Компьютерра - Журнал «Компьютерра» № 5 за 7 февраля 2006 года

Зато!.. Зато — никакого шума, никаких аналоговых помех. Всё на удивление чистенько! Еще бы: цифра с коррекцией!

Относительно же радиуса действия... Он заявлен — согласно Class 2 (2.5 mW) — десятиметровым. Правда, оговорено, что «в зависимости от окружающей обстановки». Про мою окружающую обстановку я уже довольно написал в «Нехорошей квартире», — так вот, когда я ухожу в ванную (едва три метра плюс гипсовая перегородка), при некоторых положениях головы начинаются легкие сбои связи. Когда выхожу на площадку и прикрываю железную дверь — связь прерывается вовсе. В четырех метрах, на кухне, связь можно прекратить напрочь, попросту прикрыв наушники ладонями. Это все же не восемьдесят мерлиновских метров, пробивающих и железные двери, и межэтажные перекрытия. Хотя, когда я притащил «мерлина» в «Компьютерру», весьма сильные помехи шли в любом месте редакции, а выход на лестницу за железную дверь тоже прерывал вещание полностью. С другой стороны, когда машина стоит во дворе «Компьютерры», чтобы открыть или закрыть дверцы с помощью радиобрелка (дома я это делаю даже через весь двор, с балкона, с высоты четвертого этажа), приходится подносить его прямо к антенне, да еще нажимать на кнопку три-четыре раза.

Последнее, о чем, полагаю, стоит упомянуть: время работы «креативов» от аккумуляторов. Заявлено оно осторожно: «до 7 часов», — тем не менее этих самых семи часов мне получить не удалось ни разу. Я понимаю: время работы зависит и от громкости, и от расстояния, и, возможно, от силы входного сигнала, однако... По ощущению, батарейки в «креативах» садятся примерно вдвое быстрее, чем в «мерлине», причем «креативы» в отличие от «мерлина» не снабжены гнездами для работы от сети или подзарядки аккумуляторов. Впрочем, так, наверное, и должно быть: во-первых, микросхема оцифровки требует дополнительной энергии, во-вторых — информация в «креативах», в отличие от «мерлина», передается в обе стороны, так что и приемники, и передатчики должны стоять на обоих концах.

Напомню, однако, что «креативы» первые, сколько мне известно, цифровые универсальные наушники, и лиха беда — начало. Они и сейчас, думаю, у менее придирчивого, чем я, слушателя могут не вызвать никаких претензий.

А как приятно ощущать себя владельцем нового чисто цифрового девайса! Когда звук из одного источника одновременно подаешь на традиционные колонки и на CB2530, в наушниках слышна эдакая миллисекундная задержка, потребная для оцифровки/расцифровки, и сердцу истинного поклонника хайтека она приносит ощущение подлинного кайфа. Как и непонятно каким образом умещенные в пространстве горошины передатчик, приемник и АЦП: ведь почти весь объем крохотного передающего модуля занимает батарея!

Автор: Сергей Голубицкий

Последнее, что осталось здоровым в моем органоне, — это зубы. Дареная от рождения благодать, вызывающая тайную зависть у окружающих страдальцев, хватающихся за челюсть после каждой съеденной шоколадки или глотка горячего кофе. А мне все как с гуся! Так было, и так… перестало быть!

Заболело на ровном месте и как-то сразу — справа и слева. Да так, что аж ложка выпала из руки на полпути между тарелкой и ртом. В следующее мгновение мир утратил былое свечение красок, заполнившись мутным потоком раздражающих и обессмысленных обстоятельств: какие, на фиг, студенты, какие семинары, какие железяки, софты, автомобили, «Голубятни», какое там побрюзжать на политику, подлюк-шейлоков и вкусно пожрать? Я вас умоляю! Ничего не надо, ничего не хочется, а главное! — не можется. Вместо «I love you, world!» впереди — лишь апокалипсис кабинета с кафельным полом (легче отмывать кровь!), бормашиной и доктором типа такого (рис. 1).

