Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 158

4. Почему зрители не должны платить за вход на лекцию? Небольшой город в Поволжье, в котором я вырос, не был чрезмерно избалован какими бы то ни было лекциями, включая даже лекции о любви и дружбе. Однако иногда шальные лекторы всё-таки заскакивали в нашу глушь, и нас водили на их лекции классами, всегда бесплатно для нас и для наших родителей. Предполагалось, видимо, что образование населения нужно не столько населению, сколько государству, поэтому население за это платить не должно. За деньги мы бы на эти лекции, конечно, не пошли. Справедливости ради нужно добавить, что и без денег не пошли бы, но государство и тут было начеку: брало нас, школьников, за шкварник и тащило к знаниям. Правда, в памяти сохранилась почему-то только лекция о международном положении СССР, но даже она была интересной; я до сих пор помню, как увлечённо пересказывал её дома.

Теперь у нас демократия, теперь за шкварник никто тащить не будет. И если человек всё-таки для вечернего времяпрепровождения выбирает не кино, не театр, не тот же телевизор, а лекцию, которая может оказаться скучной и неинтересной (помните музыкальную сказку про Алису в Стране Чудес? «Спрашивается, что суше всего? Отвечаем: лекция!»), то он заслуживает, чтобы его, по крайней мере, не заставляли платить за его желание стать лучше. Если любой труд должен оплачиваться, то почему не должен оплачиваться труд слушателя лекции — хотя бы в форме освобождения от покупки билетов?

В общем, получается разброд и шатание. Брать гонорары за лекции иногда неудобно, не брать — глупо: я же честно заработал эти деньги. Если не требовать платы со слушателей, платить должен будет кто-то другой. Если всегда требовать плату, пропадёт часть аудитории. Помню, шёл на лекцию в нижегородский планетарий, и обогнавшая меня бабушка спросила туда дорогу. Я для смеха поинтересовался, что там будет. «Не знаю, — ответила она. — Главное, что для пенсионеров бесплатно».

К оглавлению

Опубликовано01 февраля 2013 года

Есть у человека мечта: хочется ему стабильности. Пугает его прогресс. Вот неандертальцы в него не вписались. Вот в многотомной Study of History, «Постижении истории», Арнольда Тойнби список погибших культур: смыты водами Леты Шумерская, Хеттская, Египетская, Минойская, Вавилонская, Персидская, Сирийская, Андская, Майянская, Юкатанская цивилизации… Кто там ещё войдёт в этот список? И так хочется чего-то длительного…

А ещё – плоды прогресса. Кратеры горных разработок. Эвересты отвалов металлургических заводов; терриконы шахт, в которых погребён, кстати, крайне нужный оборонной отрасли (оптика тепловизоров) германий. Незримый ужас Чернобыля и Фукусимы. (Хотя Чернобыль – такой ли уж ужас? Вот пострадавшие районы – у них есть масса интереснейших источников дохода. Можно за 500 рублей в месяц прописать у себя рожениц из соседнего полумиллионника, которым выплачивается пособие в увеличенном размере. Можно, досрочно выйдя на пенсию, собирать грибы, от которых карманный гейгер стучит, как нацистский автомат MP-40, и продавать их наивным столичным обывателям под видом «экологически чистых»…) И вот возникает мечта о стабильном обществе, опирающемся в своем функционировании на стабильные, ресурсосберегающие, подпитываемые возобновляемыми источниками энергии технологии. Иногда эта мечта оформляется в идею, овладевает массами – тогда мы видим мачты ветряных генераторов на европейских холмах и дюнах и панели солнечных батарей на старинных крышах. Но одно из самых ярких исследований модели стабильной цивилизации было сделано в нашей стране. Задолго до того, как энвайронментализм, влившись в общее русло политкорректности, стал, по сути дела, официальной идеологией Первого мира.

Построил эту модель в 1965-1967 гг. Александр Исаакович Мирер (1927-2001). Построил в художественной форме – был он блистательным автором Золотого века отечественной фантастики, другом Аркадия Стругацкого. Ныне Мирер несправедливо забыт – Google ассоциирует его, прежде всего, с детской книгой «Дом скитальцев» (первая часть которой была экранизирована во времена перестройки). А мы поговорим о романе «У меня девять жизней». О книге, которой выпала трудная судьба: в 1969 году в журнале «Знание – сила» вышел её сокращённый вариант (именно он гуляет по электронным библиотекам), а полный увидел свет лишь в девяностые годы.

"У меня девять жизней" полностью выдержан в канонах жанра «твёрдой» научной фантастики. Описание методов, с помощью которых герои романа оказываются в мире биологической цивилизации, пропитано бытовыми и технологическими реальностями индустриальной эпохи; несёт в себе дух времени научной романтики отечественных шестидесятых, вынесший на космическую орбиту корабль Гагарина, давший российские имена объектам обратной стороны Луны.

Итак, герои романа оказываются в мире поразительно привлекательной и стабильной цивилизации. Цивилизации биологической. В которой вместо машин – живые организмы. Землеройные работы выполняют кроты. Вместо «кукурузников» и цессн – гигантские птицы. Дома не складывают из обожжённого кирпича или «цилиндровки» и не отливают из бетона, а выращивают, да так, что дом остается живым в течение всего срока функционирования. И даже информационные технологии в этом мире построены на биологической основе. Есть деревья-трансиверы. Есть зверьки-автопилоты. Вместо роботов-пылесосов трудятся крысы. Есть живые вычислительные машины. Имеет место направленная эволюция разумных – их из поколения в поколение наделяют всё лучшими и лучшими физическими и интеллектуальными способностями. Имеет место рационально обоснованная система каст (столь любезная сердцу поклонников традиционных обществ). Но самое главное – то, как обитатели биологической цивилизации осознают свой мир. А они (вполне в духе уже пришедшей к моменту написания романа) рассматривают его как гомеостатический процесс и зовут – Равновесием!

Именно Равновесием. Динамическим. Гомеостазисом (работы Эшби были в СССР уже опубликованы.). Поддерживаемым изощрёнными действиями, предпринимаемыми кастой Управляющих Равновесием по результатам просчёта на живых компьютерах гигантских объёмов информации, от поведения грызунов и хищников до флюктуаций излучения центральной звезды системы. Просчёта, естественно, по некоторым динамическим, адаптивным моделям. Целевая функция, прежде всего, поддерживает Равновесие. Ну, и вносит некоторые изменения.

Мир Равновесия, действительно, весьма привлекателен – на уровне Мира Полудня братьев Стругацких. Солнце, синее небо, густая листва и прозрачная чистая вода. Вкуснейшие фрукты. Нет промышленной копоти, заводского и транспортного шума. Преступления совершают только безумцы. Детей долго и тщательно воспитывают и обучают в небольших группах. Западная цивилизация в политкорректность ещё не впала, а Александр Исаакович её уже вообразил. Охотники, оберегавшие Равновесие от вторжений менее разумных соседей, не умеют убивать. Они отпугивают вторгнувшихся тупыми стрелами. Они одурманивают их снотворными снадобьями. Они отлавливают их сетями и выносят за границы Равновесия… Идиллия! Сущая Блаженная Аркадия! (Поясним, что Аркадия, Страна Медведей – с ней в языковом родстве Арктика, области под созвездиями Медведиц – это центральные области Пелопоннеса, не затронутые вторжением дорийцев и сохранившие население пеласгов. Живших в благодатном климате скотоводством и земледелием, не знавших промышленности, не любивших войн. Гостеприимных и благочестивых.)