Радзивилл Ежи - Гении неба

Почесав когтистой лапой покрытую густой зеленоватой шерстью шею, подвергнув при этом большой опасности собственное горло, я задумчиво вставил:

— Знаешь, некий терранин Зигмунд Фрейд говаривал, что все сексом начинается и к нему же в конце концов приходит. Я начинаю комплексовать, когда вдруг вижу свою нынешнюю фотокарточку.

— Прекрати кокетничать, ты не барышня! — разозлился невидимка, — Те, кого ты выбрал в параде призраков, запрограммированы любить тебя в самых разных обличьях. То есть им практически все равно. Особенно той, к которой ты потянулся. Только не начинай вякать о морали, о преступности и других извращениях ваших вонючих сознаний. Не держись за отпавшую кожу, не то получишь кучу неприятностей вдобавок к уже имеющимся. Не забывай, что со времени слияния сознаний ты официально стоишь вне закона.

— Для меня в этом, конечно, огромное утешение, — язвительно рек я, — Просто не представляю — отчего это именно мне выпала такая великая честь! Как бы я жил, что бы делал без этого самого!

— Заткнись, — ласково оборвал мои излияния, — И, как говорили в Одессе: "слушай сюда! Это будет проистекать именно отсюда".

Я послушно заткнулся. Тари хмыкнул, выдержал паузу и продолжил:

— В твоей голове явно преобладает кость, иначе давно бы задумался о том, почему из варварского племени терран были выбраны двое для обучения в системе Интергала? Почему именно вы: ты и твой Дэвид? Почему не Эйнштейн, не какой-нибудь Зигмунд Фрейд или там Пифагор? По какому признаку отобрали именно вас? Ведь ты же не думаешь, что выбрали наугад, правда?

Невидимка умел и любил ошарашивать. Я заткнулся и задумался. Тари не мешал. Он ждал моих выводов со своим нечеловеческим терпением.

Через час я поймал себя на бездумном созерцании облачного покрова надоевшего мира, просеивании песка сквозь пальцы и других "государственных" делах. Тогда я вдруг разозлился, лег и уснул. Сон не освежил и не принес ясности. Я уныло тянул время, чувствуя себя двоечником, вызванным к доске на бесконечно длящемся уроке. Потом сходил попить, заодно удивившись нынешнему своему "Не ем и не тянет", набрался мужества и признался Тари в своем ничтожестве. Действительно, я не был ни самым умным, ни каким-то там еще. В смысле исключительности. Как и Дэв. Самые заурядные терране, в меру изобретательные, в меру умные, в меру ленивые.

Невидимка хмыкнул:

— Только чур не зазнаваться. Вообще-то я знал, что ты скажешь что-то такое. Действительно, ты далеко не фонтан во многих отношениях, но есть кое-что, в чем тебе нет равных за всю историю как твоей Терры, так и других планет твоей вселенной. И не только твоей. Дэвид, скорее всего отличается от остальных терран тем же драгоценным даром, что и ты.

Он замолчал. Я вновь задумался, постарался нелицеприятно проанализировать себя и вновь не нашел ровно ничего эдакого.

— Трудно, знаешь ли, подбирать понятия, чтобы говорить о доселе неизвестных тебе вещах. Да деваться некуда, попробую. Итак, твоя исключительность... Нечто неощутимое, но реальное, неприметное, а в то же время бросающееся в глаза, весьма милое и неописуемо отталкивающее в зависимости от точки зрения.

— Ты уже в курсе, что каждое сознание несет в себе так называемую "Основную схему реакций". На нее опирается все — и твой "характер", и все возможные твои будущие, то есть твой Комплекс Индивидуальных Вероятностей. Он подобен мосту, опираясь на уже знакомую тебе основную схему с одной стороны, и на пока что неизвестный закон компенсации, с другой. Дело как раз в нем, поэтому попробую растолковать тебе его в самом примитивном виде, в эдакой схеме. Конечно, на самом деле он неизмеримо сложнее, но в общем основное положение на твоем языке звучало бы примерно так: "Могущество в одном влечет с собою обязательную беззащитную беспомощность в другом."

— Доступно. Даешь каждому Ахиллесу по ахиллесовой пятке к двухтысячному году Эн Ди пародирует лозунг правительства Брежнева: "каждой семье — квартиру к двухтысячному году"! — фыркнул я. Тари не поддержал шутку и очень серьезно прошелестел:

— Так вот, оно в твоем случае бессильно.

— Вполне! Ты что, хочешь сказать, что я абсолютно беспомощен?

— Скорее наоборот. То есть, конечно, у тебя есть немало слабых сторон, которые так и просятся для использования в качестве кнопок управления твоим поведением. И тот, кто пытается тобой управлять, убеждается, что это легко, даже приятно. Ты становишься марионеткой...

— Не очень-то мне все это нравится.

— Это как раз никого не интересует, что тебе нравится — не нравится! — оборвал он меня, — Слушай дальше. Так вот, могу тебя обрадовать. Ты при всей внешней своей уязвимости абсолютно неподконтролен. Я имею в виду — на продолжительное время. Все соткано из бездны вероятностей, все двоично, все зыбко. А то, что кажется элементарным, всегда головоломно сложно.

— А мне кажется, что ты недоговариваешь. Ну, неподконтролен, хрен со мной. Да ведь я бродяга без особых достоинств, да еще и вне закона! Я просто никто, Тари! И я уже даже не человек... и не галаксмен, так, неизвестно кто!

— Прекратить истерику !!! — гаркнул невидимка, — Учись, понял, ты?

— Ты чего это? — заморгал я.

— Того самого! Тупой ты, как... Как не знаю что. Это сейчас ты бродяга без роду — племени, так не навечно же! Всему есть свое, надлежащее время. И место тоже. И нечего тут сопли на кулак мотать.

— Я не мотаю! — возмутился я, — Я просто...

— Имело место. Ну да ладно, ты есть ты, — проворчал он — Подкидыш на мою голову. Мне так кажется, что пора сделать небольшой подарок, иначе сидеть тебе здесь до скончания вечности, а это будет чересчур для моей такой нежной и ранимой нервной системы.

— Подарок?! Подарки я люблю! И что ты мне решил презентовать?

— Юниверскаф. Это такая штука для путешествий по вселенным.

— Столь сие милосердно с твоей стороны, о Тари! Гип-гип-гип ура!!!

— Вольно. Я забочусь о своей нервной системе. Пока еще ты не нанес ей необратимого вреда. Так что чем скорее ты свалишь — тем лучше. Для нас обоих.

— Полностью соглазен. И где твой маленький презент? Давай его сюда — и я сваливаю. Ты мне тоже порядком надоел. Это далеко?

— Да уж неблизко. Но я могу доставить. Не возражаешь?

В голосе невидимки прозвучала ирония. Я отнес ее на счет собственной пассивности:

— Может быть — пешком прогуляюсь?

— Ну уж нет! Аппарат находится на обратной стороне планеты, пока ты до него доберешься — сотрешь ноги до подбородка, а меня сведешь с ума гораздо раньше, — проворчал Тари, — Уж лучше я сам доставлю тебя к твоему юниверскафу за несколько часов, пусть даже и с некоторой опасностью для твоего рассудка. Кстати, можешь подготовиться к моему появлению. Орать, звать мамочку, равно как суетиться вообще — необязательно. Я тебя предупредил.