serebrus - Горемычная

Так, все, хватит. Холодная водичка, умиротворяющий бальзамчик, переодеться, и самое время аппарировать на вокзал встречать детей.

Хорошо, что у нас есть Флоппи, а то я сегодня и яичницы бы на ужин детям не сготовила, пришлось бы им самим хозяйствовать.

Все, собралась, обпилась, улыбку натянула и вперед. Глянула в зеркало, ну что сказать, нормально, гламур — наше все. Детей, по крайней мере, не напугаю. Они, конечно, поймут, что что-то со мной не в порядке, но не перепугаются до полусмерти. Чудесные у меня дети, сама себе завидую. Умненькие, красивые, чуткие. Оба на Рейвенкло. В папу, не иначе. Вот уж у кого не отнимешь и ума и сообразительности. Эх, была бы я полукровкой хотя бы, может что-то бы у нас и получилось? Самообман? Ну, а что еще остается, если я его до сих пор забыть не могу.

Все, на вокзал. Дети. Домой. Разговор. Программа утверждена. Вперед.

Хорошая сегодня погода: светит солнышко, легкий ветерок, да и температура приятная и не холодно и не жарко. Чудно. Как же я соскучилась. Привычно аппарировала на платформу. Удивленно оглядываюсь, почему так пусто? Механически кидаю темпус и непонимающе хлопаю глазами… ну и как себя назвать? Еще больше часа до прибытия поезда, естественно, на платформе никого и не будет. Маглы сюда пройти не могут, даже если кто-то, как и я, и прибыл раньше времени, то стоит с той стороны барьера, а магам аппарировать или воспользоваться камином много времени и не надо. В общем, я не слишком и удивлена, это как раз в моем стиле. Настолько боюсь опоздать, что частенько являюсь раньше времени. А может это и к лучшему, пройдусь, попрощаюсь, посижу на лавочке, помолчу, повспоминаю. Хороший бальзам я наварила, руки уже не дрожат, колени не подгибаются.

Для каждого волшебника платформа 9 и ¾ — это совершенно особое место, это целый мир, с которого начинается главное приключение в жизни маленького волшебника. С каким трепетом я, маленькая сирота, хотя я-то уже, конечно, считала себя ужасно взрослой и самостоятельной, проходила впервые с вокзала Кингс Кросс сюда. Как же давно это было, божечки мои. Криво усмехаюсь, до сих пор не могу отделаться от магловских присказок, нет-нет, да и выскакивают в минуты волнения, или при моих внутренних монологах. Хотя когда-то я приложила немало усилий, чтобы избавиться от этого, просто для того, чтобы не подчеркивать, что я магловоспитанная.

Провожу рукой по любимой лавочке и присаживаюсь. Тогда, в первый раз, в далеком 1951-м году, я тоже приехала за час до отправления Хогвартс — Экспресса. Ночью накануне я так и не смогла нормально уснуть, то проваливалась в дрему, то, вздрагивая просыпалась, укутывалась поплотнее в одеяло, даже носки надела, только бы согреться и уснуть, но меня бил такой нервный колотун, что я никак не могла расслабиться, согреться и уснуть. Так и проворочалась до утра и, как только позволили приличия, вскочила, умылась, оделась, перепроверила все свои небогатые пожитки, присела на заправленную кровать со своим любимым лоскутным одеялом, подаренным друзьями на 8-летие и стала ждать, когда уже все эти сони соизволят проснуться… уже ведь 8 утра!!! А они все спят, а мне же уезжать, ну подумаешь, выходной сегодня. Так смешно теперь об этом вспоминать и так тепло на душе, улыбаюсь как полная идиотка, хорошо, что меня никто не видит. То лоскутное одеяло до сих пор хранится у меня дома, иногда я бережно достаю и заворачиваюсь в него и вспоминаю это чудесное беззаботное время. Меня провожали всем коллективом, надарили всяких мелочей вроде тетрадей, ручек, блокнотиков, шарфик даже был какой-то, в общем, кто чем богат был, то и дарили, провожая в какую-то далекую непонятную закрытую школу. Желали всякого и прощались до лета. Последний завтрак, и старшая воспитательница провожает меня на вокзал.

