N730 Компьютерра - Журнал Компьютерра N730

Выпускающий редактор:Владислав Бирюков

Дата выхода:08 апреля 2008 года

Автор: Леонид Левкович-Маслюк

Беру для сегодняшней колонки тоскливую тему: об убивании подопытных животных в ходе учебного процесса. Недавно эту проблему обсуждал "Клуб научных журналистов" (КНЖ). Прямой повод - недавние конфликты на биофаке МГУ, сопровождавшиеся судебным разбирательством и выпусканием из клеток крыс и тараканов. В качестве экспертов пригласили студентов-биологов и профессоров-биологов.

Интереснейшее было заседание, энергичное. Педантичностью и буквоедством там и не пахло, зато пахло срыванием покровов лицемерия и ханжества.[ Может быть, обстановка помешала. Все-таки очень симпатичное место мы облюбовали для наших эпизодических собраний - www.faq-cafe.ru. ] Пахло страстным разоблачением кое-чьей проплаченности. К концу встречи люди даже начали ссылаться на Священное Писание, обосновывая допустимость опытов на животных. Если без таких опытов студента по-настоящему научить предмету нельзя, то убивать в этих целях лягушек или крыс можно, и даже необходимо! Если надо - значит надо, и точка! Такой вывод делали почти все: и преподаватели, и условные "журналисты" (из которых, кстати, половина - действующие научные сотрудники).

Казалось бы - если все так просто, откуда вдохновение и завод? Вижу две причины. Во-первых, очень не хочется быть плохим, злым и, хуже того, отсталым. Причем даже в глазах каких-то сомнительных "экологистов" и тех, кто им симпатизирует (не понимая, конечно, сути дела). Вторая причина - очень хочется тормознуть хоть какой-нибудь "фундаментализм". В данном случае - экологический. Что это такое, вряд ли кто-нибудь из спорщиков мог четко объяснить, но эта формула фигурировала в названии дискуссии ("Проблема экологического фундаментализма") и эмоционально сработала на все сто.

Обе причины - весьма основательные. Лично у меня вызывают большую симпатию те, для кого такие вещи не пустой звук. Например, один из профессоров биофака МГУ признался, что двух своих любимых крыс (он даже назвал их имена) похоронил когда-то прямо под окнами кафедры, - "но ведь отсюда не следует, что не надо экспериментировать!"[Я понял так, что умерли они не от опытов, но утверждать не берусь.] Ну а неприятие "фундаментализма" - вещь не просто симпатичная, сегодня это уже нечто из области "жизненных показаний", как говорят те самые врачи, которых без убиения лягушек толком не выучишь. Формальное определение фундаментализма (особенно экологического) дать не берусь, но напомню, что до 11 сентября 2001 года самой опасной террористической организацией в США Федеральное бюро расследований считало экологическую группу ELF (Earth Liberation Front), которая сжигала горные отели и выпускала на свободу табуны диких лошадей.

Очень не хочется, чтобы и в России кто-нибудь додумался до такого. Но мы все понимаем, что у нас очень легко додуматься и до гораздо большего. Особенно если не ограничиваться состраданием к подопытным животным, а посмотреть на отношение к природе в целом. Включая воздух, почву, леса, речки и т. д., вплоть до диких животных, домашних животных и, наконец, наших собственных измученных организмов.

Именно поэтому конструктивным интеллектуалам лучше бы двигаться не к максимальной общности. Туда обычно нацелены как раз радикалы: всем есть только гречку, жить при лучине и лечиться силой мысли, а иначе - взорвем.

Нам, сторонникам разумного прогресса, лучше бы стремиться к максимальной определенности. Нам бы поменьше аргументов типа "если вы против учебных опытов на лягушках, то почему вы не против птицефабрик! мясокомбинатов! почему вам не жалко комаров и мух! амеб и вирусов?!" - много такого говорилось на сходке в FAQ-Cafe, что весьма печально. Ибо - не по существу.

А вот абсолютно по существу продуктивную идею выдвинул Александр Сергеев (председатель КНЖ[И автор "КТ".]). Когда мы заводим речь о "правах животных", сказал он, то на самом деле подразумеваем права людей. Тех людей, кому хотелось бы иного отношения к этим животным в той или иной ситуации.

Очень точно, не правда ли?

Совет директоров телекоммуникационного гиганта Moto-rola принял предварительное решение о разделении компании на две части. Если все пойдет по плану, уже зимой следующего года от компании, ставшей живой легендой микроэлектронной индустрии, отпочкуется подразделение по производству мобильных телефонов и аксессуаров для них. Пойти на крайние меры руководство заставило критическая ситуация с продажами мобильников. Поднявшись благодаря модели Razr на вторую ступеньку в мире, Motorola не сумела предложить рынку сколько-нибудь удачное продолжение легендарной серии и постепенно скатилась до удручающих показателей. Мобильное подразделение, в лучшие времена приносившее половину прибыли всей компании, потеряло за 2007 год 1,2 млрд. долларов, а рыночная доля, занимаемая телефонами Motorola, сократилась до 12% (третий показатель после Nokia и Samsung).

Аналитики, комментирующие эту новость, считают, что лучше было бы не сечь по живому, а найти забуксовавшему подразделению грамотного управляющего и вплотную заняться маркетингом. Заботы о внешнем лоске - вот чего недостает компании, всегда предпочитавшей решать чисто технические задачи, нежели бороться за потребителя. Именно Motorola выпустила первый коммерческий сотовый телефон (DynaTAC, 1983), но сегодня дизайнерские изыски значат для успеха мобильника едва ли не больше его электронной начинки. Впрочем, у Motorola свои методы решения финансовых проблем. В прошлом компания, оказавшись в затруднительной ситуации, неоднократно прибегала к процедуре деления. Так, в 1999 году была преобразована в самостоятельный бизнес спутниковая сеть Iridium (компания ON Semiconductor), пару лет спустя та же участь постигла подразделения, работавшие на "оборонку", а в 2003-м ушла в свободное плавание Freescale Semiconductor. Мобильный бизнес будет выделен в компанию с названием Motorola Mobile Devices и, вполне возможно, получит право на эксклюзивное использование марки Motorola.

С корпоративным брэндом связана отдельная история. В настоящее время еще не решено, кому достанется имя, использовавшееся в качестве торговой марки аж с 30-х годов прошлого века, - отойдет ли оно к мобильному бизнесу или останется за головной компанией, которая будет называться Motorola Broadband and Mobility Solutions. Специалисты считают, что наличие брэнда критически важно для судьбы мобильного подразделения: в условиях острейшей конкуренции на рынке сотовых телефонов выжить с новой, никому не известной торговой маркой очень трудно. И не исключено, что, оставшись без знаменитого шильдика, телефоны Motorola повторят печальную участь мобильников Siemens. ЕЗ