Радзивилл Ежи - Гении неба

Только бы вырваться ОТСЮДА, соскрести вместе с вонючей шкурой кровавое клеймо "ВАРВАР", забыть про сомнительное свое происхождение и жить нормально, как живут квинтиллионы секстильонов действительно разумных существ...

И — сохранить друга. Наше партнерство никогда не являлось только деловым.

Наверное, нам здорово повезло — с, может быть, неурочным рождением. Раньше или позже своего времени, здесь ли или в совсем иных мирах надлежало нам появиться на свет — но мы родились бок о бок — на одной планете, с чепуховой разницей меньше чем полгода. При всей внешней разнице, мы оказались схожи на удивление. Со сверстниками нам было одинаково тоскливо. От старших нас одинаково тошнило из-за их самоуверенности и желания поучать. Младшие нас одинаково утомляли своими наивными вопросами. Мы оба остро чувствовали свое одиночество. Чувствовали, что можно жить как-то иначе, чем жили рядом с нами тысячи и миллионы людей. Невысказанное внутреннее сходство создало могучее притяжение будущей дружбы почти сразу же, в первый же день занятий в Академии. То есть не возникло привычного отталкивания. Мы одновременно, не сговариваясь, улыбнулись друг другу:

" — Эй, привет, ты тоже с Террис? Откуда, из какого года?

— Россия, 1991, а ты?

— Америка, тогда же, штат Иллинойс, городок Париж, — Дэв хихикнул, — Видать, Отцы-Основатели имели большие амбиции. Так а в России ты где живешь?

— В Москве. Может, слыхал про такую са-амую большую туземную деревню в холодной дикой Раше?"

Так мы подружились. Как будто бы расстались перед этим ненадолго и вот, встретились вновь...

Вот так все и началось. Описывать самое начало я не хочу, в нем не было совершенно ничего необычного. Те, кто живет на этой планете, скучали бы от заурядного описания, а те, кто не был на Террис — тоже мало что приобрели бы от бытовых подробностей примитивного мира середины атомного века, с его конфликтами, грязными, неудобными и опасными видами транспорта, болезнями и многими другими неприглядными сторонами. И все же если кто-то пропустит самое начало из-за его вероятной скуки, то пусть будет готов вернуться назад.

Ведь в нем содержится немало ответов на странные, казалось бы, вопросы, которые несомненно возникнут позже: почему мы не смогли то, зато справились с этим, и вообще — в честь чего это два наемника — варвара, обладающие самыми незначительными на первый взгляд талантами, вдруг стремительно вознеслись туда, где, казалось, и места для них нет, заняв такие высокие места в иерархии Вечности?

Не ищите в этой книге описаний инопланетных красот. Не ищите здесь и технической информации. Это ж не научпопса и тем более не диссертация. Вы спросите: "что это?" Не знаю, как там вы меня себе сейчас видите (даю голову на отсечение, что неправильно), но какое-никакое лицо у меня в вашем представлении все же есть. Так вот: представьте себе, что я ухмыльнулся и не очень вежливо промолчал. Прочитаете — узнаете. А те, кто хочет знать все еще до начала, что же, для них имеется толковый словарь, составленный одним заботливым хакером...

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Галаксмены.

Андрей, терранин, русский, москвич, возраст — шестнадцать стандартных терранских лет, учащийся, биология класса 44, стандартная разновидность 776, при психических отклонениях видовых 3, 3а, 9б, 105. Наименования же соответственно: Хомо Сапиенс, стандартное — Монструс Терратус Фуриозус.

Майанец напротив не выказывал никаких эмоций. Он опустил взгляд к летящим по голографической дымке знакам.

— Номер соглазно Стандартному Перечню 667, индифферентное отношение.

— Кого только не гребут, — проворчал администратор и с нескрываемой брезгливостью глянул на мои истертые джинсы, — Куда?

— Конструктор — тактик. ОТэВэ, отдел технических воздействий.

— Лояльность к Интергалу... Основная семантическая структура... — пробормотал майанец и внезапно подскочил как ужаленный:

— ЭТО ЕЩЕ ЧТО ТАКОЕ?! Опять из заповедника?!

— Да, я из заповедного мира. По специальному запросу. Смотрите следующий документ, там все необходимые визы: "в порядке исключения, ввиду острой необходимости..."

— Гхрррм... Они там совсем уже, хм... Ну хшо, ваш галакс?

— Там есть. Икс два... И прочее. Погрешность соответствует допускам.

— Сам вижу. Мхрррмда. В конце концов, им там виднее, а я снимаю с себя ответственность за протаскивание дикарей в Академию. Ну что же, Ан Др-рей, хм, ВЫ ЗАЧИСЛЕНЫ!

— Спасибо, господин Администратор.

На пятнистом лице майанца снова полностью отсутствовали какие бы то ни было эмоции. Казалось, что говорит совершенно другой, а этот только открывает рот:

— Мое меньшее имя Харфа. Обращайтесь в случае необходимости.

— Благодарю вас, господин Харфа. Я еще не знаю код своего психосейфа.

— Не забегайте вперед установленного порядка. Ваш психосейф еще не пророс, сейчас только заканчивается его инкубация. Есть ли у вас особые пожелания к его планировке?

— Мне хотелось бы иметь в нем видеоокно на поверхность Майи. Это можно?

Администратор свирепо спросил:

— Скрытая клаустрофобия? Почему не отмечено в документах — или вы там все с этой придурью? Или по новому веянию специально таких отбирают?

— Понятия не имею. Скорее всего, окна — это привычка.

Харфа тяжко вздохнул, продиктовал эмбриону необходимые дополнения и выслушав подтверждение, протянул лист фольги.

— Здесь правила вашего содержания на весь период обучения. Многие из этих правил сохранятся после вашего обучения.

Я взял металлический, непривычно тяжелый, ледяной на ощупь прямоугольник неизвестного металла с тлеющими углями знаков на его серо-синеватой плоскости. Знаки мгновенно превратились в осмысленный текст, и теперь уже вздыхал я: таких тяжих условий я и вообразить не мог.

— Что-то не так? — поинтересовался Харфа. Я покачал головой.

— Как в тюрьме.

— Верно. Это и есть почти тюрьма. Особенно на первых порах.

— Очень приятно. Всю жизнь мечтал.

— Если вы ознакомились, то, — Харфа мягко отобрал металлический лист, — Вот ваш ключ, можете отправляться. Вы что, никогда не пользовались психосейфом?

— Да как-то раньше не приходилось, — пробормотал я, вертя в пальцах маленькую металлическую чешуйку. Харфа не сдержал своего презрения, и долгих две секунды его лицо отражало все, что он на самом деле обо мне думает. Затем он справился с собой и бесстрастно произнес:

— Приложите ее к открытому глазу. Пожелайте быть у себя.

Я поспешил воспользоваться подсказкой. И оказался в крохотном кубическом помещении без дверей с панелями цвета вареной сгущенки. Поймал себя на сравнении цвета со съестным, проворчал:

— Пожрать бы...

Желудок отозвался приглушенным урчанием, а психосейф щелчком панели синтезатора. На откинувшуюся полочку выползла тарелка с непривычными фруктами — наподобие сильно растолстевшего винограда медного оттенка с металлическим блеском. Решив, что травить меня никто пока что не собирается, я попробовал угощение. По вкусу оно напомнило не то сливки с клубникой, не то мороженное с малиной. Угощение незаметно исчезло, желудок перестал бурчать, и можно было исследовать свое новое обиталище дальше. Впрочем, исследовать было нечего. Психосейф включал в себя пространство со стороной куба чуть больше двух метров. От одной из стен откидывалась узкой вагонной лежанкой мягкая панель того же коричневого цвета, прямо перед ней точно так же от стены откидывалась небольшая панель синтезатора. Над ней, совсем как в вагонном купе, имелось окно, примерно метр на метр. В нем струились серые мокрые дождевые облака. Вот и все.