Рашад Азизов - Правовое регулирование в интернет-пространстве: история, теория, компаративистика. Монография

В целом, как показывает исторический анализ, проблема идентификации пользователей в интернет-сервисах может разрешаться как путем публичного регулирования, так и путем саморегулирования. Пожалуй, наиболее известный способ обеспечить идентификацию (или, скорее, презумпцию либо фикцию идентификации) пользователей отдельных сетевых ресурсов представлен инструментами электронной подписи (более привычный для российского читателя термин, однако потерявший актуальность в связи с утратой силы 1 июля 2013 г. Федеральным законом Российской Федерации от 10.01.2002 г. № 1-ФЗ, 99– «электронная цифровая подпись»). Согласно п. 1 ст. 2 действующего Федерального закона Российской Федерации от 06.04.2011 г. № 63-ФЗ «Об электронной подписи» 100электронная подпись определяется как информация в электронной форме, которая присоединена к другой информации в электронной форме (подписываемой информации) или иным образом связана с такой информацией и которая используется для определения лица, подписывающего информацию.

Данный закон, по сути, следуя нормативным ориентирам Директивы ЕС от 13.12.1999 № 1999/93/ЕС об электронных подписях, 101устанавливает несколько видов электронных подписей в зависимости от степени защищенности (простую электронную подпись, усиленную неквалифицированную и усиленную квалифицированную электронные подписи), условия признания электронных документов, подписанных электронной подписью, равнозначными документам на бумажном носителе, подписанным собственноручной подписью, обязанности участников электронного взаимодействия при использовании усиленных электронных подписей и т. п. Вместе с тем нельзя не заметить, что факт «подписания» документа электронной подписью, какой бы защищенной она ни была, подтверждает лишь… факт «подписания» документа электронной подписью.

Примеров саморегулирования в сети Интернет для целей обеспечения идентификации пользователей может быть несколько. Главным образом речь идет о различных способах организации доступа к интернет-ресурсам. Самый простой способ заключается в использовании различных регистрационных форм, сам факт заполнения которых (либо дополнительный «крестик», проставляемый пользователем в соответствующем поле по щелчку мыши), согласно доводимым до сведения пользователя условиям использования интернет-ресурса, рассматривается как «гарантия» достоверности введенных данных. Эти действия могут иметь определенный психологический эффект, подобный подписанию договора в письменной форме, но вряд ли более того. Пользователь, в силу особенностей архитектуры сети Интернет, имеет все возможности для того, чтобы ввести вымышленные данные или данные другого лица, и нет никаких оснований с уверенностью полагать обратное, не говоря уже о том, что далеко не все правовые системы признают юридическую значимость подобных гарантий, тем более в электронной форме.

Куда эффективнее представляются попытки дополнить архитектуру интернет-отношений родственными инструментами, дающими более реальные гарантии возможности идентификации пользователя, а именно необходимостью подтверждения аккаунта кодом из СМС-сообщения на мобильный телефон (большая часть операторов сотовой связи на данный момент не позволяет получить номер телефона без указания паспортных данных), указанный при регистрации, либо, в случае с платными сервисами, указанием данных банковской карты, в отношении конфиденциальности которых применяется целый комплекс юридических и организационных мер, не замыкающихся на киберпространстве. Тем не менее справедливости ради следует обратить внимание и на возможность использования пользователем при регистрации мобильного телефона или банковской карты другого лица. Таким образом, в данном случае сложно уйти от объяснения юридических аспектов идентификации через презумпцию или фикцию, хотя они могут быть разного уровня.

Если обращаться к аутентичной терминологии идеологов интернет-культуры, этап развития Интернета, соответствующий времени высказывания Истербрука, характеризуется термином “Web 1.0 ” (т. е., по сути, «первый этап развития Интернета»). На этой стадии сомнения в том, что интернет-право ничем не отличается, в терминологии американского автора, от «лошадиного права», еще могли быть в той или иной мере обоснованы, а причины этого можно прояснить, обратившись к теории коммуникации в той части, в которой она имеет значение для юридической проблематики.

Так, уже упоминавшийся на страницах настоящей работы Зохар Эфрони, автор вышедшей в 2010 г. книги «Право доступа: будущее цифрового авторского права», 102использует модель информации как процесса, включающего четыре основные составляющие: автора, произведение (в смысле авторского права), средства передачи ( media ) и пользователя. По мнению З. Эфрони, правовое регулирование в общем нацелено на автора, средства передачи и пользователя. Средства передачи при этом разделяются на логические (язык, код) и логистические (каналы связи). Сеть Интернет в терминологии данной модели представляет собой как раз средство передачи информации или, в контексте проблематики авторского права, произведения. Проблемы интернет-права сосредоточены в области правового регулирования такого средства передачи информации. Применение теории коммуникации, но уже в контексте вопросов, рассматриваемых в настоящей статье, показывает, что коммуникация в Интернете формата “Web 1.0” носит одномерный характер.

Интернет уже обладает качеством глобальности, актуализирует коллизионные нормы правовых систем, в которых действуют пользователи и операторы интернет-сайтов, однако стороны каждого конкретного акта интернет-коммуникации установлены. По крайней мере в том смысле, что цифровой контент интернет-сайта формируется одним или несколькими известными лицами, оперирующими конкретным сайтом, а не неограниченным числом пользователей того или иного интернет-сервиса. В широком смысле можно утверждать, что в условиях “Web 1.0”, как правило, обозначена ответственность производителя цифрового контента, хотя ответственность его потребителя не определена (по сравнению с иными средствами коммуникации и обмена информацией), что и отличает Интернет от иных средств коммуникации. Хотя потребление контента уже децентрализовано, производство – нет, как следствие, пространственная проблематика интернет-права на данном этапе еще не оформилась окончательно. Интернет в этот период – не столько платформа, сколько средство коммуникации между определенным и локализованным производителем контента и неопределенным и нелокализованным пользователем, а проблему идентификации последнего дополняет проблема определения юрисдикции. Следует отметить при этом, что термин «юрисдикция» в контексте анализа проблем интернет-права обычно используется в трех различных значениях: в смысле действия закона в пространстве и по кругу лиц; права, подлежащего применению к определенным отношениям (в первую очередь здесь речь должна идти о коллизионных нормах гражданского права); определения подсудности.