Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 90

Мы верим то одному выступающему, то другому — в зависимости от текста, художественной силы, изложенных фактов. Одна вкладка браузера сменяет другую, а ссылки выбираются исходя из уже сформировавшихся предпочтений. Кто будет гуглить Лису, когда всех занимает Колобок?

Да что там говорить. Даже смотря «Звёздные войны», мы сопереживаем не силам правоохранительных органов, не центральной власти, не контртеррористическому экспедиционному корпусу — имперским штурмовикам, а инсургентам-сепаратистам, которые бросают вызов существующему строю.

Победившие силы повстанцев очевидным образом переписывают историю, выставляя себя агентами миллионов воль. Мы с радостью смотрим за историей подрыва протонной торпедой двух крупнейших государственных инфраструктурных объектов. Потому что нам так рассказали эту историю.

Потому что кому-то выгодно.

К оглавлению

Опубликовано14 октября 2011 года

Понятен призыв к минимализму, аскетичности и просто скромности в быту, провозглашаемый по долгу службы. Низкий уровень жизни порождает ропот, недовольство, а порой и действенный протест, поэтому идеологическая обработка подданных в духе «Бедность — это хорошо!» необходима.

Если задача аскетизации населения поручается людям талантливым, то успех практически обеспечен — до поры до времени. Критическая масса довольных людей не даёт обществу пуститься в раздрай.

Сначала русская, а потом и советская литература делала героями сугубо положительными людей бедных и больных, а здоровых и богатых переводила в герои отрицательные. Павка Корчагин, Макар Нагульный, Мересьев — это только школьные примеры. Помимо Первого Литературного фронта в идеологической войне есть и Второй Литературный, и Театральный фронт, и Кинематографический, и многие другие, включая Хореографический и даже фронт Кройки и Шитья.

Но самые грандиозные битвы происходили на фронте Потребления — места, где идеи материализовались прямо-таки буквально.

Зачем вам трёхсотсильные автомобили, когда есть трамваи, троллейбусы и метро? В крайнем случае купите «Запорожец» или «Москвич-408». Девяностосильная «Волга» позиционировалась как служебный транспорт или общедоступный таксомотор (но на такси ставили двигатель послабее, в восемьдесят лошадок). Зачем вам всеволновой приёмник, особенно с нехорошими диапазонами тринадцать, шестнадцать и девятнадцать метров? Берите «Альпинист»! Длинные волны есть, средние есть, а большего простому человеку и не нужно. (Я долго пытался понять, почему этот транзисторный приёмник назвали «Альпинистом», ведь для туриста, тем более альпиниста он великоват, да и весит немало.)

Зачем купейные вагоны, зачем одноместные номера, зачем шампунь, туалетная бумага и сам ватерклозет? Зачем биде? Проще нужно быть, проще и скромнее. Желающих модно одеваться, вкусно питаться и вообще жить в комфорте называли стилягами, рабами вещей и мещанами, придав последнему определению обидный, унижающий смысл.

Картину портили сами проводники идей аскетизма. Узнав, что главнейший «фитилист» (в смысле создатель сатирического журнала «Фитиль», который и обличал стиляг, чревоугодников и накопителей) сам владеет хорошим автомобилем, одет с заграничной иголочки и не чужд прочим радостям жизни, зритель совсем иначе глядел на экран, а читатель — в книгу «А сало русское едят!».

Другое дело, когда призывы искренни. Лев Толстой искренне проповедовал вегетарианство. Святые старцы-пустынники, отказываясь от привычных вещей, искренне испытывали душевный покой и просветление. Тут возразить нечего, да и нет нужды возражать. Каждый волен выбирать между бифштексом и овсяной кашей. Худо, когда выбирают за тебя. Замечу только, что к вегетарианству Толстой пришёл в зрелом возрасте, успев съесть изрядно и поросят, и телят, и цыплят. Да и старцы в молодости жили разно...

Вот и я недавно промахнулся.

Собираясь отдохнуть, решил купить нетбук. Ноутбук, которым я пользовался последние годы, вполне работоспособен, нареканий не вызывает, но — тяжеловат, как тот приёмник «Альпинист». Мне бы что-нибудь поменьше и полегче.

И решил я взять простенькое. По минимуму. Чтобы и процессор одноядерный, и памяти гигабайт. Дело не в стоимости, разница между одним и двумя гигабайтами ОЗУ невелика, а деньги у меня были. Просто нетбук нужен для строго определённых задач — писать тексты и работать в Интернете. Всё. Остальные же возможности будут только отвлекать. «Если второй гигабайт смущает тебя — вырви его». Я же решил сразу взять одноглазого.

Текстовым редактором у меня служит OpenOffice.org Writer — покупать Microsoft Office на нетбук я посчитал нецелесообразным, глядя, как кряхтит на нём предустановленный Microsoft Office Starter, для профессиональной работы малопригодный. Что ж, писать в OpenOffice.org Writer можно, а привыкнув, можно вполне комфортно. Не функционирует у меня лишь словарь пользователя — не удаётся в него добавить ничего. Памяти не хватает, или просто нужно мануал почитать — не знаю. Потому смею считать, что минимальная конфигурация себя оправдала. Подвело другое. Интернет.

Покуда я находился в Дрездене, Праге и Вене, тоже всё было хорошо. На воздухе — Wi-Fi (которым я практически не пользовался, зачем? — лучше по сторонам смотреть), в отелях — широкополосная кабельная связь.

Но вот заграница сменилась отечественным курортом. Город Ессентуки. В санатории никакого интернета нет. Зашёл в салон «Билайна», взял местную сим-карту для USB-модема. И теперь страдаю. Скорость мизерна. Если «Компьютерра», собственно текст, да вот хоть предыдущая моя колонка, и грузится, то комментарии к тексту — ни в какую. Так что если я пока не могу ответить, вина не моя.

А отослать текст... Ужас-ужас-ужас. Я поленился установить почтовый клиент, привыкнув работать из браузера, но с моим соединением предыдущую колонку я отправлял минут пятнадцать. Покуда откроется нужная страница, покуда другое, третье.

И это крепко ударило по стремлению к простой и скромной жизни. Захотелось жить широко, более того — широкополосно. Обыкновенно так и бывает: имеешь желание, но не имеешь возможности. Урок на будущее: если есть возможность лучшего — не стану брать худшего, какими бы возвышенными доводами — экологическими, нравственными, политическими — меня к этому ни склоняли.

Бутылка открыта, и вино должно быть выпито. А если кто-то говорит, что пить вредно, пить безнравственно, пить нехорошо, значит, он сам нацелился на эту бутылку.

Местные вина ничем не хуже моравских или рейнских — на вкус рядового жителя Великой Гвазды. По мне так и лучше. Я уже и на винных заводах побывал.