удовольствием рассказывает об устройстве «типичной» инсталляции. В ближнем углу отсека размером с место на парковке расположилась DMARC – «точка демаркации»: это старый телекоммуникационный термин, означающий место, где заканчивается оборудование телефонной компании и начинается оборудование клиента. Прочный короб из металла и пластика размером с распределительный щит большого дома – это коммутатор, в котором Equinix передает коммуникационные кабели своим клиентам. Это промышленный эквивалент телефонной розетки: пассивное устройство, задача которого – обеспечить упорядоченность кабелей и простоту их подключения. От него кабели идут через расположенные наверху желоба к основным стойкам.

Стойки в дата-центрах всегда имеют ширину 19 дюймов – настолько распространенный стандарт, что он сам по себе стал стандартной единицей, – «юнит» ( rack unit, RU ) в телекоммуникационной стойке всегда имеет габариты 19 на 1,75 дюйма (глубина может быть различной). Основная работа здесь возлагается на пару роутеров Juniper T640 – это машины размером с сушилку для белья, предназначенные для отправки огромного количества пакетов данных к местам назначения. Эти два, вероятно, настроены таким образом, чтобы в случае отказа одного второй немедленно принял эстафету. Тройер считает подключенные к одному из них 10-гигабайтные порты, каждый с растущим из него желтым кабелем и зеленым огоньком. Их семнадцать. Вместе они могут пересылать до 170 Гб в секунду – такой объем трафика региональная компания вроде Cablevision может собрать, если будет одновременно обслуживать три миллиона абонентов. Чтобы отправлять такую прорву пакетов данных в нужных направлениях, необходимо сверять их с внутренним списком возможностей и принимать бессчетное количество логических решений, а это требует серьезной вычислительной мощности, которая, в свою очередь, вырабатывает очень много тепла. Его приходится отводить при помощи бешено вращающихся вентиляторов, чтобы машины не сгорели. И эти машины трудятся изо всех сил. Мы зажмуриваемся от потока раскаленного воздуха, веющего на нас через сетчатую стену клетки.

Рядом с большими роутерами расположилась стойка с парой устройств, выглядящих слишком незначительно, чтобы выполнять сколько-либо важную работу по раздаче веб-страниц или видео. Скорее всего, они осуществляют мониторинг трафика этой сети при помощи специального ПО, словно вышколенные ассистенты в белых лабораторных халатах, делающие записи в блокнотах. Под этими серверами находится «внеполосное» оборудование, то есть соединенное с остальным миром полностью независимой от основных роутеров линией, возможно даже через телефонный модем, или, реже, через мобильную сеть (как сотовый телефон), либо с помощью обоих способов одновременно. Оно здесь на случай аварии. Если что-то страшное случится с Интернетом (или, во всяком случае, с данным его участком), то эти «сетевые няньки» могут добраться до больших роутеров, чтобы их починить (или хотя бы попытаться). Никогда нельзя полагаться на свои неисправные линии.

Впрочем, есть и другая возможность: массивный фильтр питания на полу, из которого торчат не только толстые электрические провода, но также и кабель, соединяющий его с Сетью. Подобно тому, как вы у себя дома можете вынуть и снова вставить кабель в разъем сетевой карты, чтобы «оживить» соединение, так и этот фильтр позволяет сделать то же самое, только дистанционно. Инженер может выключить и снова включить питание на расстоянии, а это часто срабатывает даже в случае этих монстров ценой в полмиллиона долларов. Но не всегда. Бывает, что техникам приходится заявляться сюда собственной персоной, чтобы подергать контакты.

Equinix Ashburn принимает свыше 1200 посетителей в неделю, хотя, глядя на помещения компании, в это трудно поверить. Из-за своих размеров и круглосуточного графика работы здание кажется пустынным. Пока мы ходим по длинным коридорам, нам лишь иногда встречаются люди – например, парень, сидящий на полу в позе лотоса и с ноутбуком на коленях, подключенным к одной из гигантских машин. Или другой, устроившийся на стуле со сломанной спинкой. Здесь неуютно из-за сильного шума, холодного и сухого воздуха и вечного полумрака. И если кто-то из этих ребят сидит тут на полу, то наверняка потому, что где-то возникла неисправность: линия нестабильна, «сгорела» сетевая карта или случилось что-нибудь еще. Работа со сложным оборудованием интеллектуально изнурительна, но часто она еще и некомфортна физически. Когда мы проходим мимо усталого парня, сидящего в кругу света, словно маленький тролль, Тройер сочувственно качает головой: «Еще один бедняга на полу». И потом кричит в его сторону: