Б. Седов - Валет Бубен

Я не мешал ей думать. Мне и самому нужно было переварить услышанное. Все это можно было предвидеть, я, собственно, в своих размышлениях на эти темы не исключал подобных вариантов, но они были, так сказать, теоретическими выкладками. А теперь получается, что это чистая практика!

Наконец Наташа оторвалась от неведомой точки в пространстве и, повернувшись ко мне, сказала:

– Да, Знахарь, все сходится. Если хочешь жить, не отдавай камней ворам. А если отдашь, то хотя бы позвони мне минут через пять, может, еще успеешь попрощаться.

Она была совершенно права.

Странная все-таки баба… И, между прочим, временами умная, и даже очень. Понятное дело, ее там, в конторе, натаскали по всякому шпионажу и интригам, и мне в некотором смысле до нее далеко. Я – любитель, хороший любитель, супер, можно сказать! А она – профессионал. А что такое профессионал – мне известно очень хорошо. Я сам когда-то был профессиональным реаниматологом.

Что-то подсказывало мне, что, несмотря на наше с ней разнообразное прошлое, я мог ей доверять. Хотя бы потому, что, как я подозревал, у нее тоже не все в порядке и она рассчитывает на меня. Пока я не знал, в чем дело, но ее заинтересованность во мне не вызывала никаких сомнений.

А хрен с ним, где наша не пропадала!

– Послушай-ка меня, Наташа, – сказал я, и она посмотрела на меня, – сейчас я тебе расскажу кое-что очень важное.

Она закурила очередную сигарету и сказала:

– Подожди минутку, я только чайник поставлю. Что-то мне этот ликер не нравится, хоть он и оттуда привезен.

Она вышла на кухню, а я подумал – может, не говорить ей об Алеше?

Но если не воры, то, кроме Наташи, у меня вообще никого нет. Так что, как ни крути, а придется рискнуть. Да и чем я, собственно, рисковал? Наоборот, у нее были некоторые возможности, которых не было у меня. Например…

И тут сумасшедшая мысль мелькнула в моей переутомленной за день голове. Может быть, послать ее за камнями? Интересная мысль… А сколько я проживу после этого? Тоже интересно…

Наташа вернулась и, усевшись напротив меня, сказала:

– Ну, давай. Я слушаю тебя.

Я внимательно посмотрел на нее и начал:

– Этим летом я вывез из поселения староверов девушку. Мы полюбили друг друга, и я понял, что нашел ту единственную женщину, ради которой можно было бросить все. Но она погибла. Ты видела ее в Душанбе за минуту до того, как получила свои две пули в грудь.

– А я еще подумала, что это за красотка, за которую прячется Кемаль!

– Не перебивай меня. Ее застрелил ваш губастый пидар Коля, которого ты должна помнить.

Наташа кивнула и закусила губу.

– Я похоронил ее, и об этом не знала ни одна живая душа. Но Губанов, который уже тогда, по всей видимости, решил выжать из меня камни, забрал из скита младших брата и сестру Насти. Все трое – погодки. Насте было девятнадцать, Алеше – восемнадцать, а младшей, Алене, – семнадцать. Куда делась Алена, мне неизвестно, а Алешу он определил на учебную базу ФСБ и настроил его против меня, сказав, что я убил Настю, хотя сам он не знал о том, что ее уже нет в живых. То есть – просто соврал. Подготовив Алешу соответствующим образом, Губанов выпустил его на меня, зная, что я подпущу Настиного брата к себе. Губанов рассчитывал, что Алеша сдаст меня, но мальчишка рассудил по-своему и решил просто застрелить меня за то, что, как внушил ему Губанов, я развратил и убил Настю.

Мне было трудно говорить обо всем этом, но раз взялся, то требовалось довести дело до конца.

– Алеша пальнул мне в голову, и, как видишь, промазал. Когда я очухался, то рассказал ему всю правду, а кроме того привел совершенно неопровержимое доказательство.

– Что за доказательство? – поинтересовалась Наташа.

– Неважно. Главное, что после этого он поверил мне, и мы с ним побратались.

– Это как, – спросила Наташа. – Ладони ножичком резали, что ли?

– Да, именно так, – с вызовом ответил я. – А что тебе не нравится?

– Эх, мужики, мужики, – вздохнула она с грустной улыбкой, – уже яйца седые, а все как дети.

– Это у кого яйца седые?!

– Да не у тебя, успокойся. Это просто поговорка такая.

– Я же тебе сказал – не перебивай!

– Все, молчу, молчу.

Я сделал небольшую паузу и продолжил:

– В общем, стали мы с Алешей друзьями, и все было хорошо, но несколько дней назад он пропал. А потом мне позвонили и назначили встречу. И на этой встрече выяснилось, что Алеша уже в Пакистане, а эти люди, которые его похитили, как раз-то и являются хозяевами камней и хотят произвести обратный обмен.

– В Пакистане, говоришь? – в глазах Наташи появились какие-то странные светлячки.

– Да, именно там. И камни, которые я забрал в Эр-Рийяде, принадлежали, оказывается, «Аль-Каи-де».

– «Аль-Каиде»… – повторила Наташа, и ее глаза остановились.

Я внимательно посмотрел на нее и вдруг все понял.

Идиот, как я не мог увидеть этого раньше!

Мне стало легко, и я засмеялся.

Наташа удивленно взглянула на меня, и я спросил:

– Скажи, а ты прыгала с моста вниз головой с резинками на ногах?

– Прыгала, а откуда ты знаешь?

– Да так… Иди, чайник сними, а то он сейчас лопнет от злости.

Она встала и пошла в кухню, оглянувшись на меня в дверях.

Я все понял.

Кто-то лазит по небоскребам на присосках, другие ныряют в подводные пещеры, полные смертельных ловушек, один вертит голой жопой перед шестиметровым крокодилом, еще один падает в бочке с Ниагарского водопада, а эта сумасшедшая баба выбрала себе совсем другой вид экстрима.

Неслабо, между прочим!

Все эти экстремалы рискуют жизнью по выходным, а она находится в состоянии ежеминутного риска и постоянной неопределенной угрозы со стороны очень многих людей в том числе и своих партнеров по этой смертельной игре.

И когда весь этот расклад высветился передо мной, я понял, что могу ей доверять. Действительно могу. И мне не придется ее убивать, разве что если она, увлекшись, потащит меня исполнять заведомо смертельный кульбит.

Но говорить ей обо всем этом, конечно же, не стоило. Пусть считает, что эта ее тайна так никем и не раскрыта.

Наташа внесла горячий чайник и, поставивив его на стол, спросила:

– А почему это ты заговорил о прыжках с резинками?

– Не знаю… Мне показалось, что я видел тебя по телевизору, но, наверное, я ошибся.

Она пристально посмотрела на меня, но, поскольку я старательно изображал из себя обычного одноглазого бандита, успокоилась.

Заварив свежий чай, она накрыла фарфоровый заварной чайник ватной бабой в какой-то национальной одежде и, снова усевшись напротив меня, спросила:

– Ну и что там у тебя дальше?

– А дальше то, что мне плевать на тех, кто считает меня неправильным вором. Я хочу спасти Алешу, чего бы мне это ни стоило.