serebrus - Горемычная

Я осознала себя в момент родов, впечатления скажу я вам так себе. Такого рода воспоминаний в прошлой жизни я не припоминаю. Рожать рожала, а вот помнить собственное рождение — никому не пожелаю. Тяжело, больно и дышать хочется. Первые месяцы помнятся смутно: много спала, регулярно ела, выгуливали нас тоже регулярно и больших, и грудничков.

Мне повезло, я уже говорила, кажется, что приют у нас был хороший. Небольшой, светлый, очень чистый и уютный. Вероятно из-за того, что это раньше было небольшое поместье, которое со временем оказалось на окраине Лондона. В 18 году этого века миссис Пиквик организовала частный приют в своем доме. В первой мировой погибли оба ее сына, совсем молодые парни, даже невест у них еще не было. Муж у нее умер, когда ребятам было 9 и 12 лет. Так что осталась она на этом свете одна как перст, если не считать дальнюю родню. Дамой она была не бедной, еще крепкой, всего-то как мне сейчас, около 40, так что решила не сидеть сложа руки, а помочь тем, кому в жизни не повезло еще больше чем ей самой. А кто самый незащищенный в этой жизни — дети и старики. Вот она и открыла у себя дома детский приют. Поговорила с пастором, сходила в госпиталь и договорилась, что если будут малыши, от которых хотят отказаться, то она их возьмет и вырастит. Репутация у миссис была безупречная, о ее трагедии все знали, так что ей пошли навстречу. Персонал она набирала сама, до 43 года (до самой смерти) руководила приютом сама, что не мешало, впрочем, готовить себе смену, так что ее заместитель — миссис Симс — легко подхватила вожжи, и со смертью миссис Пиквик для приюта ничего не изменилось, все свои деньги дама завещала нам, так что приют не нуждался. Пока я была ребенком, в приюте было всего-то 60 детей и человек 20 персонала, впрочем, тут я могу и ошибаться.

Воспитывали нас в строгости, особенно шалить не давали, и упор делали на реалии жизни. То есть, старались, чтобы к выпуску каждый из нас овладел какими-нибудь навыками, дабы не пропасть в реальной жизни. С самого раннего возраста приучали к порядку, аккуратности и прививали трудолюбие. Поскольку персонал у нас подобрался дружный и душевный, очень много было вдовых женщин и потерявших дом молодых девушек. Каждый знал, что такое потери и очень жалел нас. Девочек учили домоводству. Мальчиков слесарничать, столярничать и вообще быть на все руки мастерами. Так что очень многое по приюту мы делали сами: прибирались, намывали, помогали готовить, украшали свой быт, как могли, мальчики что-то даже ремонтировали под чутким присмотром старших мужчин. Самое чудо из чудес, что по завещанию миссис Пиквик выпускнику открывался счет в банке, на который со счетов приюта перечислялась целая тысяча фунтов. Не малая сумма по тем временам. «Дабы молодой человек или девушка могли достойно начать самостоятельную жизнь, » — так было написано в ее завещании, что, насколько мне известно, соблюдается до сих пор, только сумма несколько выросла. Многие выпускники стали достойными людьми и некоторые жертвуют приюту кто сколько может, а кто-то помогает на регулярной основе и я в том числе.

В общем и целом, хорошее у меня было детство, вспоминаю я его с удовольствием. Правда, из-за того, что в 11 я уехала в Хогвартс, то в итоге близких подруг у меня так и не появилось.

***

Платформа стала заполняться взрослыми волшебниками, а через 5 минут и поезд показался. Народу не так много, как первого сентября, все-таки сегодня поезд везет не всех, выпускники пятого и седьмого курсов еще в замке. Во-первых у них больше экзаменов, во-вторых, им разрешается задержаться в школе еще на 2 дня, после того, как остальные 5 курсов отправят домой: в это время проводят бал, вручение дипломов, ну и дают возможность попрощаться с Хогвартсом, большинство в него больше никогда не попадут, если только издали посмотреть, посетив Хогсмит.

Как же я соскучилась. Вот ведь, вроде бы виделись на выходных, недели не прошло. Да, я, в отличие от многих родителей, с первого же курса написала на имя директора Хогвартса заявление, что под свою ответственность раз в неделю, по воскресеньям, могу забирать детей из школы. Большинство волшебников так не делает, считая что это должно воспитать в детях самостоятельность и стойкость, дабы не растеряться во взрослой жизни. Я для себя сразу решила, что раз у меня с детьми только 17 лет, то терять 7 из них я не намерена, и самостоятельность мы воспитаем как-нибудь другими способами. Нет, я не оккупировала у них все свободное время. Я забирала их у ворот школы, к которым их приводил старик Филч, мы шли в Хогсмит, выбирали какое-нибудь кафе и сидели там пару часов, разговаривали, дети делились со мной всем что в голову взбредет, я делилась своими впечатлениями и мы, довольные друг другом, возвращались в замок. Не забывая и о завхозе, как выяснилось, он был большим ценителем чая и горького шоколада, а миссис Норис благосклонно принимала свежую куриную печень. Конечно, мне удавалось выбраться не каждые выходные, иногда погода была совершенно неподходящей, иногда работа мешала, но в целом, мы не разлучались с детьми больше, чем на две недели никогда.

После их третьего курса график встреч чуть-чуть изменился: они сначала гуляли с друзьями, а за пару часов до возвращения в замок встречались со мной. Так же поступали многие другие родители, к сожалению, для маглов это было недоступно, да и не все полукровки или маглорожденные этим пользовались. А вот для аристократов это зачастую был дополнительный учебный день и в любую погоду они строго обязательно посещали Хогсмит, встречались с учителями, родителями и только час-два успевали провести и с друзьями.

Поезд дал последний гудок и остановился. Из вагонов стали спускаться выпускники. Боже мой, какие все взрослые.

А вот и моя парочка: двое из ларца, одинаковы с лица. Улыбаемся как сумасшедшие друг другу. Вещи домой уносит Флоппи, мы чинно раскланиваемся и дружно аппарируем.

Говорят, что дома и стены помогают, и если у обычных людей это превратилось в простую присказку, то у магов все не так, особенно у тех, у кого дома стоят на источнике или хотя бы на линии силы, и уже тем более, когда у них есть родовой камень. Собственно говоря, мне и пришло время платить за наличие у нашей семьи всего этого: наш дом имеет свой источник и родовой камень.

— Флоппи, — раздается слаженный вопль моих великовозрастных детей.

— Маленькие мои, — шепчет наша домовуха, прижимая свои ручки к груди, — наконец-то дома. Выросли-то как. Надеюсь, не баловали? — притворно хмурится и упирает руки в боки.

На нас нападает безудержный смех, Айли сползает по стене на пол и смеется до того, что начинает икать. И что ее так пробрало, право слово, не знаю, но напряжение чуточку отпускает меня. Да и родовая магия помогает, успокаивает, ластится, тоже соскучилась по своим молодым хозяевам.