— Рано еще, егоза ты непоседливая, — ворчит мисс Остин, но я не обращаю внимания на ее ворчание, она очень добрая старенькая бабулечка, мы все ее просто обожаем, ведь никто из нас не знал своих родных бабушек и дедушек, а тут она.

Она умерла той зимой, а мне даже сообщить об этом не могли, так обидно, до сих пор спокойно вспоминать об этом не могу. Я узнала о ее смерти, только приехав летом на каникулы. С тех пор обязательно, хотя бы раз в год, навещаю ее могилку, да и не одна я такая, порой даже с кем-нибудь там сталкиваюсь, но не всегда со знакомыми. Все-таки через ее руки прошли сотни детишек, и могилка у нее ухоженная и всегда с цветами: зимой срезанные, а по весне сажаем и, порой, столько саженцев, что и соседям ее достается.

А ведь это она наградила меня таким имечком: Офелия, любительница Шекспира, елки иголки. Как-то я спросила ее, почему она выбрала мне такое имя. «Чтобы что-то в твоей жизни было волшебного, а то вокруг все как-то обыденно и серо», — ответила мне бабушка. Мерлин мой, знала бы она, сколько этого волшебства будет в моей жизни. Надеюсь только избегнуть такой судьбы, как у канонной Офелии. А фамилия моя Кросс, уже не знаю почему, фамилию мне давала директриса, а она к моему сознательному возрасту сменилась, так что это тайна покрытая мраком. Вот я всю жизнь что-то пересекаю, переплываю, перебегаю, говорящая фамилия-то оказалась.

— Бабушка, пожалуйста, я там погуляю, не могу больше ждать, со всеми уже попрощалась, ну что я тут буду сидеть без дела? Я очень боюсь опоздать, а вдруг поезд раньше уйдет? — прижимаюсь к ней, обнимаю руками и заглядываю в ее ясные голубые глаза. Глаза у нее удивительные, светлые-светлые, даже не по себе иногда. Некоторые ребятишки, которые попадали к нам не совсем малышами, поначалу даже пугаются ее из-за этого. Может потому она и замуж не вышла? Золотой ведь человек, ей боженька столько теплоты душевной дал, что она изливается из нее неукротимым потоком. Повезло нашему приюту с бабушкой Джейн.

— Ладное, Лия, поехали, сейчас шляпку надену, и пойдем на автобус. Ехать и вправду больше часа, мало ли что.

Приехали мы быстро, попрощались, она меня обняла, и я еле-еле уговорила ее не ожидать со мной поезда. Все-таки маги применяют магическую коррекцию к маглам, которые сопровождают магов-сирот: некоторое снижение критичности мышления, уменьшение уровня тревожности. И при всем при этом я еле уговорила бабушку не дожидаться со мной поезда. А билет она видела самый обычный, и в 11 часов с платформы 3 отходил поезд на Эдинбург, но, несмотря на все это, Джейн очень нервничала, оставляя меня одну, на огромном вокзале.

Как только она покинула платформу, я подхватила чемодан, поправила рюкзачок и пошла в сторону 9-й платформы. Для маглорожденных и магловоспитанных к билету прикладывалась еще небольшая инструкция о том, где искать нужную нам платформу и как на нее попасть. Все-таки и дети, и родители очень нервничают в тот день, когда к ним приходят впервые из Хогвартса, так что какая-то информация может забыться, поэтому, чтобы потом не мучиться с опоздавшими, потерявшимися, администрация и придумала раздавать такую инструкцию. Прошла через барьер и оказалась на пустой платформе, даже поезда еще не было. Чистенько, светло, и погода в тот день тоже была хорошая. Вот тогда я и облюбовала эту лавочку, и каждый год, приезжая 1 сентября на вокзал, и 10 июня, приезжая из Хогвартса, я сидела на ней.