Компьютерра - Журнал «Компьютерра» № 36 от 02 октября 2007 года

На переосмысление сделанной работы у Эверетта ушло почти двадцать лет. Все это время ученый продолжал изучать пираханский язык, пытался – без особого успеха, впрочем – перевести-таки Евангелие от Луки на пираханский и пробовал найти другие подходы к изучению пираханского, поскольку модель Хомского, с одной стороны, не позволяла объяснить все особенности языка, а с другой – казалась Эверетту слишком громоздкой. В 1999 году он в очередной раз приехал в Бразилию и понял, что лгать себе нет смысла: равнодушие индейцев к библейским историям, их непонимание метафорической важности событий, предположительно случившихся две тысячи лет назад, странным образом заразило и Эверетта. Он публично заявил, что отказывается от миссионерской работы, поскольку в бога больше не верит. Но разуверился Эверетт не только в религии. Теории Хомского, которые в начале восьмидесятых казались начинающему ученому откровением, тоже перестали быть таковыми. И в частности, теория универсальной грамматики, предложенная Хомским еще в середине 1950-х.

У ребенка на освоение родного языка уходит всего несколько лет, хотя задача перед ним стоит сложнейшая. Во-первых, как правило, ребенка никто языку целенаправленно не учит – он обучается сам, он впитывает новые слова и правила построения предложений, внимательно прислушиваясь к окружению. Во-вторых, в процессе изучения языка дети поразительно редко ошибаются – как правило, детские фразы хоть и могут звучать для взрослого уха необычно, но не противоречат грамматике языка, которую детям в явном виде никто не преподавал. Ребенок постоянно получает информацию о том, как говорят другие люди, однако изучение языка не сводится к подражательству: ребенок способен правильно строить предложения, не имея явной информации о том, какое построение является неправильным. Другими словами, опыт обучения языку – пусть и не очень хорошо изученный – говорит нам, что овладение языком существенно отличается от овладения прочими навыками. Откуда следует вывод: язык не является простым набором реакций на раздражение, а человеческая способность "получать неограниченное число предложений из ограниченного числа слов" заложена в нас изначально, на генетическом уровне. А поскольку языков существует великое множество, логично предположить, что запрограммировано в нас не знание русского, китайского или английского, а некие единые для всех языков принципы и правила, который Ноам Хомский – отец-основатель этого подхода – называет "универсальной грамматикой". Сама мысль, что язык является в какой-то степени врожденным и присущим только человеку умением, разумеется, не нова (об этом писали и Бэкон, и Дарвин), однако в середине XX века в моде были бихевиористы, чья точка зрения на развитие языка была прямо противоположной.

"Любопытно, – писал Хомский, – что в истории науки за последние несколько столетий всегда был разный подход. Никто не примет всерьез предположение, что у человека благодаря его жизнедеятельности вырастают руки, а не крылья, или что основы строения тех или иных органов были заложены в результате случайности. Наоборот, считается само собой разумеющимся, что физическое строение организма определено генетически, хотя, конечно, такие параметры, как размеры, степень развития и т. д. будут частично зависеть от внешних факторов… Тогда почему бы нам не исследовать такое проявление умственной деятельности, как язык, приблизительно тем же образом, каким мы исследуем сложно организованные физические составляющие организма?"

Взгляды Хомского оказали колоссальное влияние на современную лингвистику. Теория универсальной грамматики здравствует и сегодня, и хотя она не считается по-настоящему доказанной (собственно говоря, не факт, что она вообще доказуема), множество теорий самого разного калибра построены либо на полувековой давности разработках Хомского, либо на их отрицании. Один из главных аргументов против теории "универсальной грамматики" заключается в том, что четкого представления о сущности этой самой грамматики у нас нет: мы не можем сказать, что возможно в языке, а что невозможно, и все выкладки Хомского не более чем наблюдения, тогда как настоящая научная теория, согласно Попперу, должна быть фальсифицируемой или, другими словами, потенциально опровержимой.

"На самом деле, я спросил Ноама по e-mail, – рассказывает Эверетт, – есть ли в теории универсальной грамматики хоть одно утверждение, которое можно проверить? Ноам ответил, что его теория не содержит предположений. Это область исследования, как, например, биология. Но это не так: вы вполне можете изучать человеческий язык, не принимая на веру универсальную грамматику, но как можно не верить в биологию?"

Тем не менее "слабое место" у неуязвимой теории универсальной грамматики нашлось. Согласно Хомскому, любая грамматика построена на принципах (универсалиях, свойственных каждому человеческому языку) и параметрах (которые от языка к языку отличаются). И одним из этих принципов является рекурсия. Которой в языке пирахан нет.

Миллионы людей не умеют считать и читать, но, как правило, это объясняется недостатком образования. Пираханцев же оказалось невозможно научить счету. В течение восьми месяцев племя присылало к "белым людям" своих детей, однако результаты оказались неутешительны: к концу обучения никто из индейцев не мог сосчитать до десяти, не говоря уже о такой сложной операции, как сложение. Обучающиеся даже не видели разницы между кучками, в которых было соответственно четыре и пять предметов – для них они выглядели одинаковыми. В языке пирахан числительных нет, хотя есть несколько слов для оценки примерного количества чего-либо.

Еще одна странность: отсутствие прилагательных, обозначающих цвет. На языке пирахан вполне можно описать цвет объекта, но только путем сравнения с другим объектом ("Закат видел? Мой машин такой же, только зеленый" – дословный перевод этого анекдота на пираханский невозможен, потому что слова зеленый в этом языке не существует).

И – отсутствие рекурсивных структур в синтаксисе (и, как следствие, конечность языка). Строчка из популярной песни "я обернулся посмотреть, не обернулась ли она, чтоб посмотреть, не обернулся ли я" на пираханский непереводима в принципе, потому что даже для перевода такой простой фразы, как "дом брата Джона", пираханцу потребуется громоздкая конструкция из двух предложений: "У Джона есть брат. У брата есть дом". Но это простой случай – описать же чувства лирического героя песни Максима Леонидова попросту невозможно. Описать последовательность событий ("Я обернулся. Я смотрю на нее. Она обернулась. Она смотрит на меня"), конечно, труда не составляет, но смысл? До последнего времени считалось, что наличие рекурсии – обязательное свойство языка, одно из главных отличий человеческого языка от коммуникативных систем животных. И тут на тебе.