Борис Седов - Наследница

Пляцидевский отметил, что ладно пошитый пиджак всё-таки морщится слева. «Там пистолет, — определил он. — Притом, не из маленьких. Серьезные парни».

— Подъем. — Охранник слегка дотронулся до его плеча, и Даниил Александрович открыл глаза. Умело разыграл растерянность человека, не понимающего со сна, где он находится и что с ним происходит.

— Какого лешего? — сказал он севшим голосом. — Кто вы такие? Где я?

— Скоро узнаешь, — нелюбезно хмыкнул мордоворот с пистолетом. — Поднимайся и делай зарядку. Сейчас принесем тебе завтрак.

— А что дальше?

— А дальше будешь сидеть здесь и ждать, когда тебя вызовут.

Большего выведать из тюремщиков не удалось, но завтрак оказался довольно приличным: даже горячий кофе, даже свежая булочка с маком, даже половинка (почему-то именно половинка) апельсина и высокий бокал с яблочным соком. Держать на диете Даниила здесь явно не собирались, и это вселяло надежды на будущее. Правда, на просьбу проводить его в ванную и выдать бритвенные принадлежности и зубную щетку тюремщики ответили категорическим отказом. Так же, как отказались принести хоть какой-нибудь журнал, какую-нибудь книгу, чтобы убить время в этой тесной каморке. Оставалось только опять завалиться на панцирную кровать и постараться заснуть.

Увы, сон не шел. Не помогали ни шале, ни Станислава, ни восхитительная ночь, проведенная с ней перед отъездом в Москву. Зато прошла голова и исчезла неприятная оскомина во рту. Пляцидевский чувствовал себя бодро и к своему неожиданному (хотя, почему неожиданному?) пленению относился с легкой иронией:

«Еще поглядим, кто кого, сопляки! Вы просто не ведаете, с кем решили поиграть в киднеппинг!»

Потом был обед. Как и завтрак, достаточно вкусный, состоящий из трех блюд, еще одной половинки апельсина и даже бокала красного вина, которое Даниил пить не стал. Попросил принести обычной воды, и ему без возражений выдали большую пластиковую бутыль теплых «Ессентуков».

…В отличие от очков, у Пляцидевского не отобрали часы, и на них с огромным трудом удалось разглядеть начало восьмого, когда за ним пришли.

— Подымайся! Вперед, на ковер!

Наконец-то! Тоскливая тесная камера уже порядком осточертела!

— Отдайте очки. Я без них ничего не вижу, — попросил он без всякой надежды, но, к его удивлению, просьба была незамедлительно выполнена.

— Держи. И подымайся.

Он нацепил на нос свои родные очки с астигматическими линзами и сразу почувствовал себя в два… нет, в сто раз сильнее. Много ли надо слепому? Самую малость — всего лишь немножечко зрения.

Даниил опасался, что на него наденут наручники, но двое дюжих охранников о такой мере предосторожности и не подумали. Отконвоировали пленника сначала вверх по узенькой лестнице. Потом через анфиладу из нескольких богато обставленных комнат. Через просторный холл. Опять вверх по другой, уже куда более широкой (скорее всего, парадной) лестнице. И наконец экскурсия по особняку закончилась за массивной двустворчатой дверью, возле которой топтались еще двое мордоворотов с бордовыми галстуками…

Даниил с интересом окинул взглядом большой, размерами не меньше теннисного корта кабинет. Одну из стен заменяло французское окно, ведущее в заросший до непроходимости (как экваториальная сельва) зимний сад. Всю площадь другой стены занимал огромный аквариум, водное пространство которого лениво бороздили яркие тропические рыбешки, компанию которым, как это ни странно, составляла пара некрупных акул, каждая размером с вековую щуку.

— И как они уживаются вместе? — кивнул Даниил на аквариум. — Я имею в виду, что по всем законам природы эти две твари должны сожрать сначала своих соседей, а потом постараться добраться и до хозяина.

— До хозяина им никогда не добраться. — Мужчина лет сорока, худощавый и низенький, сделал едва заметное движение тонкой рукой, и оба охранника, препроводившие Пляцидевского в кабинет, бесшумно исчезли за дверью. — К тому же, они сыты. Я их кормлю своими слишком болтливыми гостями.

— Я не напрашивался к вам в гости, Дмитрий Романович. — Пляцидевский смерил неприязненным взглядом того, кого никогда не встречал в жизни, но кто был знаком ему как нельзя лучше. Правда, по фотографиям. По телепрограммам. И по досье, подробным и навевающим скуку, целую гору которых пришлось перелопатить за последнее время.

Даниил удовлетворенно хмыкнул. Он не ошибся, предположив, что его похищение — происки господина Шикульского. Депутата и аквариумиста. Миллиардера и отморозка.

— А кто вам сказал, что вы гость, Даниил Александрович? — Шикульский отвернулся к аквариуму, постучал по стеклу костяшкой пальца. — Вы мой пленник.

— Ха, и сдался я вам! — усмехнулся Даниил и перевел взгляд на второго мужчину, находившегося в кабинете. Если не принимать в расчет весьма не располагающей внешности — коренастой фигуры, длинных рук и тяжелой бульдожьей физиономии, — ничего примечательного в этом скромно приткнувшемся на краешек кресла возле большого стола человеке не было. — Интересно, и чем я, ничтожный, добился столь неслыханной чести оказаться вдруг вашим пленником, Дмитрий Романович?

— Только тем, что очень хочу познакомиться с вами. Мои люди угробили кучу денег и времени на то, чтобы выяснить, кто вы такой. И представляете… ничего! — Шикульский картинно развел руками. — Пусто! Вас просто не существует! Вы можете объяснить, как такое возможно?

— Легко. Просто я не являюсь гражданином этой страны.

— Неужели вы думаете, что я в своих поисках ограничивался Россией? Здесь мне было достаточно выяснить, что паспорт, который вы предъявляли в нотариальной конторе, поддельный, а дактокарты на вас нет ни в ФСБ, ни в МВД. Через компьютер Центрального паспортного стола мы пропустили несколько ваших фотографий. Получили данные примерно на тысячу человек, кто по возрасту и по внешности походит на вас и когда-либо получал российские или советские паспорта. Не поленились, проверили всех. Никаких результатов. Никаких ваших следов нет ни только в России, но и ни в одной бывшей республике Союза. Вашей фотографии нет и в мидовской базе данных на граждан дальнего зарубежья, которым выдавалась российская виза. Остается предположить, что вы или инопланетянин, или сумели неузнаваемо перекроить внешность, или нелегально перебрались через границу. В инопланетян я не верю, в идеальные пластические операции — тоже. Граница на замке. Что же остается? А ничего, — опять театрально развел руками Шикульский. — Загадка. А я не люблю загадок, которых не могу разгадать. Поэтому и попросил доставить вас сюда. И сейчас вы мне всё расскажете, Даниил Александрович. Или как вас там зовут на самом деле?