Эндрю Блам - Сеть. Как устроен и как работает Интернет

Объясняя это, Пейлинг рассеянно открывает защитный пластиковый кожух и тычет пальцем в один из «горящих» оптоволоконных проводов.

Через всю Европу – и вообще через все Восточное полушарие – проходят многие миллионы оптоволоконных нитей. Они вновь и вновь сливаются друг с другом, толстым пучком выходят из здания Telehouse , после чего направляются сюда. Последнее слияние можно было наглядно увидеть по желтым кабелям, подключенным к передней части корпуса этой машины: входит множество кабелей, а выходит лишь четыре. Именно эти четыре кабеля и направлялись в океан. Они были самыми толстыми венами на самом краю континента капилляров – с точки зрения их содержимого, но уж точно не с точки зрения физического размера.

Время шло к полудню. Европейские рынки уже открылись, но Нью-Йорк еще только просыпался. Пейлинг продолжал что-то рассказывать, но я не мог сосредоточиться ни на чем, кроме его пальца, постукивавшего по кабелю. Поскольку я не мог позволить себе аренду подводной лодки, я понимал, что это мое самое близкое знакомство с физической сущностью трансатлантического Интернета.

Но нас ждала еще одна, последняя остановка на другом конце коридора. Мы проследовали за кабелем от того места, в котором он выходил из мокрой земли, до основного подводного оборудования. Теперь же мы изучали «транспортную сеть» – соединения, идущие от станции в остальные уголки Англии. На одной из стоек была надпись «Слау» – безликий пригород Лондона, расположенный недалеко от аэропорта Хитроу, там находился самый крупный дата-центр Equinix в Англии (как раз тот, с которого были «срисованы» декорации сериала «Офис»). Непосредственно рядом с этой стойкой находилась другая – с надписью «Доклендс». Я уже не в первый раз замечал, что, несмотря на огромные размеры нашей планеты, глобальный Интернет может иногда казаться очень маленьким.

Позже в тот же день, попрощавшись с Пейлингом, которому нужно было возвращаться к своей работе, я поехал на Лэндс-Энд. Там находился тематический парк, посвященный Средневековью, но туристический сезон закончился, и почти все аттракционы были закрыты – кроме знаменитой фотостудии с видом на океан, находящейся у самого края утеса. Там за пятнадцать фунтов вы можете собрать из отдельных дощечек с буквами название вашего родного города и вставить их в стрелку на знаке, указывающем расстояние до всяких отдаленных мест. Затем фотограф в толстом шерстяном свитере сделает вашу фотографию, а через несколько недель она придет к вам по почте. Два пункта назначения на знаке всегда остаются неизменными: Джон О’Гротс – самый северный (и максимально удаленный от Лэндс-Энд) населенный пункт Великобритании (874 мили) и Нью-Йорк (3147 миль). Я решил, что раз Нью-Йорк тут уже есть, я могу написать название какого-нибудь другого места, да и вообще, черт побери, не станет же фотограф возражать, если я напишу «Интернет» и укажу расстояние – «2 мили»? Фотограф сказал, что за 15 фунтов он совершенно не возражает, более того, он прекрасно знает, почему я об этом спрашиваю. Он знал о кабелях. Он видел, как корабли заходят в бухту под утесом. Сделав «официальный» снимок, он предложил сделать еще один – на мой телефон.

Вернувшись в свою теплую машину, я отправил фотографию по электронной почте нескольким людям в Нью-Йорке. Я не мог не задуматься о том, какие процессы стоят за этим письмом: подключение к ближайшей сотовой вышке, путешествие по сети в Доклендс, поворот на 180 градусов в Корнуолл, быстрый проход через наземную кабельную станцию, потом длинная дорога на Лонг-Айленд, Хадсон-стрит, 60, а затем на мой собственный почтовый сервер в Нижнем Манхэттене, откуда письмо разлетится в компьютеры получателей.

Я знал, что эти физические пути существуют. Однако я знал и то, насколько прихотлив, многообразен и обширен Интернет. И я не мог точно сказать, по какому именно пути ушла моя фотография – она могла с тем же успехом отправиться по большому кабелю Tata , который уходил в океан со станции, находившейся чуть дальше на побережье. За движением отдельно взятого фрагмента данных было сложно проследить, но это не делало его путь менее реальным. Меня снова поразила сложность моей задачи – поймать свет в бутылку, точно описать Интернет – хотя бы в отдельно взятое мгновение. Между физическим и виртуальным, между абстрактным понятием информации и влажным морским бризом, веявшим в этой бухте, сохранялся все тот же разрыв.

Я не мог выкроить на это времени в течение трех месяцев, но вернувшись в Нью-Йорк, я в конце концов нашел свободный день, чтобы поехать на пляж – на этот раз на этой стороне Атлантики – и заняться поиском другого конца кабеля Atlantic Crossing-1 . Я решил никого не предупреждать о своем появлении. Пейлинг замечательно принимал меня в Корнуолле, и мне показалось излишним запрашивать разрешение на посещение еще одной наземной станции. Городок Ширли на Лонг-Айленде считался официальным конечным пунктом кабеля AC-1 , но конкретная точка его выхода на берег могла находиться в любом месте длинного пляжа. Мои жена и дочь поехали со мной. Они посмеивались надо мной, когда я пристально изучал общественный пляж, то и дело начиная рыться в песке, словно сборщик мусора. Наконец я обнаружил истерзанный дождями и ветрами пластиковый знак, предупреждающий о зарытом здесь оптоволоконном кабеле, но я не был уверен, что это мой кабель.

На обратном пути в город, немного разочарованный тем, что на данной местности оказалось не так-то легко ориентироваться, я краем глаза заметил здание, расположенное примерно в миле от пляжа. Оно стояло на окраине пригородного поселка и выглядело бы как обычный дом, если бы не было таким большим и не имело характерной системы вентиляции под карнизом. Я сделал разворот на следующем светофоре и подъехал к зданию.

У него были мощные ворота и большие камеры видеонаблюдения. На небольшой парковке стояло несколько машин, в том числе белый пикап с набором инструментов в кузове и логотипом AT&T на двери. Я заметил почтовый ящик: на нем тоже была наклейка с надписью «… T&T », рядом с которыми все еще можно было различить бледный силуэт оторванной буквы « A ». Это был не мой кабель, но это было мое место , которое достаточно четко определяло конкретный отрезок пути в текучей географии Интернета: песчаный пляж Лонг-Айленда, далекий противоположный берег и океан между ними.

Между тем я ждал вестей от Саймона Купера из Tata о новом кабеле, которой вот-вот должен был быть спущен на воду в месте, которое пока не было мне известно. В четверг утром из Мумбаи, от одного из пресс-секретарей компании, пришло письмо, в котором говорилось, что если погода будет благоприятной, то вывод кабеля пройдет в ближайший понедельник. Где-то в районе Лиссабона. Где точно, сотрудница не знала. Не успев даже ответить на это письмо, я бросился искать авиабилет.