Вы никогда не задумывались, почему стоматологическое кресло так напоминает декорацию к фильму «Зеленая миля»? Риторический вопрос.

Поскольку зубы всегда казались последним бастионом здоровья, обзавестись «своим» дантистом я не сподобился. И вот теперь, уронив ложку и сложившись пополам, дополз до гардероба, натянул куртку, метнулся на те самые гиннессовые 30 градусов и вознес очи небу: «Quo vadere, domine?»[(лат.) Куда податься, господи?] Удивительно, однако, как даже в экстремальные моменты жизни человек сохраняет верность своим общественно-политическим принципам и идеалам! И то сказать: почти физиологическое отвращение пред всем «новорусским» с ходу отмело малейший намек на коммерческую стоматологию: «Через мой труп!» Оставалась районная поликлиника — жалкий осколок некогда величественного айсберга советской государственной медицины (той самой, о которую дембандота вытерла все ноги и которая являлась недосягаемым системным образцом для «свободного» мира).

Я бы ни за что не стал похищать у ценителей компьютерного софтюра[Спонтанное рождение неологизма в культур-повидле нашего волапюка: «Ах, какой изысканный софтюр! Какой душечка! Шарман, в натуре!» — что-то сродни конфитюру, от-кутюру и прочим утонченностям вкуса! Одним словом, софтюр — это компьютерные программы высшего полета] их драгоценного времени, плотоядно живописуя зубные терзания старого голубятника, если бы не ошеломляющее потрясение, кое испытал в стоматологическом кабинете районной поликлиники, попав в нежные руки феи по имени Татьяна! Если бы кто-нибудь мне сказал, что в Юдоли Зубной Печали человек может не только избежать боли, но и испытывать искреннее удовольствие, я бы рассмеялся фантазеру в лицо: «Что ж ты такое лопочешь, морилка картонная?!» Так я полагал вчера, а сегодня знаю наверняка — это правда!

Важный штрих: сходу отметаю грязные намеки на эффективные обезболивающие средства, высококлассные немецкие бормашины и прецизионные насадки! Е-рун-да! Только в состоянии delirium tremens[(лат.) Белая горячка] можно предположить, что в ясеневской районке обеспечение расходными материалами и медикаментами хоть чем-то отличается от общегосударственной убогости. Все как и везде. Того самого везде, где из-за плохо затворенных стоматологических кабинетов доносятся сдавленные стоны зубострадальцев. Так в чем же дело? Дело — в руках феи Татьяны и больше ни в чем. Можно и обобщить: дело в профессионализме тех чудаков-эскулапов, которые по невообразимым причинам продолжают работать в государственных медицинских учреждениях — за гроши, на разваливающемся оборудовании, в условиях хронической нехватки всего и вся.

Любопытно, что моя фея — с университетским образованием, опытом преподавания в МГУ и пятнадцатилетней практикой — в свое время пыталась работать в коммерческой стоматологии. Наивно верила в возможность разменять на деньги врожденный талант сострадания. Разумеется, не получилось. Последней каплей стала девятнадцатилетняя «мисска» с подзаборным детством на заводской махале провинциального Мухосранска, а ныне — законная супружница пузатого «новорусского» вора, которая прикатила в дорогую стоматологическую клинику на «Гелендевагене» с гориллой-мясохранителем и принялась хамить и строить врачей и медсестер с первого этажа по третий, не переставая наяривать по мобиле своему «папику» и жаловаться ему на отвратительный сервис «грязных совков». Фея Татьяна передернулась от омерзения и ушла. Ушла туда, где никогда не засветится наглая харя «новорусского» хама: одни лишь обкраденные старички, старушки, одинокие мамашки некоммерческой внешности да не от мира сего журналисты «с принципами», — ушла в районку. Творить свои чудеса.