Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 62

Неидеальный же план, мягко говоря, кошмарен. Из трудов другого упомянутого в статье выдающегося советского математика Леонида Витальевича Канторовича, лауреата премии Банка Швеции имени Альфреда Нобеля, обычно именуемой Нобелевской премией по экономике, следует: поверхность оптимизации в задаче планирования столь неровна, что попытка поиска экстремума, оборванная достаточно быстро, почти неизбежно оказывается в точке на порядок, а то и на два худшей, нежели идеальное возможное решение.

В то же время классический рынок благодаря децентрализации принятия решений чаще всего выбирает локальный экстремум, отстающий от глобального всего в пару раз. Поэтому планирование экономики из единого центра приводит к ухудшению состояния экономики в целом примерно на порядок, хотя и позволяет на любом заранее выбранном направлении добиться более чем впечатляющих результатов (но, увы, чаще всего ценой заметного отставания на многих иных направлениях). Исходя из этих и многих других сходных соображений, я тогда решительно поддержал рыночную экономику, да и по сей день остаюсь в целом её приверженцем. Просто потому, что в среднем она работает лучше.

Квантовые же вычисления теоретически позволяют решать задачу планирования едва ли не в реальном времени — в темпе поступления данных, требующих принятия новых решений. Выходит, мои тогдашние возражения против плановой экономики могут в скором будущем отпасть.

Более того, даже если ограничиться классической цифровой техникой, пока не видно заметных отступлений от закона Мура об экспоненциальном росте производительности каждого отдельного процессора. Число же их пока растёт также экспоненциально. То есть даже обычная вычислительная мощность того и гляди окажется достаточной для всемирного Госплана.

Увы, есть в статье и третья глава. За год до Канторовича ту же премию по экономике получил Фридрих Август фон Хайек. Он, в частности, показал: все сведения, необходимые для составления плана, не могут быть собраны в едином управляющем центре хотя бы потому, что значительная часть этих сведений формируется в процессе производства, а то и потребления произведённого. Более того, из его трудов следует: в принципе невозможен лучший, нежели деньги, носитель информации, необходимой для принятия хозяйственных решений. Так что рыночная экономика даже при наличии квантовых компьютеров будет по суммарным показателям опережать плановую.

Это, конечно, не значит, что надо вовсе отказаться от плана. Если перед обществом встаёт задача, требующая напряжения всех его сил, централизация управления незаменима. Даже в оплоте современной рыночной идеологии США, для полёта человека на Луну, централизовали управление космическими исследованиями куда сильнее, чем это когда-либо удавалось в СССР. Сейчас с нелёгкой руки Ханны Арендттакую концентрацию усилий принято именовать тоталитаризмом и считать безоговорочно вредной. Тогда, очевидно, и великий тренер фигуристов Станислав Алексеевич Жук— страшный и предосудительный тоталитарист.

Более того, чистый рынок обладает множеством побочных эффектов, подрывающих стабильность общества и способных принести множество несчастий. Поэтому не исключено даже, что централизованное планирование будет рано или поздно принято предпочтительным способом управления обществом, даже ценой утраты каких-то житейских благ, вроде сотни сортов колбасы, различающихся набором добавок, создающих вкус.

Но если мы примем такое решение, то мы должны в полной мере осознавать: план, как и рынок, не идеален, и любой выбор оборачивается не только обретениями, но и потерями. Всегда, в том числе и при определении направления развития общества, надо чётко понимать: чем и ради чего мы жертвуем. И не надеяться на технические чудеса, вроде квантовых компьютеров. Они (как и тоталитаризм) — всего лишь инструмент, облегчающий нашу собственную деятельность, но ни в коей мере не заменяющий её.

К оглавлению

Опубликовано30 марта 2011 года

Есть в истории Великой Отечественной войны такое событие — оборона Ильинских рубежей. В октябре 1941 года в ходе операции «Тайфун» войска группы «Центр» при поддержке Второго воздушного флота вышли в тыл не только Западного, но и Резервного фронта. Под Юхновым пятого октября советская авиаразведка обнаружила колонну германских войск длиной в 25 километров. Предпринятый командованием Московского военного округа массированный авиаудар (а для него были лишь И-15 бис и У-2) результатов не дал. И тогда по тревоге были подняты два военных училища в Подольске: Пехотное, 2000 курсантов, и Артиллерийское, 1500 человек. В значительной степени это были выпускники школ и студенты различных ВУЗов, многие из которых проучились лишь сентябрь. Курсантов направили на оборону Малоярославца в Калужской области. Они, вместе с батальоном десантников, шестого октября заняли укреплённые рубежи у села Ильинское. Задача была удержать врага дней пять, пока не подойдут резервы из Сибири. Курсанты, несмотря на подавляющее превосходство противника и в числе, и в технике, и в выучке, продержались десять... В Подольске, у Архивного проезда, стоит памятник им, а на том месте, где они учились с 1946 года, находится Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации (ЦАМО РФ).

ЦАМО РФ — это ведомственный архив Российской Федерации, в котором хранятся документы различных штабов и управлений, объединений и соединений, частей, учреждений и военно-учебных заведений Военного ведомства с 1941 года до конца 1980-х годов. И соответственно именно в нём сосредоточена большая часть документов Великой Отечественной войны. Именно туда съезжаются историки, занимающиеся этой темой, в основном за свой счёт.

Сейчас по соседству с ЦАМО строится Государственный архив. Именно в него из ведомственного учреждения будут переданы архивные документы Великой Отечественной войны. Произойдёт это, как можно судить, в 2015 году, вероятно — к 9 мая. И это очень хорошо. Но вот именно сейчас, не дожидаясь, пока из конюшни сведут лошадь, хотелось бы обсудить несколько тем, которые широко обсуждаются в узких кругах любителей военной истории, но почему-то не вызывают ни малейшего интереса у массовых СМИ.

А вопросы таковы: прежде всего, как будет обеспечиваться доступ исследователей к документам в период переезда фондов, вероятно предстоящий с 2012 по 2015 год? Смогут ли они их получать и как быстро? Трёхлетний перерыв может крайне негативно повлиять на состояние дел в отечественной истории, держащейся, скажем прямо, силами энтузиастов. Ведь даже один из самых известных военных исследователей пишет (будем надеяться, гиперболизировано-провокативно): «Мысленно я уже смирился с тем, что с военно-историческими исследованиями придётся завязать».